Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - Михаил Белозеров

Минут десять духи в отместку поливали гостиницу огнём. Иногда пули рикошетом залетали в ресторан. Рвануло несколько гранат, и наступила тишина. Сверху на подмогу прибежали с десяток бойцов — из тех, чьи командиры сбежали в компании «диких гусей». Не ушли, не испугались, а упёрлись рогом. Молодцы, равнодушно думал Игорь. Для большинства это были первые университеты, потому что мало кто из них был в реальном бою. Они-то, собственно, и рассказали, что танк одним-единственным выстрелом попал в бильярдную, убил троих бойцов и ранил ещё двоих. Что они там делали впятером, было непонятно, хотя судить их глупость было трудно. Случайность, решили все. А арсенал был в соседней комнате. Значит, духи знали о нём. Правда, накануне майор Севостьянихин приказал растащить его по разным местам, чтобы не хранить яйца в одной корзине.

Прибежал, как всегда, одухотворённый боем Герман Орлов и заорал в самое ухо:

— Здорово мы его приложили! Ёпст!

— Ты что, контужен?

— Ага, — признался Герман Орлов, мотая, как пьяница, головой, — своей же гранатой. Комната маленькая оказалась. Ёпст! Говорил себе, не лезь, дядя, в туалеты, не лезь! Гы-гы-гы!!!

У Германа Орлова было так много здоровья, что он его не копил, как скряга, а тратил безмерно и не жалея усилий.

— Я, честно говоря, не понял, я или ты? — спросил Игорь. — У меня не было никаких шансов, а ты первый стрелял.

— А я тоже не понял, кто из нас, — радостно излагал свои мысли Герман Орлов.

— Скорее всего оба, — подытожил Олег Вепрев таким тоном, что обоим стало ясно: не ко времени они затеяли радостный спор, абсолютно не ко времени. Ну, подбили, ну, хорошо, одним танком больше, одним меньше, какая, по сути, разница. — Вопрос в том, где духи танк взяли?

— Если в Будённовске, то дело дрянь, — высказался Герман Орлов и добавил многозначительно: — Ёпст!

Ясно было, что одно накладывается на другое, что если уж армию тормознули, то на это есть очень веские причины. Только никто этих причин не понимает. Не укладывалось в голове, как её ни чеши, не было такого раньше в русской армии, чтобы свои не пришли на помощь.

— Тогда нам этой помощи не дождаться, — тоскливо заметил Лёва Аргаткин, высказывая тем самым за всех если не страхи, то, по крайней мере, здравые опасения, — смерть тараканам…

— Я вот что думаю, — сказал Олег Вепрев, кисло морщась, — сейчас атаку отобьём и разведку будем делать.

— Нельзя разведку, — серьёзно напомнил Лёва Аргаткин.

— Это почему? — с вызовом спросил Олег Вепрев.

Он не то чтобы презирал Лёву Аргаткина, он за него боялся, порой подстраховывал, поэтому мнение Лёвы Аргаткина для него не существовало. Не сделался ещё Лёва Аргаткин боевым офицером. Допускал просчёты и мелкие ошибки. Учиться ему ещё и учиться. Правда, он старается, из кожи лезет. Только это его и прощало.

— Правильно, — согласился Игорь. — Боевики сейчас подошли к нам в надежде на танк, а если мы попрём, то наверняка столкнёмся с ними.

— Ладно, — неожиданно согласился Олег Вепрев, — подождать, так подождать. Меня интересует вопрос, сколько ждать? — насмешливо спросил он у Лёвы Аргаткина.

— Хотя бы с час, но надо наблюдение вести.

Ясно было, что Лёва Аргаткин хорошо вызубрил учебник по тактике боя в городах.

— Молодец! — кисло похвалил его Олег Вепрев. — Вот ты, таракан, и будешь вести. Определишь направление движения.

— Есть определить, — ответил Лёва Аргаткин, плохо скрывая радость, а то, что его назвали тараканом, его нисколько не покоробило.

Опять полетел тополиный пух, похожий на снег в Питере. Моджахеды сгоряча попытались было подойти со стороны Машука, но потеряли как минимум пятерых и отползли на склоны горы зализывать раны. Без поддержки миномётов они были беспомощны. А ворваться на первый этаж под шумок атаки не умели. Для этого надо было иметь специальные штурмовые группы, которые создают лавину огня на ограниченном участке и подавляют сопротивление, а потом в ход идут гранаты. Со стороны же крытого рынка никто не стрелял, со стороны крытого рынка набегал дым, и ничего не было видно. Под его прикрытием пара гранатомётчиков приблизилась к гостинице, он их положил прежде, чем они успели выстрелить.

— Психуют, — сказал по «локалке» Герман Орлов, разглядывая в бинокль танк.

Игорю тоже интересно стало. Он вернулся в кабинет главного врача и рассмотрел дело рук своих. Защитный кожух гусениц вывернуло, как бумагу, и между катками виднелось аккуратное отверстие. Неплохо, подумал он, выходит, что я попал со стороны водителя, но вначале Герман ударил в башню. Чего гадать-то, думал он, какое попадание оказалось смертельным? Может быть, оба. Всё равно нам ордена не полагаются, разве что один на двоих.

Танк горел. Видно, кто-то из экипажа успел открыть люк, и дым чёрным столбом, как свечка, поднимался в небо.

Затем их с Орловым вызвал Севостьянихин, который спустился со своего наблюдательного шестого этажа, чтобы скоординировать действия. Вместо себя он оставил Юру Драганова и Котлярова Семёна.

Уселись так, чтобы следить за обстановкой на площади Козлова, но одновременно были защищены кухонными простенками, весьма тонкими и ненадёжными.

— Что-то происходит, — озабоченно сказал Севостьянихин.

Игорь покрылся холодным потом: с него было достаточно одной новости, вторую он сегодня не переварит. Вторая из области страхов, но заподозрить в панике майора было трудно, легче было луну с неба достать.

— А что конкретно? — спросил он, поглядывая через окно на площадь Козлова.

Чехи огорчились и больше не лезли, предпочитая вяло постреливать издали. «Пум!» — коротко били СВД. «Трук-трук-трук», — трещали АКМы, но вразнобой, от отчаяния, что ли. Не было в стрельбе единого порыва.

— Какая-то разноголосица в эфире, — сказал Севостьянихин, не обращая внимания на стрельбу. — Вроде как в армии что-то происходит.

Его гениальный нос кивнул в знак согласия, но ясности в дело не внёс. Разве что огорчился сверх меры.

— А что там может происходить? — удивился Герман Орлов.

Он привык, что армия — это стабильность и мощь, что в ней всё продумано от «а» до «я» и нет силы, способной изменить этот порядок.

— Чего спрашивать! — кисло поморщился Олег Вепрев. — И так ясно, что если бы была команда, то из Будённовска сюда час, ну, от силы два часа хода, даже если надо сбивать по заслону на каждом километре. Пару танков, и все дела.

Он был прав, потому что на открытой местности танки — это сила, в отличие от города, где их легко жгут.

— Ёпст! — выругался Герман Орлов. — Предательство!

— Ещё какое! — согласился Севостьянихин так, словно речь шла о ливерных пирожках. — Наши же и глушат.

— Недаром мне сегодня сон приснился, — сказал Герман Орлов, — что меня отправили домой в мешке для трупов.