Мужчина моей мечты - Куртис Ситтенфилд

Ну конечно! Оливер. Анна знала, что есть какая-то причина, из-за которой даже во сне ей было как-то не по себе.

— Я спущусь через пару минут, — обещает она.

В старой спальне Анны теперь нет телефона. Она идет в комнату матери, поднимает трубку и замирает перед большим зеркалом, которое висит на внутренней стороне одной из створок платяного шкафа. На ней хлопковые пижамные штаны и футболка с длинными рукавами. Своему отражению в зеркале она сонно бормочет: «Привет».

— Мы можем поговорить о Дженнифер Лопес и Бене Аффлеке? Что эта красавица делает с таким придурком? — говорит Элизабет. — Каждый раз, когда я вижу его, мне хочется сказать: «Хватит строить из себя студента».

— А по-моему, они красивая пара, — отвечает Анна.

— Мы с Дарраком недавно взяли в прокате… Я даже не помню названия. Вот голова дырявая! Анна, я почему звоню… Тебе нужно встретиться с отцом.

— Я не хочу, — глухо произносит Анна.

— Сколько времени уже прошло? Лет пять?

— Я встречалась с ним на свадьбе Эллисон, а это было меньше четырех лет назад. Между прочим, тогда же я в последний раз видела и вас!

И это правда. С тех пор как Анна гостила у Элизабет и Даррака, она виделась со своей тетей лишь дважды. Первый раз они встретились (и это была ее идея) в одно из воскресений, когда Анна перешла в среднюю школу. Они с матерью приехали на встречу с Элизабет, Дарраком и Рори в ресторанчик где-то на полпути между Филадельфией и Питсбургом. Их вторая встреча состоялась через несколько лет, когда Элизабет приехала в Филадельфию на юбилей отца Анны, ему тогда исполнилось пятьдесят лет. Впрочем, Анна и Элизабет не потеряли связь, они разговаривают по телефону каждые два-три месяца; кроме того, Анна замечает, что в памяти постоянно всплывают разнообразные советы, которые когда-то давала ей Элизабет относительно взрослой жизни. Но в Питсбург Анна больше не приезжала. Анна уверена, что это слишком о многом напомнило бы ей.

— Послушай, — говорит Элизабет. — Сегодня его бывшая жена выходит замуж, и мужчина, за которого она выходит, извини за грубость, до безобразия богат. Тебе не кажется, что твоего папу можно пожалеть?

— А как там Рори? — спрашивает Анна. — Он все еще работает в ресторане?

— Не уходи от темы.

— Отцу так же просто связаться со мной, как и мне с ним. Почему я должна об этом беспокоиться?

— Разве ты сама не сказала ему никогда тебе не звонить?

На это Анна ничего не отвечает. Спустя несколько дней после их с отцом последнего обеда он переслал ей открытку от ее стоматолога с напоминанием об очередном визите, которая почему-то пришла на его адрес. На конверте, в который он ее вложил, рукой отца было написано: «Приятно было повидаться на прошлой неделе, Анна». Анна так и не смогла понять, что это — сарказм или просто обычное выражение вежливости. На свадьбе Эллисон невозможно было полностью избежать встречи с отцом, но она сделала все, чтобы свести их общение к минимуму. До сегодняшнего дня, как утверждает Эллисон, он следит за ее судьбой, хотя Анна, признаться, сомневается. То, что отец не стал оплачивать обучение Анны на старших курсах Тафтса, свидетельствует о многом. Ему не составило бы труда все решить через ее голову, просто выслав чек, но он не захотел этого делать. Однако же Анна ни разу не пожалела о своем решении, хотя до сих пор еще не выплатила всех долгов.

— Я не прошу тебя ехать к нему, — продолжает Элизабет, — но, честно говоря, считаю, что так будет лучше. Для этого у меня достаточный авторитет?

— Нам с ним всегда не о чем было разговаривать, — упрямо твердит Анна. — Возможно, наши отношения и должны быть именно такими.

