Подземелья Эйтана - Алексей Калугин

– Впечатляет, – многозначительно кивнул Веспер. – Как ты это сделал?

– Это результат псионического воздействия. Все авиры в той или иной степени обладают способностями к псионике, но для того, чтобы развить эти навыки, необходимо полностью посвятить себя духовному самосовершенствованию.

– Только авиры могут заниматься псионикой?

– Пси-технику способен освоить любой, кто приложит к этому старание и проявит усердие.

– И долго надо учиться, чтобы вот так, как ты, превращать камень в пыль? – поинтересовался дварф.

– Трансформация предметов – это не самое главное в псионике.

– Но мне это нравится. За сколько дней я смогу этому научиться?

– Дней? – Монах решил, что ослышался. – Этому нужно учиться всю жизнь.

– Но ты не выглядишь глубоким старцем, – заметил Веспер.

– Нельзя научиться какому-то одному псионическому приему. Пси-технику следует осваивать в комплексе. И если ты решился стать мастером псионики, то будь готов посвятить этому всю жизнь.

– К этому я еще не готов, – покачал головой Веспер. – Может быть, как-нибудь потом… Но не сейчас… Нет, не сейчас.

Источником голубоватого свечения, исходящего с потолка грота, как оказалось, являлась особая светящаяся плесень, специально для этой цели выведенная монахами. Для освещения внутренних помещений монастыря монахи разводили ту же самую плесень в больших круглых колбах из толстого стекла.

В монастыре можно было увидеть много чего интересного и в высшей степени необычного, но усталые гости поначалу ограничились тем, что заглянули в большой зал для медитации, где на застеленном циновками полу сидели с полсотни бритоголовых монахов, погруженных в глубокий транс, и тренировочный зал, где послушники осваивали технику боя без оружия.

Посмотрев недолго на то, как тренируются монахи, Терваль решил помериться силами с одним из них.

Прежде чем выйти на площадку для поединка, клирик снял шлем и кольчугу.

– Вы можете взять свое оружие. – Сопровождавших гостей монах взглядом указал на отложенную клириком булаву.

Терваль окинул взглядом монаха, ожидавшего его на площадке для поединка. На нем была только набедренная повязка. И, надо сказать, он вовсе не производил впечатления атлета.

– У моего противника нет оружия, – сказал клирик.

– Ему это не нужно, – едва заметно качнул головой монах.

– Тогда и мне не потребуется.

Терваль вышел на площадку, встал напротив монаха и, выставив перед собой кулаки, принял боевую стойку. В свое время клирик немного занимался кулачным боем и был уверен, что без труда одолеет тщедушного монаха.

Монах прижал ладони к середине живота и поклонился клирику.

– Мое имя Ванфар, – сказал он. – Я почту за честь встретиться с тобой в честном поединке.

– Меня зовут Терваль, – поклонился в ответ клирик. – И я заранее извиняюсь, если невзначай причиню тебе боль.

– Этого не случится, – улыбнулся Ванфар.

– Надеюсь.

– Начали?

– Начали.

Монах стоял, разведя руки в стороны, так что весь корпус его был открыт. Недолго думая, Терваль сделал резкий выпад вперед и правой рукой нанес монаху удар в солнечное сплетение. Он был уверен, что удар достиг цели! Но в следующую секунду понял, что лежит на полу, а монах коленом давит ему на горло. Не сильно, но явно давая понять, что в случае необходимости легко раздавил бы противнику трахею.

Терваль недовольно поморщился.

Монах легко поднялся на ноги и протянул клирику руку.

– Еще раз! – Терваль покрутил головой, разминая шею.

– Как скажешь, – улыбнулся Ванфар.

– Терваль! Мы болеем за тебя! – крикнул Веспер.

Клирик, не оборачиваясь, приветственно вскинул руку.

Монах снова стоял перед ним, будто нарочно подставляясь под удар.

Терваль медленно приблизился к нему и сделал ложный выпад, от которого монах легко ушел в сторону. И сразу же, без паузы, клирик попытался ударить противника снизу в челюсть.

Каким-то совершенно непостижимым образом Ванфар успел перехватить руку клирика, и Терваль вновь оказался на полу.

– Видимо, в Лабиринте я устал сильнее, чем мне казалось, – поднимаясь, натянуто улыбнулся клирик. – Давай на сегодня закончим.

– Конечно. – Ванфар вновь поклонился, сложив руки на животе. – У тебя неплохая реакция, но ты слишком порывист. Это мешает тебе в ходе боя верно оценивать ситуацию. Если хочешь, я могу преподать тебе несколько уроков.

– Спасибо, – саркастически усмехнулся Терваль. – Один ты мне уже преподал.

– Тогда запомни главное, – поднял руку монах. – Недооценить противника так же опасно, как и переоценить его.

– Понял, – кивнул Терваль.

А потом была трапеза.

Гости ужинали в большой трапезной вместе с послушниками. Им выделили отдельный стол, на который были выставлены кушанья, которые сами монахи, хотя и не были аскетами, все же не ели каждый день. И специально для Веспера на край стола был поставлен пузатый бочонок с элем, отведав который дварф благосклонно кивнул. В чем гости бесспорно превосходили хозяев, так это в скорости опустошения бочонков с элем. Веспер мог бы провести мастер-класс для послушников, выскажи они такое желание. Но, видимо, подобная дисциплина не входила в программу подготовки монаха-авира. Что, впрочем, не сильно расстроило дварфа, которого эль радовал сам по себе, без какой-либо дополнительной смысловой нагрузки.

А утром следующего дня наши герои привели себя в порядок, вкусно позавтракали в монастырской трапезной и отправились на аудиенцию к настоятелю обители Белой Воды.

Настоятель ждал их в небольшой комнатке, единственным украшением которой служила вырезанная все из того же черного камня статуя лысого, улыбающегося во весь рот человека, сидящего прямо на полу. У него было круглое, щекастое, жизнерадостное лицо с тремя подбородками и большой, свисающий на колени живот.

– Это преподобный Бодма, основатель нашей обители, – заметив взгляды гостей, пояснил настоятель.

– Судя по всему, он любил покушать, – деликатно заметил Веспер.

– Преподобный Бодма был вообще очень жизнелюбивым человеком, – улыбнулся в ответ настоятель.

Сам настоятель был прямой противоположностью преподобного Бодмы. Высокий и худой, он, когда стоял, походил на жердь, а когда сидел – на ту же жердь, только сломанную. При этом авир вовсе не производил впечатления больного или изможденного аскета. Напротив, жизненная энергия, казалось, кипела в нем. И даже те, кто находились с ним рядом, чувствовали душевный подъем. Одет настоятель был так же, как и рядовые монахи. Единственное отличие от послушников заключалось в том, что голова настоятеля не была выбрита. Его длинные светлые волосы – именно светлые, а не седые – были зачесаны назад и заплетены в косу. В облике настоятеля удивительным образом сочетались черты умудренного старца и жизнерадостного юноши, поэтому о его возрасте можно было только догадки строить. Говорят, для авира возраст не имеет значения. Глядя на настоятеля обители Белой Воды, в это можно было поверить.