Жертва - Гарольд Карлтон

— Но тебе ведь вернули сына, — возразил Скотт. — И кроме того, ты, Марчелла, самая сексуальная писательница, рассказы которой когда-либо мне приходилось готовить к изданию.

— Не нужно быть таким чертовски снисходительным, Скотт, — сказала Марчелла, загасив окурок в пепельнице. — Мы вместе работаем над моей книгой, поэтому, пожалуйста, давай будем заниматься делом. У меня сейчас очень затруднительное положение, и в настоящий момент я меньше всего хочу, чтобы ты разложил меня на своем рабочем столе.

— Ну ладно! Хорошо! — сказал Скотт, застегивая «молнию».

В этот момент Марчелла явно почувствовала, как сильно было уязвлено его мужское самолюбие. Схватив со стола рукопись, Скотт произнес:

— Давай рассмотрим теперь недочеты в твоем романе.

— Какие недочеты? — спросила Марчелла. Прищурившись, Скотт наблюдал за ней через облако сигаретного дыма.

— Нам предстоит прояснить очень много вопросов, касающихся поведения Мануэллы. Понять, почему она в течение такого длительного времени терпела оскорбительное отношение к себе со стороны мужа.

— Она просто боялась его, — перебила его Марчелла. — Она привязана к своим детям и…

— Слишком уж медленная завязка, — продолжал Скотт. — Давай укоротим рассказ о ее детстве и сразу же приступим к истории. Давай создадим образ адвоката, посмотрим на него в отрыве от места работы, здания суда и постараемся получше узнать его. Следует внести ясность относительно некоторых правовых аспектов судебного разбирательства, Марчелла. Нужно объяснить, как это женщине, совершившей убийство собственного мужа, удалось избежать наказания только благодаря блестящему выступлению адвоката…

— Постой, Скотт! — остановила его Марчелла. — Не кажется ли тебе, что ты слегка перегибаешь палку? Ты только что представил меня служащим многочисленных офисов, где более пятидесяти человек, включая издателя, в один голос заявили, что им очень понравился мой роман!

— Они же надеются на то, что роман будет издан, — ответил он.

— Это и есть та предварительная работа по изданию моей книги? — спросила она. — Или ты просто хочешь отыграться на моей книге за свое уязвленное мужское самолюбие?

Скотт отрицательно покачал головой:

— Я бы все равно сказал тебе те же слова, Марчелла, даже если мы сейчас отдыхали с тобой, обливаясь потом от усталости после счастливых часов любви, проведенных вместе.

— В твоих устах рекомендации звучат таким образом, что они кажутся равносильными тому, что ты попросту просишь меня переписать всю книгу, — вздохнула Марчелла. — Я даже не совсем уверена в том, что смогу когда-нибудь вернуться к тому настроению, которое сопутствовало написанию книги. Я жила этой книгой долгие годы, и сейчас выше моих сил исправить в ней что-либо.

Улыбнувшись едва заметной холодной улыбкой, Скотт произнес:

— Я думаю, что за миллион долларов можно снова вернуться к своей книге.

Щеки Марчеллы запылали ярким румянцем.

— Что касается миллиона долларов, то это было твое предложение, к которому я не имела никакого отношения, — тихо заметила Марчелла. — Я бы была не менее счастлива, если бы мне заплатили лишь десятую часть обещанной суммы.

Глаза Скотта расширились от изумления, после чего он прыснул от смеха:

— Ты весьма оригинальная женщина, Марчелла. Пусть будет по-твоему! Только смотри, чтобы Сидней Бурроуз никогда не услышал твоих речей. Или Эми!

Подъехав к дому на принадлежащем Эми «роллс-ройсе», Марчелла чувствовала себя выжатым лимоном. Скотт пообещал, а может, просто пугал ее, что тщательно просмотрит каждую страницу романа, отмечая те места, которые, по его мнению, требовалось сократить, и делая замечания относительно некоторых особенностей характеров персонажей. Характеров ее персонажей! Разгневанная, она решила немедленно поговорить с Эми.

— Откуда ему знать, что думают и делают персонажи моей книги? — возмущалась Марчелла.

— Да потому, что он редактор, — с выражением сочувствия на лице ответила Эми, опуская бутылку шампанского в ведро со льдом. — Послушай, дорогая моя, никто никогда не заплатит тебе миллион баксов просто так. Прежде чем ты получишь свои деньги, с тебя семь потов сойдет. Я уверена, что им очень понравилась твоя книга, но они надеются, что ты сможешь сделать ее еще лучше. Поэтому тебе придется чуть-чуть отшлифовать кое-какие места.

Марчелла, ссутулившись, уселась на софу, подперев подбородок руками.

— Но тогда пропадут вся новизна и свежесть этого романа! — пожаловалась она.

Выстрелила пробка открытой Эми бутылки шампанского.

— Именно переписывание делает нас профессионалами, Марчелла. Если тебе вдруг покажется твой роман лишенным первозданной красоты, вернись к самому первому черновику этой книги, тому, который, как тебе показалось, отражал новизну и свежесть рассказа, вырежи из него ножницами понравившиеся тебе предложения и приклей их к тем строчкам, которые нужно переписать. Так делают все «литературные поденщики». Давай выпьем!

Чокнувшись бокалами, они выпили немного шампанского.

— Книга обязательно будет иметь успех, ты даже не волнуйся на этот счет, — ободряющим тоном сказала Эми. — Не беспокойся! Она обязана иметь успех! А как себя вел Скотт?

Глядя на Эми печальными глазами, Марчелла ответила:

— О, сделал такой грубый выпад, прямо как герой одного вашего романа.

— О Боже мой!.. — взволнованно воскликнула Эми. — Какой он все-таки эгоист! И как же ты вышла из положения?

— Я, конечно, оскорбилась, — сказала ей Марчелла. — У меня не было ни малейшего желания заниматься любовью в тот момент.

— Да, плохо дело, — вздохнула Эми, снова отпивая шампанское. — Из вас могла бы получиться отличная пара, воплощающая деловое содружество редактора с автором книги.

После того как к Марчелле возвратилась рукопись романа, в которой чуть ли не каждая страница была испещрена каракулями с критическими заметками Скотта, Марчелла так увлеклась переписыванием, что в течение нескольких часов ежедневно ей удавалось совершенно не думать о своей пропавшей дочери.

Гарри до сих пор останавливался в тех местах, где закон не воспрещал ему это делать в течение длительного времени, и он нанял адвокатов, которые могли помешать Марчелле выдвинуть встречный иск. Чтобы отвоевать Соню у Гарри и вернуть ее матери, требовалось много времени, несмотря на то, что нанятый Эми адвокат уже приступил к работе и предоставил генеральному прокурору Нью-Йорка предписание о направлении арестованного в суд. Марчелла старалась смириться с мыслью, что она останется безучастной к воспитанию дочери в тот самый важный возрастной период, когда из ребенка вырастает девушка — именно тот период, когда дочь больше всего нуждается в матери. Марчелла надеялась, что именно в это время они более, чем когда-либо, сблизятся с Соней. Поэтому Марчелла горько сожалела о том, что Гарри украл у нее дочь.