— Никто и не заставляет тебя делать вид, что у вас с ним прекрасные отношения. Просто посиди с ним за чашкой чая, спроси его о работе. Дай ему возможность не думать, что он разрушил все хорошее в своей жизни.

— Отчасти так оно и есть, — бурчит Анна, продолжая спорить скорее по привычке, чем по убеждению. Неприятные чувства, которые она испытала в тот день в ресторане, утихли, и теперь она понимает, что не стоит копить в себе злость. — Если я предложу ему встретиться, — говорит она, — он наверняка посчитает, что я хочу попросить прощения.

— Это его проблемы. Ты поедешь к нему не унижаться, а просто показать, что ты нормальный, общительный человек.

— А почему вы так уверены, что в этом есть смысл?

— Знаешь, я склонна думать, что тебе стоит это сделать не для него, а для себя самой. Хотя, может быть, на самом деле для меня. Но вот последний аргумент. Ты готова услышать последний аргумент?

— Не уверена. — Анна подошла к окну, из которого видна дорога, ведущая к дому. На улице все еще идет снег; она замечает мать в стеганом розовом халате и в ботинках, которая, разговаривая с тетей Полли, направляется к ее «вольво». По крайней мере, тетя Полли уже отпустила Оливера.

— Последний аргумент такой: он одинок, — с грустью произносит Элизабет. — И он все-таки твой отец.

В кухне на столе стоит корзинка с бубликами и кексами. Сэм перекладывает свои бумажки (он сейчас учится на шестом курсе), а Эллисон заворачивает вилки и ножи в салфетки и перевязывает их голубыми ленточками. На свадьбе будут девятнадцать гостей, включая членов семьи, и церемония состоится в пять часов. Когда Анна спросила мать, можно ли ей сегодня до пяти часов встречаться с Фрэнком (у него есть свой дом, и при желании можно было легко устроить так, чтобы они не встретились в течение дня), та ответила:

— Ну что ты, мне уже пятьдесят три. Эти обычаи больше подходят для твоего возраста.

Когда Анна садится, Сэм осведомляется:

— Спящая красавица, у тебя что, отходняк?

— А где Оливер? — спрашивает Анна.

— Он взял мамину машину и поехал по одному делу, — говорит Эллисон. — Он сказал, что его не будет минут двадцать.

— Подождите! — удивляется Анна. — Он поехал на машине?

У Оливера нет водительских прав. Заметив, с каким любопытством смотрит на нее Эллисон, Анна отводит взгляд и говорит Сэму:

— Никакого отходняка у меня нет. Я вчера вечером вообще не пила.

— А стоило, — усмехается Эллисон. — Шампанское было восхитительным.

Эллисон на шестом месяце беременности и выглядит даже красивее, чем обычно.

— Анна, если ты встречаешься с австралийцем, нужно как-то над собой работать, — продолжает Сэм. — Стать более сексапильной, что ли.

— Оливер из Новой Зеландии, — поправляет его Анна. — Но все равно, спасибо за совет.

Сэм улыбается, и Анна вспоминает, какого труда ей стоило успокоить свои чувства, растревоженные им. Тогда она еще не понимала, что нельзя требовать от человека объяснений, почему он любит свою половинку, а значит, не стоило добиваться этого и от Эллисон. Дело не в святости уз (насколько известно Анне, в отношениях всех без исключения пар случаются лишь редкие — секундные — эпизоды, к которым применим термин «святость»), а в том, что женщина просто не в состоянии объяснить, почему она кого-то любит. К тому же, вероятно, в душе каждой женщины может затаиться тень сомнения, а твой скептицизм лишь усилит его. Все это относится не только к парам, но и к отдельной личности, которой приходится пробивать себе дорогу в жизни, делать свой выбор и надеяться, что поступаешь правильно, хотя на самом деле никто не может быть в этом абсолютно уверен. Заставлять Эллисон защищать свои отношения с Сэмом, как теперь кажется Анне, было и наивно, и оскорбительно. Анна когда-то считала, что двое могут так слиться духовно, что появится абсолютная и безоговорочная уверенность друг в друге.