Я и это переживу - Наталия Журавликова

А сегодня она видела во сне класс с балбесами. Они писали контрольную работу. Ульяна знала буквы, но пока не все, она их только изучала понемногу. Мама обещала, что научит Улю, когда ей пять лет исполнится. А в садике тоже только немножко про буквы им пока говорили. В своём сне она умела и читать, и даже писать. Красивым почерком на школьной доске. Когда проснулась, бросилась сразу к своим книжкам, открыла, думала, вдруг она уже научилась читать сама, без маминой помощи. На какие-то несколько минут действительно смогла быстро, бегло глазами прочесть несколько строчек. Будто бы слова стали говорящими. Она удивилась и обрадовалась. Но потом буквы вновь превратились в обычную россыпь, можно было выбирать из них знакомцев, а остальные молчали, как обычно, не складывались в слова и предложения. Книжка больше с ней не разговаривала. Но на это короткое время Ульяна почувствовала, что такое – уметь читать.

Ира видела, как дочь спросонок кинулась к книге, удивилась, но ничего не сказала. С утра она обдумывала, как бы ей в это лето больше заработать. Возможно, стоит поговорить с мамой, чтобы она на пару месяцев Улю забрала к себе. А может, и вообще имеет смысл подумать о переезде.

Что её тут держит? Работа? Да, с ней повезло, перспективы есть. Жильё она и сама себе может оплачивать, но в остальном, что их с Ульяной здесь так уж может привлекать? Петя, возможно, будет вяло возражать, но после недавнего их разговора, вряд ли будет сильно сопротивляться переезду. До рождения его очередного наследника осталось меньше двух месяцев, похоже, у отца-героя началась предродовая депрессия, если такая бывает. Он уже отчаянно пытался найти у Иры нежность, понимание и, возможно, любовь или, впрочем, ему бы вполне хватило постели и всего, что там происходит. Когда она отказала решительно и однозначно, пошёл ва-банк, сказал, что не обязан помогать ей финансово сверх алиментов, и не будет. Тогда она обозвала его шантажистом. Петя вспылил и ушёл. Ну и хорошо, его попытки спрятаться у них каждый выходной уже начали напрягать. Теперь встреч будет меньше. Уля, наверное, расстроится. Но тем лучше, если они уедут, девочка не решит, что это с ней что-то не так и папа не хочет больше к ней так часто приезжать. Поймет, что дело просто в их отъезде.

Да, надо серьёзно об этом подумать. Возвращение блудной дочери, чёрт возьми! Только сначала найти себе в родном городе работу, чтобы было, куда приезжать.

***

– Порадовать мне тебя нечем, дорогуша, – сказал Сидор. Он по просьбе Марты две недели наседал на своих «нужных людей», которые смогли навести справки в Иркутской области. Сидор бухнул Марте на стол солидную стопку документов, среди которых были даже распечатки генплана застройки районов Ангарска за последние лет сорок. Карты, где подробно отражены все здания в районе, где по мнению Матвея, был дом Амвросия и Агнии Чепраковых, и ещё нескольких районов, где, предположительно, мог находиться Дом наук.

– Вроде парнишка тебе и адрес указал, и расписал, как там домики стоят. Только вот нету в тех местах домов с такими номерами, ну и вообще зданий, стоящих треугольником. И Дома наук не имеется. Нигде, во всём Ангарске. Может, город не тот?

– Может, – упавшим голосом согласилась Марта. – Сид, ты мне оставь эти документы, ладно? Я их всё равно изучу, вдруг что-то твои нужные люди не заметили, ладно?

– Конечно, – легко согласился Сидор. – Ах да, ещё вот диск можешь взять. Есть, где его посмотреть?

Марта кивнула.

– Тут, в общем, ещё какие-то документы, схемы, фотки города. Помнишь, ты одному перцу в Ангарске дозвонилась, Пахомову?

– Ага. Он тридцать лет в градостроительстве отработал, интересный человек, архитектор по одному из образований. Я с ним час по межгороду проболтала неделю назад. Только не узнала ничего нового.

– Ну вот, он после вашего разговора у себя пошарил, и нашёл диск с какими-то проектами старыми. Может, ты там что-то похожее найдёшь, на фото или на чертежах.

– А как этот диск у тебя-то оказался? – удивилась Марта. Даже отчаиваться перестала.

– Да по случайности. Тимохин, ну с которым мы эти вот документы собирали, – Сидор потряс пачкой бумаг. – Он же в Москву прилетал на днях. И мне передал всё сразу.

– Спасибо, – поблагодарила Марта приятеля. Он был очень полезным кадром, не раз помогал ей навести справки, найти нужные связи. Поразительно, сколько у него знакомых, и насколько быстро он находит важные контакты. За свою помощь Сидор получал небольшое редакционное вознаграждение, и привлекала его к работе не только Марта. Но к ней он особенно благоволил. Говорил, на дочку его похожа. Марта умилялась, пока не увидела фото дочки, которая, как оказалось, родилась от страстного романа Сидора и студентки университета Дружбы Народов по имени Аджиамбо. Вместе с дочуркой Аджиамбо по окончании учёбы отбыла домой, в Кению. Нет, Марта очень хорошо относилась к представителям других рас, но мысль, что она напоминает поставщику информации его темнокожую малышку Чиамаку, казалась странной.

– Одно разочарование, опять разочарование, – сказала Марта сама себе, когда Сидор ушёл. Перед ней лежали бумаги и диск, но всё это было, скорее, на всякий случай. В целом же было понятно, что след ведёт в никуда. В который раз история, убедительно начинавшаяся, приводила к какому-то невнятному пшику.

Пронзительно запел дудук, эти звуки всегда щемили сердце и словно зазывали Марту в небеса. Поэтому она и поставила чарующую мелодию на звонок. На экране смартфона высветился незнакомый номер.

– Алло, это я, Женя, – пауза. – Жена Васи, оператора.

– Точно. Привет, Женя, – поздоровалась Марта. Васину супругу она видела на новогоднем корпоративе.

– Слушай, ты извини, конечно, что я вот так звоню. Но вы там тоже имейте совесть, а! У человека семья и всё такое, а он ночами на работе пропадает.

– На работе? Но…

– Говорит, вы там с ним спецзадание какое-то выполняете, чуть ли не в засаде сидите. Прекращайте это. Оператора второго наймите, что ли. Не дело это, когда Вася один отдувается. Он женатый человек, понятно? Же-на-тый! Вы, девочки, постыдились бы засады какие-то придумывать! Понятно?

– Понятно, Женя, – сказала Марта, изрядно покривив душой.

– Я ничего плохого думать не хочу, ну что ты специально его на ночь куда-то там уводишь. Но осторожнее там будь. Я не дурочка.

– Да, конечно, не беспокойся, Женя.

Женя неохотно отключилась, она, видимо, не против была бы ещё рассказать о долге Васи, как семьянина и своей бдительности в деле охраны семейного очага.

Марта решительно отправилась к телевизионщикам. На двери их редакции висела табличка: «Телевизионные деятели искусств. Отдел из жизни привидений».

Помнится, когда поклонники канала подарили эту реликвию любимым журналистам, и Самуил увидел ее на двери, он горестно вздохнул: «Вот что подумают гости наших программ? Серьезные эзотерики, между прочим. Что мы тут с вами на советских мультиках контакты с параллельными мирами изучаем!» Через неделю на двери монтажной появилась гордая табличка: «Точка сборки». Для контраста.