Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек - Ирина Мазаева

– У меня есть одна рифма. – Тихон вышел к доске. – В остальном попробую сохранить ритмический рисунок.

Он заговорил, глядя поверх голов. Настало время учительнице кивать, не отрывая глаз от текста.

– Пять баллов! – крикнул Макс, добравшийся до своего места в первом ряду.

– Неплохо, – не стала сильно расхваливать работу англичанка.

Девчонки зашептались, Ватикан хранил гордое молчание.

– А что у нас с Шекспиром?

– Тo be or not to be? – развел руками Тихон и пошел через класс.

Ватикан не обернулся. Только Катрин скосила глазки, делая вид, как будто поправляет прическу.

Учительница задумчивым взглядом проводила новенького.

– Выучите мне сонет к следующему разу, – дала она неожиданное задание.

– Sixty six?

– Any!

Еще два шага, и он окажется около ее парты.

Раз, два…

Сначала на стол легла сумка – и парта сразу из длинной превратилась в маленькую.

– Круто! – прошептала Соня, пока Тихон садился.

– Вольное переложение Шекспира.

Планшет, тетрадь, учебник.

Англичанка начала опрос.

От радости Соня никак не могла успокоиться – все поправляла и поправляла волосы, выравнивала ручки, пролистывала тетрадь, смахивала невидимые крошки.

– Оставишь мне номер телефона? Хотела тебе вчера позвонить…

– Я видел фотографию, – прошептал Тихон, а сам уже весь в уроке, слушал, смотрел на учительницу. – Поздравляю.

– Это не то! – заторопилась Соня. – Это Димочка сам…

– Не надо оправдываться. Все в порядке.

– В каком порядке?

– Сладкова, – напомнила о себе учительница, – у тебя есть что сказать?

Соня поднялась. В голове вертелось много английских слов, но все они сейчас были не те, ненужные и неправильные.

Тихон стал негромко подсказывать. Напирала с вопросами англичанка.

Соня заработала тройку и села на место.

– Меня Томочка попросила, – тут же склонилась к Тихону Соня.

– Ты всегда делаешь то, что тебя просят?

– Когда это может кому-то помочь… – растерялась Соня. Разговор был не о том, а такое простое, такое понятное объяснение – не получалось.

– Зачем? Вы расстанетесь через полгода и больше никогда не увидитесь.

– Сладкова, can you speak English?

– Can’t, – прошептала Соня, отползая на свой край парты.

Англичанка раздала самостоятельные. Соня увидела у себя еще одну тройку и четверку за тест. Почему-то опять вспомнился Димочка. Он собирается все бросить, завалить экзамены, не поступить в летное училище, не сидеть в кабине самолета. Из-за человека, которого он, может быть, вскоре больше не увидит.

После английского пришлось задержаться. Еще не отзвенел звонок, Соня еще писала задание – урок, упражнение… что-то сегодня много.

– Не расходитесь, не расходитесь! – как всегда стремительно ворвалась в класс Нинель Михайловна.

– И… – напомнил Славка.

Класс вскочил.

– Здравствуйте, Нинель Михайловна!

Куратор лучилась довольством. Она все пробегала и пробегала глазами по головам и партам. Снова по головам. Вглядывалась в глаза.

– Ну что, дорогие мои? Нашли друг с другом общий язык? Договорились?

– Да. – Кивком Славка заставил всех сесть, но сам остался стоять. – У нас теперь есть прекрасная пара – один пишет стихи, другой переводит. Через год мы выпускаем книжку, отправляем во Франкфурт на книжную выставку, она завоевывает все призы, приносит своим авторам и составителям огромные деньги.

– Особенно составителям, – вмешался Гера. – Меня – в редакторы.

– Девочек опять не берут, – притворно надула губки Катрин. – Придется вам свои деньги на нас тратить.

– А почему вы так сели? Соня? Почему вы так далеко?

– Отсюда хорошо видно, – ответил за Соню Тихон.

– Но они же вам загораживают…

Что-то куратор хотела сказать, это было видно. Но все улыбались, все смотрели на нее.

– А им вдвоем больше никто не нужен, – вздохнул Гера и посмотрел в потолок. Катрин стукнула его кулачком по плечу.

– Слава, у вас все хорошо?

– А кто сказал, что плохо?

– Учитель по литературе волнуется…

– У нас была сложная тема, Нинель Михайловна. Ответственность за поступки.

– Ой, Слава, не нравится мне все это…

– Дальше пойдет проще: Бальмонт, Сологуб, – перебил куратора Гладкий. – Это в чем-то моя вина – я предложил устроить суд над Желтковым. По-моему, вышло неплохо. Я, например, играл Желткова.

Нинель Михайловна с сомнением смотрела то на Тырина, то на Гладкого. Только они вдвоем стояли. И было похоже, как будто они… поддерживают друг друга? Или противостоят?

– Ну хорошо… Слава, ты уверен, что ничего не произошло? Ты же всегда отвечал за класс.

– Все под контролем! Класс в надежных руках.

– Ой, ребятки, вы только доучитесь… – покачала головой Нинель Михайловна.

– А что происходит? – повернулась Катрин, как только все учителя ушли.

– Ничего, что тебе надо было бы знать! – грубо отозвался Славка, садясь.

– Я бы на твоем месте сказала «спасибо» Тихону, – негромко, с явной обидой произнесла Кузнецова.

– Говорить не за что! – вдруг взорвался Славка. – Все, что происходит, происходит из-за него!

– Давай тогда признаем, что твоя попытка изолировать его от общества не удалась, – вальяжно протянул Гера.

Тырин быстро оглядел всех. Макс уже стоял, готовый уйти в спортзал. Федя с Ваней, хихикая, что-то пересылали друг другу по планшетнику. Марк крутил перед собой ластик. Фил строчил в тетрадке.

Соня подалась вперед. Если Тырин даст Тихону официальное разрешение быть вместе с ними…

– Почему это моя? Все так захотели, – еще пытался сопротивляться Славка.

– Перехотели, – мрачно изрек Марк.

– Как скажете, – неожиданно сдался Тырин и в открытую посмотрел на Гладкого. – Только, Тихон, будь добр, приди завтра в форме. Меня просил об этом тебе сказать завуч.

Не успела Соня облегченно вздохнуть, как Гладкий неожиданно отказался:

– А я не хочу!

– Чего не хочешь? – Катрин была, как всегда, быстра в вопросах.

– Найди хотя бы темный пиджак, – не дождавшись ответа, заговорил Славка, но не успел закончить совет.