Дело без трупа. Неоконченное дело - Лео Брюс

— О нет. Тот магазин — изолированная от жилой части кондитерская. Комнаты этой многодетной паре всего лишь сдают внаем, причем очень дешево, насколько мне известно. Хозяин и хотел бы избавиться от таких постояльцев, но никак не может. Не слишком приятное для нас соседство. Дети вечно чумазые. Моя жена порой переживает за них.

— Ясно. А где же вход в их квартиру?

— Там есть дверь между моим магазином и кондитерской.

— Спасибо, мистер Роджерс.

— Если будете встречаться с той семьей… Кстати, их фамилия Скаттл. Так вот, в разговоре, уж пожалуйста, не упоминайте о нас. Нам ни к чему новые неприятности.

— Хорошо, я запомню.

Владелец магазинчика подержанной мебели по другую сторону от обувного оказался почти совсем глух. К тому же по натуре это был либо глупец, либо строптивец, либо сочетал в себе две эти черты характера. Нет, он, конечно же, понятия не имел, в какой именно вечер произошло самоубийство племянника мистера Роджерса. Он вообще не знал ни о каком самоубийстве. Газет читать не любил: в них печатали сплошное вранье, как он полагал. Но он, разумеется, часто слышал треск мотора мотоцикла в проезде. Не до такой же степени он глух, в конце-то концов! Он не мог вспомнить только, когда именно слышал его в последний раз. Тем более в какое время суток. Со своими соседями он не общался и не имел привычки следить за тем, что там у них происходит, куда и зачем кто выходит.

Владелец кондитерской — высокий и вполне респектабельный джентльмен в очках — в противоположность мебельщику очень хотел бы помочь полиции, но он закрывал свое заведение и уходил домой в половине седьмого каждый вечер, кроме субботы, когда кондитерская работала немного дольше. Сам он не заметил возвращения молодого Роджерса в тот вечер, но посоветовал обратиться к миссис Скаттл. Она занимала жилые помещения позади его магазина, окна которых, как он знал, выходили прямиком на задний двор Роджерсов. Если кто-то и мог слышать, то именно она.

Стьют позвонил в ее дверь. Изнутри донеслись звуки возни, и после явной борьбы за право первенства открыть перед инспектором возникли две очень грязные девочки. Джем размазан по щекам. Одежда в пятнах и местами дырявая.

— Где ваша мама? — спросил Стьют.

— В туалете, — мгновенно сообщила та, что постарше.

Биф, стоявший позади меня, издал довольно-таки вульгарный смешок, но Стьют оставался невозмутимым. Хотя больше ему не понадобилось произносить ни слова, поскольку обе девчонки опрометью понеслись по коридору с криком:

— Мама!

Вскоре появилась миссис Скаттл, за чью юбку цеплялись еще несколько ребятишек. Это была изможденная и душой и телом женщина лет под сорок, такая же неряшливая и грязная, как и отпрыски. Ее темные волосы казались засаленными и поспешно затянутыми в узел на затылке. Она посмотрела на нас с тревогой, положив руку на дверь, чтобы моментально захлопнуть ее, если дело примет дурной оборот.

— Чего вам надо? — спросила она.

— Хотели навести кое-какие справки, миссис Скаттл, — ответил Стьют. — Думаю, вы можете нам помочь. Я расследую дело молодого Роджерса.

Но внимание миссис Скаттл на время отвлекла одна из дочек.

— Марджори! — взвизгнула женщина. — Отвяжись от меня!

Затем снова обратилась к нам:

— Ладно, тогда вам лучше будет зайти. Ненавижу разговаривать через порог!

Мы последовали за ней по коридору в пропитанную не слишком приятными запахами комнату, одновременно служившую кухней, где на веревке, протянутой у плиты, сушилось постиранное белье.

— Уж и не знаю, что могу вам такого важного сказать. — Хозяйка повернулась к крошечному мальчугану. — Моррис! Немедленно положи это на место! — Затем снова задала вопрос нам: — Что вы хотите узнать?

Я терялся в догадках, сколько же всего детей набилось в комнату. Порой казалось, что их никак не меньше дюжины. Но уж точно больше шести. И на протяжении всей нашей беседы с хозяйкой разговор постоянно прерывался ее руганью.

— Да, я хорошо помню тот вечер. Для того имелась важная причина, верно? (Сесил! Оставь ее в покое сейчас же, противный мальчишка! Смотри, а то попрошу полицейских забрать тебя с собой.) Да, слышала, как приехал мотоцикл. Я потом еще утром рассказала об этом мужу, когда мы узнали, что стряслось.

— В котором часу это было?

— Я, кажется, как раз укладывала Фриду спать. Значит, где-то в половине седьмого. Уж точно не сильно позже. (Робби! Будешь так себя вести, сейчас же отправишься в кровать!) Я всегда подмечала, когда он приезжал на своей тарахтелке, но не только из-за жуткого шума. Он фарой светил нам прямо вот в это окно.

— И вы бы знали, если бы он снова выехал из двора?

— А то как же! Он же всегда включал фару еще во дворе, даже если не заводил мотоцикл прямо там, хотя чаще всего так и делал. (Что ты творишь, Герберт! Герберт! Я кому сказала? Немедленно прекрати!) Нет. Уж будьте уверены. Тем вечером он больше своего мотоцикла не брал. Я бы заметила…

Заверения миссис Скаттл вызывали некоторые сомнения, учитывая, как часто ей приходилось отвлекаться. Но я предположил, что многодетная мать давно привыкла делать несколько дел одновременно, уделяя внимание и своим детишкам, и происходящему во дворе у соседей.

— А больше тем вечером вы ничего не слышали?

— Ничего. Мне порой казалось, будто я что-то такое слышу, но я ошибалась. (Роузи! РОУЗИ!) А мне не следует рассказывать вам то, чего я не знаю в точности.

— Спасибо, миссис Скаттл.

— Всегда пожалуйста. Хотелось бы мне знать, кого он все-таки прикончил. Но не удивлюсь, если никто больше ничего не узнает.

— И я сам все больше склоняюсь к тому, чтобы с ней согласиться, — признался Стьют, когда мы с облегчением снова смогли дышать свежим воздухом.

— Бросьте! — Я попытался взбодрить детектива-инспектора. — Вы заполнили еще один пробел в своей хронологической таблице. Теперь известно, что Роджерс действительно приехал домой, пока дядюшка отправился на прогулку, а затем снова вышел, но уже пешком.

— Предположительно, но не установлено на все сто процентов. Вспомните, как описал старик Роджерс появление племянника в восемь часов. На нем была мокрая и грязная мотоциклетная одежда. Прикажете мне верить, что он отправился в город в той же куртке, но почему-то пешком? В костюме для езды на мотоцикле не слишком удобно передвигаться на своих двоих.

— Да, но тот вечер был таким промозглым…

— Вы правы. Мы теперь действительно знаем о его приходе домой между 18.30 и 19.00. И он заехал на мотоцикле во двор позади магазина.

Вскоре Стьют расстался с нами, пребывая далеко не в лучшем настроении. Причем он казался раздраженным не столько тем, что не сумел пока раскрыть преступления, сколько путаницей в собственной голове, возникшей из-за столь на первый взгляд простого дела. Он же прекрасно помнил, как в Ярде поначалу вообще сочли происшествие не стоящим внимания и Бифу было дано указание расследовать все самому. А потому инспектору становилось все сложнее примириться с тем фактом, что после нескольких недель работы ему никак не удавалось обнаружить даже не жертву, а сам по себе факт убийства.