Поморский капитан - Иван Апраксин

Прийти на помощь Степану никто не мог – обороняющиеся стрельцы стояли спиной к корме и просто не могли увидеть того, что творилось сзади. Да и кто поможет в схватке с таким чудовищем? Можно ли его убить вообще?

Тем не менее Степан попытался. Поскольку черный человек прижался к нему вплотную, замахнуться саблей у капитана не было возможности. А страшное оскаленное лицо было совсем близко и скрипело белоснежными блестящими от слюны зубами, явно намереваясь перегрызть ему горло.

С отчаяния Степан принялся бить чудовище кулаком в бок. Ударил один раз, затем второй… Бил он крепко, со всей силы, но казалось, что ударов ужасный противник не ощущает совсем. В какой-то миг он чуть отодвинулся, и кулак Степана пришелся прямо в живот…

Произошло невероятное – изо рта чудовища раздался болезненный крик, и оно перегнулось пополам. Этого оказалось достаточно, чтобы капитан размахнулся и ударил по пригнутой книзу черной голове, покрытой мелкими смоляными кудряшками, рукояткой сабли.

Увидев, что черный человек упал без движения на палубу, Степан разогнулся. Следующим ударом он прикончил бы невероятного противника при помощи клинка, но не успел этого сделать – через борт перескочил пират. На сей раз это был нормальный человек, только совершенно дикого вида. Он был одет в какие-то развевающиеся на ветру цветные тряпки, а в носу у него было вдето золотое кольцо. После чернокожего дьявола это было уже совершенно не страшно, и Степан встретил врага ударом сабли сверху вниз. Тот уклонился и нанес свой удар, метя капитану в грудь – он правильно оценил отсутствие нагрудного доспеха…

Клинок пробил кафтан и рубаху, вонзившись в переборку капитанского мостика. Теперь Степан, хоть и не получил ранения, оказался намертво пригвожден к одному месту. Фактически он был обездвижен. Во второй руке пирата был зажат длинный нож, и теперь острие его направилось к горлу помора. Еще один миг, нет, полмига, и горло Степана Кольцо будет рассечено от уха до уха!

В последний момент, когда капитан уже попрощался с жизнью, потому что смерть казалась неминуемой, перед его глазами что-то мелькнуло. Это Ингрид, задрав платье до бедер, прыгнула с капитанского мостика прямо на плечи пирату, готовившемуся нанести последний решительный удар.

Упав на него, девушка повалила пирата на палубу, повалившись туда же вместе с ним. Степан увидел, как промелькнули ее голые бедра, которыми она сжала шею противника. Выставив перед собой острие длинного клинка, капитан бросился на помощь, намереваясь полоснуть отточенной сталью по обездвиженной голове врага. Но он не успел этого сделать, потому что следующим движением Ингрид занесла кортик и точно вонзила его в глаз пирата по самую рукоятку.

Их взгляды на секунду встретились. Здесь, в пылу смертельного боя, под звон и лязг оружия, Степан увидел Ингрид как бы другими глазами. Его подруга вновь преобразилась, пройдя новое превращение. Она сидела верхом на убитом ею человеке, сжав его мертвую голову своими крепкими голыми бедрами, и серо-голубые глаза ее сверкали победительным торжеством. Сейчас это была грозная и веселая валькирия – героиня северных легенд, дева-воительница – бесстыдная и беспощадная. Ее белокурые локоны развевались по ветру, и, выдернув клинок из окровавленной глазницы врага, она с бешеным восторгом озиралась, ища новую жертву.

Улыбнувшись ей, Степан перехватил саблю поудобнее и бросился к продолжавшим держать оборону товарищам. Стрельцы рубились яростно, с кряканьем опуская на наступавших пиратов свои сабли и топоры, но те явно одолевали – слишком уж много их оказалось.

– С нами Бог! – кричал Василий, подбадривая сражающихся. – Бей их, ребята-молодцы! С нами крестная сила!

Он рубился в самой середине строя, принимая на себя наиболее отчаянных головорезов. Пираты видели, что он – командир, и потому стремились поразить его в первую очередь. Рукав нарядного кафтана Василия пропитался кровью – удар сабли пришелся в левое плечо. Впрочем, окровавлены тут были все – наступавшие и обороняющиеся.

Могучий Лембит крушил топором направо и налево, Демид размахивал саблей, а песенник Фрол с закинутой за спину любимой балалайкой без устали орудовал пикой, отгоняя от себя наступавших врагов.

В пылу боя никто не обратил внимания на Ипата, который куда-то пропал вдруг, а спустя некоторое время закричал не своим голосом:

– Разойдись! Разойдись, ребята! Сейчас запалю!

Он стоял позади сражающихся, возле вертлюжной пушечки, которую успел зарядить. В руке у него дымился зажженный фитиль, а одноглазое и опаленное пламенем багровое лицо выражало лишь одно – безмерное желание убивать…

Замысел новоявленного канонира стал ясен всем сразу. В одно мгновение строй стрельцов распался – все бросились в разные стороны, к бортам судна. Не ожидавшие подвоха пираты в одно мгновение кучей бросились в образовавшуюся брешь, устремляясь к корме.

Грянул выстрел. Картечный снаряд ударил в самый центр атакующих абордажников и взорвался, сметая с палубы основную их часть.

Идея Ипата была скорее безумной, чем безумно смелой, потому что в охватившей его ярости он предусмотрел далеко не все. Три стрельца были разом убиты наповал разлетающейся картечью, но вместе с ними погибли почти все рвавшиеся на корму пираты. Палуба во второй уже раз за последние два дня покрылась телами истекающих кровью людей.

– Вперед! – взревел Василий, бросаясь на немногих, оставшихся на ногах противников. – Руби! Руби! С нами Бог!

От близкого взрыва у него текла из ушей кровь, но он даже не замечал этого.

Спустя еще минуту, движимые одним чувством, одним желанием – довершить начатое, стрельцы уже без всяких команд перескочили через борта сдвинутых кораблей и оказались на галере.

Перед лицом неминуемой смерти люди теряют чувство страха, и теперь всеми владело лишь желание сражаться и убивать. Одолеть врага – это была единственная мысль, заставлявшая рубить и колоть, не задумываясь о себе и своей собственной жизни.

После выстрела из вертлюжной пушечки дело было решено для всех: нежданная победа осталась за русскими. Дальнейшее было уже делом чисто механическим – уничтожением одних людей другими.

Не прошло и нескольких минут, как Василий достиг капитанского мостика пиратской галеры и сшиб с ног ее командира. Он зарубил бы его немедленно, но сначала потребовал, чтобы тот сдался формальным образом. Когда трясущийся француз поднялся на ноги и официально попросил пощады у своего победителя, команда пиратского судна прекратила всякое сопротивление.

Оставшихся в живых пиратов согнали на палубе в одну кучу и, обезоружив, поставили на колени. Теперь их оставалось восемь человек: битва была кровопролитной, а последний выстрел Ипата уложил на месте сразу шестерых. В рукопашном бою погибло семеро. Четверо были убиты мушкетными залпами с брига, и еще четверо – тем единственным выстрелом бортовой пушки, который попал в цель…

Пока бойцы с обнаженными саблями и топорами сторожили коленопреклоненных пиратов, Степан с Василием сбежали по трапу вниз и осмотрели внутренние помещения галеры. Вооруженных врагов они не обнаружили, зато в каюте под палубой обнаружили двух связанных веревками людей – богато одетого мужчину лет сорока пяти и юношу, раненного в бедро.