Один из нас – следующий - Карен М. Макманус

– А чего ты ожидал, чувак? – слышится высокий фальцет Шона, громко и отчетливо. – Ты ведь не боишься совершить небольшой прыжок?

– Я разочарован. – Брэндон упирает руки в бока. – Это меня не прославит. Может, сальто назад сделать?

– А что, неплохая идея! – произносит приглушенный девичий голос, и мое сердце падает. Джулс.

– По крайней мере ты участвуешь в игре, – в беседу встревает кто-то еще, и я узнаю Монику. – А что должна сделать девушка, чтобы получить приглашение и принять долбаный Вызов? Может, она должна кого-то…

– Ни хрена себе! – восклицает Нокс, и я шикаю на него.

– Меня! – заявляет Брэндон, и Шон гогочет за кадром.

– Брэнни, для чувака, который не боится, ты слишком много говоришь, – поддразнивает Шон. – Давай же! А я сохраню твой образ для потомков! Прыгай, твою мать! Прыгай, прыгай, прыгай!

– Прыгай, прыгай! – повторяют за ним нараспев Джулс и Моника, хлопая в ладоши. У меня заходится сердце.

– Он сейчас… Мы увидим, как он…

Брэндон сгибает ноги в коленях, готовясь к прыжку. Нет, не могу… Я зажмуриваюсь, уткнувшись в плечо Мейв, и все равно слышу громкий треск.

– Какого хрена? – кричит Шон, громко и испуганно. – Брэн! Отзовись! Что там с тобой, чувак? – Слышится визг Джулс и Моники. Я осторожно поднимаю голову и смотрю на экран. Изображение дергается, в кадре проносятся земля, трава и камни. – Брэн! Где ты, мать твою?

– Где он? – Джулс плачет.

– Он провалился через эту долбаную крышу! – вопит Шон. Его телефон по-прежнему направлен к земле. Моника что-то невнятно тараторит. Затем в течение нескольких минут между всеми троими происходит перепалка. Я не могу разобрать ни слова, пока шум не перекрывает громкий и отчетливый голос Шона: – Какого хрена ты здесь делаешь, Майерс?

И сразу же экран становится черным.

– Кошмар, – выдыхает Нокс.

Мейв сглатывает.

– Ребята, уловили суть? Игра не закончилась на мне и Ноксе. Брэндон принял Вызов.

– Да. Все ясно. – Я провожу рукой по глазам и прижимаю ладонь к животу. Хорошо, что не успела пообедать. – Какой ужас.

Мейв приобнимает меня за плечо.

– Прости. Надо было тебя подготовить. Все время забываю, что ты и Брэндон… были парой. – Она поворачивается к Ноксу. – А ты прав. Не похоже, чтобы Шон отметелил тебя ради спасения. Но вот почему он это сделал, мне так и непонятно.

Нокс не сводит глаз с потухшего экрана.

– Мне тоже. Я надеялся, что после просмотра видео в мозгах прояснится… – На несколько минут мы замолкаем, думая каждый о своем, затем Нокс добавляет: – Мейв, ты сказала, Луис переслал тебе кучу видео. А если в других…

– О Брэндоне больше ничего. Все остальное… личное. – Она краснеет, и хотя я все еще не отошла от шока, мои губы растягиваются в ухмылке.

– Уф. Только не говори, что ненароком увидела эротическое кино с Шоном в главной роли.

Мейв кривится, словно только что съела лимон.

– Нет. Но там были… селфи в ду́ше.

– Боже… – Я смотрю на нее с деланым сочувствием. – Неужели?..

– Спереди крупным планом, – подтверждает она, передернувшись от воспоминания.

Нокс с горечью усмехается.

– Представь, сколько бы у нас нашлось поводов для смеха, будь мы такими же придурками, как Шон. – Он хмурится и потирает висок. – Так что делать с этим видео? Должны мы его кому-нибудь показать?

– Допустим, покажем, – осторожно предполагаю я. – А что изменится? Как был несчастный случай, так и останется, разве что у тех троих будут проблемы, из-за ложных показаний. – Шон и Моника меня не волнуют, а вот что делать с Джулс? – И потом… Ведь придется объяснять, что это за игра такая, «Правда или Вызов». Узнают учителя, лишат нас телефонов. Родители тоже узнают. – Я украдкой поглядываю на Нокса. Дошел ли намек? Судя по всему, еще как. От одной мысли о родителях у него на лице отражается ужас. Разумеется, он не хочет, чтобы им стала известна его правда. Так же, как и я не хочу, чтобы мама узнала мою.

– Верно, – решительно заявляет Нокс. – Ничего не изменится.

– А ты как считаешь? – поворачиваюсь я к Мейв. Обычно она первая выскакивает со своим мнением, но сейчас почему-то помалкивает. Она вообще какая-то измученная. Под глазами темные круги; волосы, прежде блестящие, кое-как собраны сзади в пучок и выглядят неопрятно.

– Делайте что хотите. – Мейв устало прикрывает янтарные глаза. – А я ухожу. Через полчаса у меня прием у врача. – Она перекидывает через плечо сумку.

Я хватаю ее за рукав.

– Ты заболела?

– Нет. Просто… – Мейв смотрит то на меня, то на Нокса и кусает губы, явно не решаясь продолжать, и наконец собирается с духом. – Просто может так получиться, что я на какое-то время исчезну. В зависимости от того, что сегодня скажут врачи. У меня были… симптомы. Такие, которые появляются перед рецидивом. Надо обследоваться.

Мейв встает, а я замираю с открытым ртом, словно к полу приросла. Нокс, наоборот, резко подскакивает, сильно ударившись коленом о стол и даже не заметив этого.

– Мейв, какого черта? Почему ты мне не сказала?

Она криво улыбается.

– Да ведь мы с тобой почти не разговариваем.

– Это… это совсем другое. Никакого сравнения. – Нокс приглаживает волосы и рывком подхватывает с пола рюкзак. – Я с тобой.

– Нельзя. У тебя занятия.

– Сбегу. Меня Фиби научила.

– Было такое, – сознаюсь я, но они и внимания не обращают.

Мейв скрещивает руки на груди.

– За мной заедут родители. И сопровождающий в онкологическом отделении им совсем не нужен.

– Подожду в вестибюле. Или на парковке. – Нокс закидывает рюкзак за плечи и вцепляется в ремни так крепко, что пальцы белеют. – Мейв, я переживаю. Чувствую себя полным дерьмом, потому что ничего не знал.

– Ты не виноват. Это мне следовало извиниться перед тобой.

– Ты пыталась, а я и слышать не хотел.

У меня вдруг возникает чувство, что я невольно присутствую при запоздалом выяснении отношений. Я встаю, коротко и крепко обнимаю Мейв и шепчу ей в ухо:

– Я пошла. Удачи. Буду думать о тебе, и только хорошее.

Она благодарит одними губами. Я выскальзываю из подсобки, раздвигаю бархатный занавес и спускаюсь по боковой лесенке со сцены в зал. В голове полный разброд; мысли мечутся между просмотренным видео и плохими новостями от Мейв, и я чуть не спотыкаюсь о выставленную в проход ногу в кроссовке.

– Привет. Тебе просили передать сообщение.

В последнем ряду сидит Маттиас Шредер – на коленях бумажный коричневый пакет, в руке надкусанный сэндвич. Я рассматриваю его, словно вижу впервые: светло-голубая толстовка с каким-то неизвестным мне персонажем из «Звездных войн», черные джинсы в обтяжку, кроссовки жуткого красного цвета; жидкие светлые волосы лезут на глаза.