Милые женушки - Эбби Дрейк

Ребенок издал булькающий звук. Дори улыбнулась и коснулась его милого личика. Ей хотя бы нравилось быть матерью, если уж не женой.

– Ты пропустишь священный больничный праздник.

Лорен отвернулась.

– Не думаю, что по мне там будут скучать.

– Тогда я убегу с тобой, – выпалила Дори. – Мы с ребенком убежим с тобой.

– Ты не можешь! А как же Джеффри?

– Джеффри и мой отец – пусть убираются к черту, – ответила Дори. – А мы с тобой поедем в Нантакет.

– В таком случае, – произнес не кто иной, как Джеффри, появившись неожиданно на пороге, – вам может понадобится вот это, чтобы защититься от акул. – Между его большим и указательным пальцами висел огромный пистолет.

– Джеффри! – пронзительно закричала Дори.

– Уйди! Уйди! – воскликнула Лорен, хватая с дивана все подушки и закрываясь ими, словно пуховый наполнитель мог спасти от разрывных пуль, выпущенных из тридцать восьмого калибра.

– Боже мой! – сказал Джеффри, опуская пистолет. – Да успокойтесь вы.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Дори, еще визгливо. – Зачем тебе этот пистолет? Если ты забыл – здесь ребенок, между прочим.

Словно по сигналу, Лайам начал плакать.

– Я не забыл. Я почти не вижусь с ним, Дори. Господи! Неужели я не могу хотя бы видеться с ним? – Джеффри попытался пройти в комнату, но Дори подняла руку, как дежурный полицейский, который переводит школьников через дорогу.

– Не смей, – приказала она.

Он остановился.

– Зачем ты едешь в Нантакет?

– Зачем ты носишь пистолет?

Лорен прижалась спиной к окну, наблюдая за шахматным поединком, который разворачивался перед ней: ферзь, ладья, маленький Лайам, пешка.

– Я нашел его в пруду у Кэролайн Мичем.

Лорен отпустила подушки.

– Что?

– Садовники постоянно что-нибудь находят. Мячи для гольфа, перчатки, иногда даже змей. Не думал, что мне попадется оружие. Он валялся на кувшинке, как будто его кто-то бросил туда.

– Боже мой! – ужаснулась Лорен. – Ты показывал его Кэролайн?

– Никого не было дома, кроме служанки. По-моему, ей я не должен ничего говорить.

– А полиция? – спросила Лорен. – Ты должен отнести его к ним.

– Ну, я планировал туда пойти, после того как закончу с твоим газоном. – Он занимался их газоном и еще газоном Мичемов. Несмотря на то что он был частью «семьи», Джеффри знал, что Джек и Кэролайн – на первом месте.

– Отнеси его сейчас же, Джеффри, – потребовала Лорен. – Это может быть орудием убийства.

Он выпрямился в струну и посмотрел на пистолет под новым ракурсом.

– Ты думаешь, мистера Делано убили из него?

Для выпускника колледжа, пусть даже по ландшафтному дизайну, Джеффри иногда казался недалеким.

– Возможно, – сказала Лорен.

Они трое смотрели на пистолет, словно бы тот знал ответ.

– Ты считаешь, – спросила Дори, тут же забыв, что не разговаривает с мужем, – что кто-то бросил его в пруд Кэролайн по дороге на раут?

– Кто-то, – согласилась Лорен. – Или она сама.

Кэролайн пересекла просторный холл, как делала бесчисленное количество раз до этого, зная, что Элиз не нужен швейцар – «цепной пес», как она его называла, – который сообщает обо всех посетителях и делает тайные заметки о личной жизни каждого, кто здесь живет.

Однако швейцар мог бы знать, желателен ли приход Кэролайн или же у Элиз сейчас находится другой любовник.

При этой мысли она пошла медленнее.

Все-таки именно Кэролайн закончила все – ей пришлось закончить, спасибо этому слизняку Полу Тобину и двумстам тысячам долларов, которые она заплатила ему, видимо, для Винсента. («Ему будет интересно узнать, что вы лесбиянка, – сказал ей Тобин. – Деньги помогут ему хранить молчание и не трепаться на всех углах». Лишние двести тысяч для Тобина должны были «убедить ее», что он не проболтается Винсенту, что Элиз – ее любовница.

Поэтому она порвала с Элиз, чтобы защитить ее – от скандала, от Тобина, от Винсента и от того, чтобы девушка узнала, каким стал Винсент.

Кэролайн вошла в лифт, нажала кнопку со стрелкой «вверх» и приказала себе не думать об этом, потому что Винсент мертв и больше не может причинить им вреда.

Миссис Мичем поднялась быстро и спокойно, подошла к двери с буквой «В» на двери и нервозно нажала на звонок.

Она ждала.

Никто не открыл.

Она постучала.

Элиз обычно была дома в это время, она работала с утра три-четыре часа, а потом возвращалась вздремнуть, чтобы приготовиться к ночной съемке или к ночной жизни, к веселью в секс-клубах, если она этого хотела.

Кэролайн стояла там, обдумывая слова «Элиз» и «желание» в одном предложении, как вдруг дверь неожиданно распахнулась.

Минуту они стояли, глядя друг на друга, нос к носу.

– Кэролайн.

– Элиз.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришла проведать тебя.

– Проведать.

– Наверное, надо было позвонить.

– Наверное, надо было позвонить.

Кэролайн ощутила, как у нее увлажнился лоб, подмышки и промежность.

– У меня дела в городе. Я решила заглянуть. – Значит, так и есть. У Элиз другой любовник, помоложе, без сомнения, некто куда более пылкий. Наверное, кто-то, с кем она познакомилась в этих своих клубах.

– Но у нас с тобой больше нет никаких общих дел, – сказала Элиз. – И это ты так захотела.

– Я передумала.

– Поздно. Поезд ушел. Так всегда бывает, когда все дело только в похоти.

Кэролайн начала протестовать, но внезапно из глубины квартиры донесся женский голос:

– Элиз? У тебя гости?

Голос казался знакомым. Боже, это Иоланда!

– Миссис Мичем? – спросила та, появившись из-за угла и остановившись как вкопанная – лучше и не скажешь.

– Я была здесь поблизости, – ответила Кэролайн, ее мозг закипел, слова зазвучали в ритме стаккато. – Я пришла, чтобы сообщить Элиз хорошие новости. Полиция подтвердила, что ее отец был убит не из пистолета ее матери.

С этими словами она дежурно улыбнулась, быстро поклонилась (Поклонилась? Боже, неужели она и впрямь это сделала?!), набросила плащ на плечо и направилась к лифту так, словно ее миссия была завершена.

Стивен снова уехал, на сей раз на однодневную встречу в Альбукерке, где контролирующая компания сети спа-курортов покупала бизнес «полностью натуральной» косметики на основе алоэ и масла ши. «Прекрасный союз», – заметил он за ранним ленчем, прежде чем уехать в аэропорт.