Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц

– Ты очень необычный боец, граф де ла Коста, но у тебя нет войска. А у меня нет людей, чтоб поставить под твое начало.

Будто Вок слезно умолял взять с собой за славой и почестями. Честь и слава – дело важное, но лучше остаться дома, чужая войнушка не вдохновляла. Черт его знает, может, здесь всю жизнь проторчать придется, но война все равно затевалась чужая. К тому же хотелось просто отдохнуть, поговорить с бароном… Сейчас – боль в голове помогла, что ли – Вок осознал, что, сидя в плену у берсерка, все время беспокоился о Кетсинге.

– Ты маг. – Озабоченность пропала с лица принца, будто именно в этот самый момент он нашел решение. – В чем-то сильнее наших магов. После битвы будут раненые, повезем их в крепость Бротат. Отправишься послезавтра, примешь крепость.

Согласие графа де ла Коста сомнению не подвергалось, подразумевалось по умолчанию. Наверное, еще подразумевались и радость, и энтузиазм. Как тут откручиваться, спрашивается? Да никак. Оставалось соорудить выражение лица, полностью лояльное ко всем монаршим начинаниям. Воевать не хотелось совсем, казалось – согласится, и голова уже никогда не перестанет болеть. Но единственное пришедшее на ум возражение прозвучало всего лишь вопросом:

– А комендант? Вы смещаете старого коменданта? Разве нужны конфликты прямо перед войной? – Самому Воку и без войны конфликты надоели. Представил себя тем псом из анекдота, заявляющим: «Я теперь в цитадели главный», и стало совсем кисло.

Принц опять улыбнулся успокаивающе:

– Там нет никого, крепость пустая, солдат для нее я тебе дам. Маги со мной пойдут, но у них ученики есть, тех тоже тебе.

«Не зря он на принца выучился», – хмыкнул про себя Вок. Маленький отряд в бой вести графу не по чину, да и что это за принц, у которого такие графы? А тот же отряд да плюс крепость – все экивоки соблюдены. К тому же – важное дело, госпиталь наверняка понадобится. Жаль, проблемка имеется – медучреждение получит самозванца де ла Коста в качестве главврача. Одна надежда – может, какой из обещанных учеников уже к диплому подбирается, потянет на зама по лечебной части?

– Благодарю за честь. – Вок тоже изобразил улыбку, но сказалось отсутствие тренировок, и улыбка вышла кислая. – Если вы позволите, я немедленно отбуду готовиться.

Принц не возражал, хоть это хорошо – домой попасть пораньше. Отлежаться наконец, успокоить головную боль. Да и с бароном общаться куда как приятнее, чем играть иностранного графа в околопринцевых кругах. Нет, все-таки сразу в постель и голову баюкать.

Что-то мешало спать, какая-то мысль, неприятная и назойливая. Будто знаешь – вот-вот зазвонит будильник. Очень хочешь уснуть, но вместо этого лежишь и ненавидишь будильник. Далеко не сразу удалось осознать, что никаких злобных механизмов возле кровати не прячется, ни со стрелками, ни с цифровым дисплеем, а спать не дает банальное чувство долга. Вчера вроде и не пил ничего на приеме, но набрал обязанностей, не очень и возражая. И крепостью командовать обещал, и раненых лечить. На тему командования Вок идей не имел, готовиться не собирался, зато, как младенец, имел на эту тему чистую совесть. А вот с медициной… ну хоть на базар сходить, закупиться снадобьями. Собственно, именно для похода на базар его и будило зловредное чувство долга.

Главной целью являлись, конечно же, волшебные какашки птицы Мастраастра, хотя затариться Вок собирался и другими, не обязательно проверенными, средствами. Для прикрытия собственной некомпетентности. Черт знает каким образом лечить больных, раненых там всяких, но в жизни, как на дорожке, нельзя неуверенность показывать. Значит – размахивать первой попавшейся редиской, утверждая, что это корень мандрагоры, и рассказывать по-русски садистские стишки, вполне годящиеся в качестве заклинаний.

