Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья - Юрий Москаленко

– Двое? – поинтересовался кто-то из уважаемых представителей криминального мира.

– Двое, – подтвердил Барри. – Один из них и есть главный нашей карательной делегации, – добавил он, чем вновь нагнал жути.

Джентльмены зашептались, отчаянно жестикулируя. Проведя короткое совещание, они вновь выдвинули Свирида, в качестве уполномоченного в ведении переговоров.

– Тут слушок прошёл, весьма интереснай, – начал он, покосившись на револьверы в руках Сивого. – Маги каки-то, наверняка с вашим эшелоном прибывшие, от патруля уходили, – Свирид перешёл на уважительный тон. – Тёмные оные, так как вогнали в каменья мостовой тот патруль, а уж опосля и ещё кой-кого… Вы пройдите переходами нашими к госпоже Виолетте, – он указал на дверку, ведущую в подземелье. – Тама оные и вот от нас ещё благодарствие…

На столешнице появился увесистый саквояж, как раз рядом с упакованной в узел головой Мороза. Сивый и Барри вскинули брови.

– Это что?

– Дык, – смутился Свирид. – От нашего общества поклон за расправу с патрулём из окаянных. Вы уж им передайте, да и знак это, – продолжил переговорщик. – Знак вам, и штрафец некоторый, за наш недогляд по золотишку общественному, недоданному… – завершил он объяснения и сел на место, шумно выдохнув и изобразив пантомимой радость с чувствами выполненного долга.

– Ну… Коли общество настаивает, – Сивый убрал револьверы и взял голову с саквояжем. – Так, куда идти?

– Поворот налево, а тама и прямо, до кованной двери, – обрадовался ещё кто-то. – Стучать так вот, – он отбарабанил ритм по столешнице.

Ватажники вышли из кабинета, под всеобщими взглядами не маскируемого интереса и с легко читаемыми нотками страха. И лишь закрыв за собой дверь подземного перехода, оба товарища выдохнули.

– Сивый, а Сивый? – Барри осторожно тронул друга за плечо. – А откуда ты узнал про недоимки?

– Я и не знал, – Остапий удивил ответом здоровяка. – Мы с тобой, дружище, дык, вообще, чудом остались живы. Ты ж понял, что это наши головы счас в узлах должны находиться?

Барри не нашёл, что сказать другу и просто постучал в нужную дверь условным сигналом.

Тук-тук-тук! Тук!

– Вам кого? – поинтересовались у них милым голосом.

– Господина Феликса! – бодро ответил Остапий.

– Да! Нашего старшого! – поддержал его здоровяк.

Истинное осознание того, что трезвый ум вернулся в мою буйную головушку, пришло ко мне под мерное покачивание вагона.

– От же! Попал я, по-моему, и попал крепко! – прошептал я, заодно ощупывая себя на предмет повреждений.

Что-то я пропустил, и это «Что-то» очень весомое, так как в памяти сохранились лишь крохотные фрагменты из нескольких последних суток моей лихой жизни.

Не очень весёлые моменты, к слову. Какие-то головы, причём постоянно отрезанные. Кто-то усатый и… и даже Потёмкина!? Она-то откуда в памяти возникла, и в очень эпизодической памяти, к тому же и урезанной до невозможности!

– Чукча! Срочно ко мне! – призвал я фамильяра, сочтя это действие самым верным в сложившейся ситуации факта своей частичной амнезии.

– К-хем…Чегой-то, твойная сигналит, хозяина? – заговорил пройдоха, слегка покряхтывая простуженным голосом или как будто с отёкшим горлом. – Вот зачем твоя спозаранку жути нагоняет, да и спать мешает, аднака? – завершил он ответ встречным вопросом и с нотками недовольства.

– Ты, усатый, там у себя наверху берега не попутал, часом? – я начал закипать потихоньку. – Фары напрочь потушил что ли? Подь сюда, я сказал! – добавил я с нескрываемой угрозой.

