Нелюбовь - Яна Ясинская

– Отойди от нее, мразь!

Первоначальная растерянность Федора сменилась смехом. Уж больно забавно и нелепо выглядела с кочергой воинственная Динка.

Давненько же они не виделись…

Федор, ухмыляясь, поднялся с земли. Оценивающе взглянул на девушку. Что греха таить, Динка всегда ему нравилась. И очень. А еще – всегда злила тем, что так и не досталась ему.

– Какие люди и без охраны! – все та же фраза, та же циничная усмешка.

От таких мразей, как Федор, Динку всегда тошнило.

Федор, напрочь забыв о Люське, не прочь был «побеседовать» с Динарой, как в старые добрые времена, но не успел. Вслед за Динкой со двора выбежали напуганные Света и Тамара. Обе тоже вылетели в халатах. Они уже собирались ложиться спать, когда услышали крики.

– Что здесь происходит?! – появление москвички Светланы сбивало Федора с толку.

– Люсю забери домой! – приказала ей Динка.

Света, надо отдать должное, моментально принялась выполнять приказ, схватив за руку сопротивляющуюся Люсю, из носа которой с новой силой хлестала кровь.

– Люся, пойдем! Пойдем!

– Я не хочу!

Неизвестно, сколько бы длилось это препирательство, если бы не вмешалась Тамара.

– Людмила, быстро домой! Я кому сказала! – Приказ разъяренной матери сделал свое дело. Несмотря на истеричное состояние, у Люси хватило ума не перечить и без того взвинченной Тамаре. «Людмилой» мама называла ее крайне редко и только когда была очень зла. Света воспользовалась замешательством Люси и шустро затащила ту во двор. Затем она развернулась, чтобы прийти на помощь Динке.

– Надо полицию вызывать!

– Не надо никакой полиции! – жестко отрезала Тамара. – Сами разберутся.

И прежде чем Света успела ей возразить, свекровь безапелляционно запихала ее вслед за Люсей во двор, прикрыв железную дверь.

Федор тем временем уже забыл о Людмиле. Все его внимание было сосредоточено на растерянной Дине, которая осталась в одиночку против его довольно многочисленной компании. Поняв, что Динка с кочергой одна в поле не воин, его подружки снова начали ржать. Парни оценивающе переговариваться. Фигурка у Дины была очень даже ничего, а халатик не такой уж и длинный.

Федор нахрапом пошел на Дину, вынуждая ее пятиться. Девушка выставила перед собой кочергу, чтобы хоть как-то не дать ему приблизиться к себе.

– Ну что, Динара, пообщаемся? Может, поедем ко мне? Продолжим нашу старую беседу? – Федя был в ударе.

– Отойди, я сказала!

– А иначе что? Кочергой зашибешь?! – съязвил Федор, тут же заржав над собственной шуткой.

Компашка, словно шакалы, эхом ответила на его смех. Федор схватил кочергу за другой конец, пытаясь перетянуть ее на себя.

– Давай, бей! Чего стоишь?! – провоцировал он. – Раз замахнулась – бей! Что?! Не можешь?! Слабо?!

Внезапно хохот его подружек сменился на испуганно-пронзительный визг. Возможно, Динка действительно была не их тех, кто мог спокойно нанести той же кочергой травмы и увечья человеку, даже такому, как Федор. Чего нельзя было сказать о Карине.

Как выяснилось чуть позже, подруга не сразу выскочила во двор вслед за Динкой, поскольку успела зарулить на кухню в поисках чего-нибудь потяжелей. И этим «потяжелей» оказалось сковорода.

Что тут можно сказать… Тефаль действительно всегда заботится о нас…

Последнее, что запомнил ошалевший от столь быстро развивающихся событий Федор: странное существо в бигудях, ярко-красной пижаме-кимоно, с ядовито-зеленой маской на лице, которое во всей дури обрушивает на него антипригарное покрытие.

Тамара сидела молча на расправленной кровати дочери, испуганно глядя на то, как зареванная Люся, уже переодевшись в ночнушку, нервно мечется по комнате.

– Дочь. Ну, успокойся ты! Люсь, ты меня слышишь?

Но Люся не слышала. Все ее истерично-судорожные мысли сейчас были сосредоточены на Федоре. Точнее, на том, где и с кем он сейчас. Наверняка с этой потаскушкой Леночкой! Зря она ей лохмы не повыдергивала!

В своей фанатичной любви к Феде Людмила, как ни странно, очень походила на свою мать. Пусть Тамара не так ярко проявляла свои эмоции на людях, но она, как и младшая дочь, не умела отпускать свое, живя все эти годы одними лишь воспоминаниями о любимом Петре.

Люся тоже была часть этих воспоминаний. Частичка ее любимого человека. Именно это заставляло Тамару особо остро чувствовать ее боль. Хуже всего – она не знала, как помочь дочке. И это было не удивительно. Ведь Тамара в своей зацикленной на Пете любви не могла помочь даже самой себе.

– Люсь, ложись, поспи. Тебе легче будет, – продолжала увещевать мать.

– Мама, да не хочу я спать! – с трудом сдерживая раздражение, огрызнулась Людмила.

– На, водички попей. – Тамара услужливо протянула стакан, стоящий на прикроватной тумбочке.

– Да не хочу я водички! – уже откровенно взвыла Люся. Мать ее раздражала. Неужели нельзя просто уйти?! Хотя нет… Одной в этот тяжелый момент девчонке тоже не хотелось оставаться.

– Господи, да что ты делать будешь?! – всплеснула руками Тамара. Как и сама Люся, она уже была близка к отчаянию.

Тамару злило и раздражало, что Люся настолько слепа в своей любви к этому отморозку. Ну нельзя же так зацикливаться на одном мужике! Вокруг вон сколько ходит!

Да. Это был тот самый случай, когда в чужом глазу видишь пылинку, а в своем не замечаешь бревна.

– Мам, мам, мам, я его люблю, понимаешь, люблю! – словно заведенная повторяла Люся, мечась по комнате. – Я жить без него не могу, мама, и не буду!

Последние слова прозвучали как неприкрытая угроза. Это было в характере Люси: сначала создать себе кучу проблем, а затем повесить их решение на мать.

– Люсенька! – насторожилась Тамара.

Испуг матери был настолько очевиден, что девчонка не преминула воспользоваться ситуацией. Заплаканная, с размазанной тушью и разбитым носом, она бросилась к матери на кровать.

– Мама, мамочка, мамочка, мама, мамуля… – судорожно затарахтела Люся, хватая опешившую Тамару за руки.

– Что, что, что, что? – эхом вторила ей мать.

– Помоги мне его вернуть, пожалуйста! Я же знаю, ты все можешь! Ну пожалуйста! Мамочка! Мамочка! Я тебя очень прошу! Мамочка, мамочка, ну пожалуйста, мам!

Прекрасно осознавая, что Люся находится сейчас не в самом вменяемом состоянии, Тамара не отважилась отказать в этой заведомо абсурдной просьбе.

– Все, все успокойся. Хорошо! Я помогу! Я ему завтра сама позвоню и обо всем договорюсь. Хорошо?

– Мама, мама, мамочка… – уже куда более радостно звенел голосок Люси. – Ты самая лучшая! Но, если ты мне его не вернешь, я уйду! И ты больше никогда меня не увидишь. Слышишь, мамочка?