Птичьих какашек у знахарок не оказалось, на прилавке не было даже дорогостоящей жабы-акалаля. Помня уговор, колдунья графа де ла Коста не узнала, но долго и громко огорчалась, что не приберегла для высокородного клиента нужного зелья. Потратила последнее, его ведь много дней хранить ну никак нельзя, силу теряет. Кто же знал, что вот сейчас и понадобится. Сетовала и огорчалась фармацевтическая бабка натурально, от всей души – наверняка сбыла остатки порошка по дешевке, не надеясь заработать, как в доме супербарона.

Плохо. Пришлось обратить внимание на имеющийся ассортимент, на этот раз заботясь не об эффективности лекарственных препаратов, а об их внешней эффектности. В этом отношении выделялась странная трава, формой напоминавшая крапиву. Ее листья пестрели яркими разводами алого и голубого цветов. К тому же, несмотря на абсолютную, годную для гербария, засушенность, растение оставалось гибким, как полиэтиленовое. Это замечательное свойство особо импонировало – лекарство обещало выглядеть столь же замечательно после перевозки, в каких угодно походных условиях.

Потребовав упаковать только что укомплектованную аптечку, Вок подозвал мальчишку, достаточно чистого, чтобы отнести домой графские покупки, и вернулся к торговке за инструкциями по применению лекарственных средств. Распрекрасная трава оказалась средством от расстройства желудка, причем у детей. И что, оформлять возврат? Нет уж, у детей так у детей, в конце концов, в лечебные свойства слишком разноцветного сорняка все равно верилось с трудом. Другие покупки к военной медицине, возможно, и имели более близкое отношение, но доверия внушали еще меньше. Дополняли набор военврача не в надежде на действенность, а чтобы место в аптечке не пустовало.

Передвижной госпиталь совсем не браво двигался по той же знакомой дороге, впрочем, полководец строить свой отряд грозной колонной и не собирался. Вслед за графом де ла Коста шагали лучники, замыкали копейщики, держась, как все опытные воины, подальше от командира. Восьмерка копейщиков выглядела внушительно. Если издали. Кольчуги с нашлепками-зерцалами, тяжелые шлемы, толстые копья. Вблизи тут же выяснялось, что все они входят в категорию лиц пенсионного возраста. Вок заметил одного, высокого, широкого в кости воина. Шею его украшали мощные мышцы, верилось, что под одеждой прячется мускулатура не менее грозная. Но внимание притягивали усы, двумя седыми реками стекавшие на грудь, на Земле он бы, пожалуй, выигрывал конкурсы усачей. Здесь же… Вок понятия не имел, соревнуются ли здесь усоносцы, да и вообще изобретены ли уже разные странные конкурсы. Кого-то воин напоминал? Да, точно, одного из героев фильма про цирковых борцов девятнадцатого века. Седого, с обвисшей, бледной до синевы кожей, но не потерявшего еще ни сил, ни умения бороться.

Десятка лучников имела доспехи полегче, эти – совсем мальчишки. В середине эшелона тащились несколько телег с имуществом и шарабан, в котором передвигались ученики магов. В боепригодности шарабана Вок особенно сомневался.

В этом походе лошадью рулить пришлось самостоятельно, командир все-таки, вождь-отец, какие там еще пафосные эпитеты можно подобрать к подобному случаю? Но животное оказалось ничего, адекватное, всадника почти всегда слушалось. Может, скотина сговорчивая попалась, а может, сам он уже привык к единственно доступному средству передвижения. Трясся в седле, иногда подергивал уздечку, поглядывал по сторонам и рассуждал. Что ему выдали самых к битве непригодных – понятно, но вот почему такая возрастная разница? Пошевелил мозгами, вспомнил – в областной команде по стрельбе из лука народ был немолодой, под стать этим копейщикам. Не мастера спорта, но твердые перворазрядники, несмотря на возраст. И еще вспомнил, как кто-то на сборах про футболистов рассказывал – вроде бы когда-то в Англии мяч пинать запретили, чтобы дурной игрой не отвлекать народ от регулярных стрелковых тренировок.