Четвертый тост - Александр Бушков

Развернуться машинешке не дали – длинная пулеметная очередь,лупившая словно бы непосредственно из земли, превратила покрышки в хлам,«уазик» зарылся ободами в поросший сухой прошлогодней травой откос, замер,слегка накренившись. Там, внутри, должны были, наконец, понять, что всякиепоездки с комфортом кончились и пора передвигаться на своих двоих, переходить впехоту-матушку…

Сообразили, ага – сыпанули наружу, огрызаясь огнем во всехнаправлениях, прижались к земле, лихорадочно озираясь. Один и вовсе сневероятным проворством полез под машину, закрывая башку руками…

Находившийся выше всех, метрах в трехстах на склоне, снайперЛеша плавно перевел ствол германской винтовки на десять сантиметров левее,опустил чуть пониже. Сноровисто приблизил лицо к прицелу именно на торасстояние, какое требовалось (если чересчур отодвинуться, сузится секторобстрела, а если держать глаз у самого прицела, отдачей ушибет бровь),плавненько потянул спуск. «Со спусковым крючком следует обращаться нежно ибережно, в точности как с клитором», – любил выражаться его инструктор.

Выстрел. Человек в камуфляже, возымевший было наглое желаниесвязаться с кем-то по портативной рации, дернулся, локти у него разъехались, ибольше он не двигался. Второй снайперский выстрел пришелся по его осиротевшейрации, предусмотрительно превратив ее в обломки.

Поехали, пошла работа!

Две боевые тройки рванулись вперед, короткими перебежками,на заранее расписанные позиции. Каждый знал свой маневр назубок. Несколькокоротких очередей заставили троицу пассажиров «уазика», оказавшуюся чуть встороне от остальных, шустренько залечь. А через пару секунд майор Влад,сменивший магазин на полностью заряженный трассерами, трижды выстрелилодиночными в их сторону, давая четко видимыми трассами сигнал гранатометчику.

Прапорщик Булгак не так давно щедро полил водой участокземли позади себя – чтобы меньше было пыли при выхлопе. И теперь, узрев ясный инедвусмысленный сигнал, примостил на плечо трубу со вставленным выстрелом ивзведенным рычагом, потянул спуск, сделав предварительно должную поправку набоковой ветерок.

«Шайтан-труба» сработала. Выстрел со свистом пронесся надбуро-серой землей, дымная дуга, загибаясь вниз, коснулась травы – и огненныйплевок, вмиг охватив немаленькое пространство, заставил троих вскинуться сземли, превратил их в нелепо дергавшиеся черные куклы на фоне огня. Через мигэтих кукол достал пулеметчик, пригвоздил к земле.

Впереди, возле «уазика», все еще ожесточенно захлебывалисьавтоматы. Булгак, лежа на боку, заложил еще один выстрел, взвел рычаг, вожидании приказа приподнялся…

И медленно опустился лицом вперед, придавив телом трубу.Прикрывавший его Краб оценил ситуацию с одного взгляда – увидел дырочку надлевой бровью… Проворно перекатился влево, нырнул за толстый ствол, замер,пытаясь сообразить, попал ли и он в поле зрения снайпера. Нет, проходилисекунды, а выстрела в его сторону не было…

Он рванулся вперед, пригибаясь, преодолел метров десять и,залегши рядом с командиром, выдохнул:

– У них снайпер!

– Булгак?

– Гопа…

– М-мать… Слева зайди!

– Брать?

– Если получится. Аллюр!

Кивнув, Краб стал забирать влево по широкой дуге, используямалейшие складочки местности, где ползком, где перекатом. Научили Бумбарашаавстрийские пули и зайцем прыгать, и клубком катиться…

Две тройки давно уже замкнули кольцо вокруг обездвиженного«уазика», неспешно приближались, используя для укрытия где местность, где пылающийостов грузовика. Очереди постепенно затихали – тех, из «уазика», оставалось всеменьше… Теперь удалось рассмотреть, что заползший под «уазик» субъект лежит тамнеподвижно, прикрывая голову распяленными ладонями, не выказывая ни малейшегожелания вступить в бой. Оказавшись близко, Костя его, вот хохма, узнал. Ипонял, что не ошибается. Он, обернувшись назад, свистнул и знаками показал, чтоэтого типа следует непременно брать живым. Оказавшийся ближе всех ДокторАйболит, уже было собравшийся кинуть под машину гранаточку, кивнул исосредоточился на другой цели.

Никто из подвергшихся нападению больше не пытался связатьсясо своими – да и все равно не получилось бы, трое безымянных рэбовцев,оседлавших ближайшую вершину, накрыли ложбинку невидимым колпаком надежныхрадиопомех…

Краб скрадывал снайпера, оказавшегося уже в пределах прямойвидимости. Тот, в камуфляже и наглухо закрывавшей лицо шапочке-маске, уже нестремился в кого-нибудь попасть – отползал по склону в сторону поваленного подрывнымзарядом дерева, что было довольно грамотно.

Улучив подходящий момент, Краб, лежа на боку, вмазал изсвоего «Каштана» с глушаком двумя короткими очередями.

Снайперскую винтовку прямо-таки вынесло из правой рукиползущего, отбросило на пару метров – уже бесполезную, с разбитым пулями ложем.Снайпер, взвизгнув совершенно не по-солдатски, вжался лицом в землю, тут жевскочил и кинулся к спасительному дереву, пытаясь на бегу выхватить из кобурыпистоль, но Краб догнал в стремительном броске, подшиб носком ботинка лодыжку,двинул в спину, сбил, навалился, насел. Приложив согнутой ладонью по шее,проворно выкрутил руки, не забывая краем уха ловить отголоски продолжавшейся заспиной схватки, профессионально определяя по звукам выстрелов, кто стреляет, изчего и в каком примерно направлении.

Заломив руки бесчувственному снайперу, лежа на немкрест-накрест, оглянулся. Кажется, близилось к закономерному финалу. Стреляллишь один автомат – а там и вовсе заткнулся…

И послышался громкий двойной свист командира. Значит, всамом деле все было кончено.

Поблизости еще дымили ошметки грузовика, а метрах в трехстахот них вяло догорала «тачанка». Вокруг нее ходили Юрков с Костей, осматривая навсякий случай.

Достав из кобуры снайпера пистолет и хозяйственно переправивсебе в карман, Краб встал, подняв заодно и своего малость очухавшегосяпленника. Точнее, пленницу – он уже определил это совершенно точно, в схваткедогадка оформилась лишь мельком, мимолетно, а теперь никаких сомнений неосталось. Содрав с головы капюшон, Краб узрел коротко стриженную блондинкувполне славянского облика.

– Ах ты ж, сука, – сказал он устало, без трудаудерживая за вывернутые руки.

Она вполне очухалась, стригла глазами во все стороны, всееще охая и подергиваясь от нешуточной боли в ударенном месте. Осознавала, чтокрепенько влипла.

Подошедший Сергей пошевелил носком ботинка искореженнуюгерманскую снайперку, криво усмехнулся:

– Гера, ты у нас вне конкуренции, завидую… – и,всмотревшись, длинно присвистнул: – Бог ты мой, какая встреча, Лизочка, бываютже встречи на войне…

Это и в самом деле была «вологодская журналисточка»собственною смазливой персоною. Судя по исказившейся рожице, лихорадочно начто-то надеявшаяся, особенно теперь, когда среди пленивших ее обнаружилсязнакомый, близкий, если можно так с некоторыми основаниями выразиться.