Бриллиант Фортуны - Валерия Вербинина

– Ты сошел с ума, Огюстен! Бежим! Через минуту тут будет полно фараонов!

– Ладно, – бросил Огюстен и двинулся за ним следом, но не удержался и напоследок все-таки бросил Видоку: – Мы еще увидимся, папаша!

– На твоих похоронах, – отозвался Видок, поднимаясь с пола.

Каверин, стиснув зубы, вырвал нож из раны. Кровь хлынула струей, молодой человек не удержался на ногах и едва не упал, но Видок подхватил его.

– Тихо, тихо. Сядьте-ка сюда. Вот так. Очень больно?

– Нет, пустяки, – отозвался Алексей. На самом деле у него начала кружиться голова, что было не самым лучшим признаком, но он предпочел промолчать об этом. – Хорошо, что вы предупредили полицейских, иначе бы нам пришлось плохо.

Видок, который отрывал кусок ткани от своего плаща, удивленно выпрямился.

– Предупредил? Я?

Снизу доносился топот ног и голос полицейского офицера, отдающего приказания. Очевидно, дверь уже сломали.

– Ну да, – промолвил Алексей в недоумении.

Видок покачал головой и ловко перетянул ему рану.

– Я им ни о чем не говорил, – ответил он, – и вас прошу о том же. О наших поисках – молчок. Хорошо?

И вслед за этими словами он нагнулся и резво подобрал с пола покрытый пылью зеленый камушек, который все уже были готовы принять за вожделенную «Принцессу грез». Едва тот исчез в кармане плаща Видока, как в комнату ворвались полицейские.

Все объяснилось достаточно скоро. Мсье Бошан, командовавший отрядом, оказался одним из старых знакомых Видока, и, едва он понял, кто перед ним, он дал самый обстоятельный отчет. Несколько минут назад в полицейский участок явилась молодая женщина и заявила, что только что стала свидетельницей убийства. Оказалось, что она видела, как из этого дома вышли двое, таща за собой третьего, и как несчастного бросили в реку, привязав к нему большой камень. Женщина слышала, как человек стонал, и была уверена, что он еще жив, когда над ним сомкнулись воды Сены. Она потребовала от полицейских немедленно принять меры, и, так как оказалось, что она служит у весьма значительного лица, мсье Бошан собрал своих людей и отправился прямиком туда, куда было указано. По правде говоря, он не рассчитывал, что в доме еще кто-то остался, но тем не менее…

– Вы были молодцом, – заявил Видок, похлопав его но плечу. – Я прослежу, чтобы ваше служебное рвение не осталось без награды. – Он понизил голос и спросил: – Кстати, ту женщину, которая заявила в полицию, зовут случайно не мадемуазель Полина?

Брови мсье Бошана поползли вверх.

– Да, но… Откуда вам это известно, мсье Видок?

– Да так, – туманно ответил бывший начальник полиции. – Я просто предположил.

Он услышал, что двое членов шайки Огюстена были убиты при попытке к бегству, но что остальные, в том числе и главарь, сумели уйти через какой-то потайной ход. Если бы товарищи Огюстена начали болтать в полиции о зеленом камне, оказавшемся на поверку обычным гранатом, бог знает, что бы могло выйти из этой истории.

– Мой помощник ранен, – сказал Видок, указывая на Алексея, которой сидел, привалившись затылком к стене и закрыв глаза. – Эта мадемуазель Полина, она ведь еще не уехала?

– Да, она ждет на улице в карете.

– Вот и прекрасно. Она отвезет его домой и окажет ему необходимую помощь.

Видок дотронулся до плеча Алексея и, когда раненый приоткрыл глаза, объяснил ему вкратце, что произошло.

– Мадемуазель Полина вас ждет, – закончил он.

– Ох, – вздохнул Алексей, – ну и влетит мне от нее! Она была очень сердита, что мы не посвятили ее в наше расследование.

– Может быть, влетит, а может быть, и нет, – рассеянно ответил Видок. – Думаю, в ваших силах вполне ее разжалобить и, гм, заставить умерить свой гнев.

Алексей вытаращил глаза и поперхнулся.

– Мсье Видок!.. Я глубоко уважаю мадемуазель Серову и не хотел бы, чтобы мое отношение к ней подвергалось сомнению или…

– Не понимаю причин вашего негодования, – парировал старый плут с самым невинным видом. – Я лишь имел в виду, что ваш теперешний вид способен растопить лед. Почему бы не воспользоваться этим, в конце концов?

Последние слова он произнес адски двусмысленным тоном, что рассердило Алексея. Он оттолкнул руку Видока и без посторонней помощи поднялся с места.

– Как вам будет угодно, – промолвил Видок иронически. – Там на лестнице довольно крутые ступеньки, смотрите не сломайте себе шею.

И он повернулся к Бошану, которому принялся рассказывать выдуманную на ходу историю о деле, которое он, Видок, сейчас расследует, и о том, каким образом ему удалось выйти на шайку Мышиного Короля. Бошан слушал его, почтительно кивал и мотал на ус.

Цепляясь за перила, Алексей кое-как спустился по лестнице, но от свежего воздуха у него опять закружилась голова, и он замер на месте. От темной кареты, стоявшей в конце переулка, отделилась неясная женская тень и поспешно подбежала к нему.

– О боже мой, вы ранены? Какой ужас! Обопритесь на мою руку, я немедленно доставлю вас к доктору.

Алексей, которому от потери крови сделалось совсем нехорошо, покорно позволил увлечь себя в карету. Все плыло перед ним, как в тумане. Полина села рядом с ним, и он, забывшись, уронил голову ей на плечо. Теплая рука обхватила его за плечи.

– Кучер, трогай! Боже мой, но вам совсем плохо…

Алексей не отвечал. На какое-то время он провалился в бессознательное состояние, а когда очнулся, то понял, что едет куда-то в карете и что рядом с ним, в полумраке, женщина. От нее пахло тонкими духами. Аромат щекотал Каверину ноздри. Он пошевельнулся и сразу же почувствовал резкую боль в груди. У Алексея вырвался стон.

– Что с вами, вы живы? – донесся до него испуганный женский голос.

Хотя молодому человеку было очень плохо, он тем не менее не мог не улыбнуться наивному вопросу. Ах, женщины, вечно они такие… такие непостижимые… такие чудесные…

– Жив, – сказал он, – благодаря вам. Спасибо, Полина.

Он притянул девушку к себе и крепко поцеловал ее. Сначала она попробовала вырваться, но потом уступила.

Карета перевалила через мост, на котором ярко горели газовые фонари. Свет их скользнул по лицам сидящих в карете, и Алексей невольно отодвинулся. Он перевел взгляд на сидящую рядом с ним женщину и увидел ее лицо.

Это была великая княжна Александра Михайловна.

Сначала Алексею показалось, что он спит и видит сон, потом осознал, что никакого сна нет и в помине и что он действительно катит через ночной Париж в карете с племянницей российского императора, которую он только что, презрев этикет, а также законы приличия и неприличия, самым вульгарном образом облобызал, как простую фрейлину.