Мелкий моментом слетел с полочки, где спал возле идола зелёной фурии, и предстал перед моими грозными очами, стоя на моей же груди.

Чукча замер, ощутив моё плохое настроение и приготовился отвечать на вопросы, как очевидное следствие своего резкого призыва нервным хозяином. Мной, то бишь.

– Хозяина! – козырнул усатый. – Моя готовая!

– Чего орёшь?! – осёк я его, сам запоздало вспомнив о мыслительном общении. – Давай-ка, поведай мне о моментах выхода из запоя. Начинай с ног Сивого, что торчали у Виолетты из-под стола… – дал я первую вводную.

Именно этот момент я счёл начальной точкой абсолютной потери связи мозга с реальностью.

– Хозяина, а хозяина? – узурпатор недоверчиво покосился на меня. – О-хо-хошеньки хо-хо! – он взялся за морду лапами и покачал головой. – Твоя… О-й! Твоя…

Этим красноречивым вступлением к ответу рыжий испугал меня.

– Ладно, давай только самое интересное, – я упростил задачу деспоту, а заодно и свои нервы решил поберечь. – Можно и кратенько пересказать, если получится, конечно, – усомнился я в такой системе повествования с перечислением своих подвигов. – Приступай, но не дай… – я пригрозил рыжему кулаком. – Не приведи светлый, если ты смеяться удумаешь!

– Начальника! Да как можна-то, аднака!? – Чукча скорчил такую мину, что я сразу вычеркнул саму мысль о насмешках в свою сторону. – Всё обскажу с достойс… С-с достойностью моя всё поведает! – заверил он меня и сел на одеяло, пытаясь воспроизвести позу посадки по-турецки.

Не добившись нужного результата, он просто вытянул лапы, которые у него ноги, и сконцентрировался, заставив моё сердце ёкнуть в очередной раз перед его изложениями серии приключений, произошедших по пьяни.

– Э-мм, начала твоя начальника воспрашать, – приступил к прояснениям Чукча. – Так мол, и так! Чьи те ноги торчать…

– Рыжий? – прервал я его. – Что тебе непонятного в слове «кратко!»?

– Прости, хозяина, мою! – усатый поправился. – Счас! Так вот. Э-ээ… Сивый пояснил, что твоего пробуждения дожидается, так как они с Барри решили проблематичность продовольственную, поймав удачу! – он просто убил меня своей сверхкраткостью.

– Чукча, чуточку подробнее, – я вновь внёс корректировку в процесс изложения.

– Вот, всё твоей не нравится, аднака, но моя понимает хозяину, – выразился пройдоха с ноткой понимания, или даже сожаления по поводу моего состояния, совсем плачевного в его представлении.

– Да, Чукча, ты уж будь ласков, – я помассировал виски, прикрыв глаза. – Продолжай, пожалуйста, – открыв их, я вновь сосредоточился на мелком.

Докладчик вздохнул и ещё раз одарил меня взглядом сожаления, прежде чем продолжить рассказ.

– Поскубались оне с местными авторитетами из-за денежек, ну тех, что к общественности перейти должны были, но утайке подверглись, – пролил он свет на начало решения проблемы с обеспечением. – Лютый жадюга, аднака, Морозом кликали которого, – уточнил повествователь. – Дык, упокоился оный жадина, скорёхонько после замечания-то, Сивым предоставленного! А новые супостаты криминальные, – продолжил он, пользуясь тем, что я не могу перебить Рыжего, из-за попытки фильтрации событий. – Новые-то, оные жутко обрадывались и всё рассказали о продовольствии. Денег ещё с драгоценностями отсыпали. Ух! – рыжий восторженно всплеснул лапами. – Ух! До чего те побрякушки красивые, аднака! – тут он сделал вынужденную паузу, чтобы набрать воздуха в грудь, ну или куда там его тараканы набирают.