Граф-пират - Джулия Энн Лонг

Но ни одна из них не знала, что делать с этой упрямой женщиной.

Несколько дней назад все было так просто. А теперь Флинт уже не мог разочаровать Вайолет, хотя и был убежден, что она обманывает сама себя и ее вера в невиновность брата скоро пошатнется. Он не желал отнимать у нее надежду. Он восхищался ее убежденностью и завидовал ей.

На какой-то миг ему захотелось быть тем человеком, при виде которого ее лицо освещалось бы счастливой улыбкой.

— Мы поговорим в Бресте с мистером Мазгроувом и расспросим рабочих в порту. Может быть, удастся что-нибудь выяснить о кораблях.

— Я могу пойти с вами?

— Да, — коротко ответил Флинт, не глядя на Вайолет, но почувствовал, как на ее лице появилось выражение радости. «Это я сделал ее счастливой».

Странно, но Флинт вдруг отчего-то рассердился на самого себя.

Прядь снова выбилась из ее прически. Опьянев от свободы, она развевалась прямо у лица.

— Вы не забудете о нашей сделке?

Через две ночи Вайолет будет спать в удобной каюте капитана, если все это время сможет послушно выполнять указания повара.

Флинт представил ее в своей постели с разметавшимися по подушке волосами.

— Разве я могу забыть?

Он опустил глаза и только тут заметил, что нарисовал на влажном поручне: там был прелестный профиль мисс Редмонд.

Граф встревожено рассматривал его несколько секунд, а потом быстро стер.

— Спокойной ночи, мисс Редмонд. Вам пора спускаться вниз.

Вайолет была удивлена столь неожиданным окончанием разговора.

— Спокойной ночи, капитан.

Он смотрел ей вслед: гордо выпрямленная спина, вновь аккуратно уложенные в прическу волосы.

Никогда прежде Вайолет не заключала столь странного соглашения, но ей удалось выдержать три дня за чисткой картофеля, не потеряв ни одного пальца и не поссорившись с Геркулесом, и еще две беспокойные ночи на маленьком, плохо набитом матрасе в убогой каюте.

Эти два дня она только издалека видела графа. Кажется, он избегал се.

Вайолет знала, что той ночью он покинул ее, почти потеря в терпение. Однако к радости по поводу еще одного достигнутого компромисса в пользу Лайона примешивалось беспокойство, не отпугнула ли она своим поведением графа. Возможно, ему стало скучно.

Огорченная, Вайолет тем не менее с нетерпением ожидала своего переезда в каюту с более удобной кроватью, где пахло чистотой и в воздухе не витали ароматы от побывавших там высоких гостей. Поэтому на третий вечер она осторожно постучала в дверь капитана и стала дожидаться ответа.

Никто не открыл, и Вайолет повернула ручку.

Она проскользнула в каюту, прикрыв за собой дверь, надела ночную сорочку, распустила волосы и энергично тряхнула головой, отчего они рассыпались по плечам. Глядя в зеркало, Вайолет принялась тщательно расчесывать щеткой длинные пряди, пока они не заблестели и не заструились по рукам словно вода.

Вайолет зажгла лампу на прикроватном столике, и каюта озарилась слабым, неровным светом. Она решила немного почитать перед сном.

Обычно уснуть ей помогала книга Майлза.

Она подошла к книжной полке. Туг стояли книги по английской грамматике, которую изучал граф. Вайолет бережно вытащила одну и принялась с нежностью перелистывать страницы, словно могла заглянуть графу в сердце. На полях были сделаны пометки: вначале чуть угловатым, неловким почерком — и это растрогало Вайолет, — потом он стал смелее, размашистее.

Перед ней было доказательство, что Флинт не самонадеянный авантюрист, бороздящий моря словно Посейдон. Усилием воли он изменял себя.

Вайолет провела пальцем по корешкам испанских книг — она немного знала язык. «Дон Кихот». Забавно, граф совсем не похож на человека, готового сражаться с ветряными мельницами, — скорее, этим занималась Вайолет, убежденная в невиновности и добродетели Лайона. Было еще несколько книг на французском, и Вайолет с легкостью прочитала название: «Роман о Розе». Неужели, Флинт? Вайолет стало смешно, ведь граф с таким упорством пытался уверить ее в своей неприязни к романтике. Правда, в этой книге было много действия. На корешках некоторых книг названия были написаны на греческом или арабском, и буквы казались Вайолет просто непонятными символами.

Граф действительно побывал всюду. Неудивительно, что он мечтал о собственном доме.

Наконец Вайолет нашла книгу Майлза о Лакао, села на кровать и укуталась в одеяло, хранившее запах Флинта и его мыла. На миг она опустила голову на колени и, затаив дыхание, представила, каково это, лежать в его объятиях.

Книга соскользнула с ее колен и раскрылась в том месте, где, очевидно, читал Флинт. Возможно, это были забавные истории о женщинах, не прикрывавших грудь?

Вайолет из любопытства перелистнула страницы.

Из книги выпал цветок жасмина. Вайолет пораженно смотрела на него как на упавшую с неба звезду.

Помятые лепестки сияли на фоне ее белоснежной сорочки.

Она бережно отложила книгу в сторону. Дрожащими пальцами девушка осторожно взяла кремовый бутон, как будто это была сказочная фея, прикрыла глаза и провела цветком по лицу. Флинт сделал это, словно хотел лучше запомнить ее. Сердце Вайолет сладко заныло: у нее было такое чувство, будто в груди распустился цветок. Этот человек хранил только то, что много значило для него.

И вновь Вайолет показалось, как будто она впервые смотрит на море, такое бесконечное, пугающее, великолепное, изменчивое.

Тут за дверью каюты раздались шаги.

Вайолет резко выпрямилась.

Она быстро схватила книгу, спрятала цветок между страницами, в несколько прыжков преодолела расстояние между кроватью и полкой, пока наконец не решила, что будет лучше сунуть книгу под кровать, а самой лечь и натянуть одеяло до подбородка.

Вайолет замерла, когда отворилась дверь, вошел капитан Флинт, расстегивая на ходу рубашку, и принялся устанавливать на маленький столик зажженный фонарь. Стянув рубашку через голову, он повесил ее на спинку стула и остановился перед зеркалом.

О Боже!

Сердце Вайолет мучительно сжалось при виде его красивого обнаженного торса: широкие плечи, которыми она так восхищалась с самого начала, узкая, крепкая талия. Флинт чуть повернулся, собираясь встряхнуть свою рубашку и как следует развесить ее на стуле, и перед глазами Вайолет мелькнули полоски шрамов на его спине. Это была загорелая спина, местами гладкая и блестящая, местами вся испещренная шрамами: вот узкий белый плоский шрам — может быть, он получил его, когда спасал Лавея из карточного притона, — другой, округлый и выпуклый, на пояснице; еще один, похожий на зашитую рану, неровный и чуть сморщенный по краям, возможно, оставшийся после побега из тюрьмы? Вайолет вспомнила, как за обедом у графа Эбера гостья восхищалась романтикой пиратства.