Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста - Веддиг Фрикке

апокрифическом Евангелии от Петра римский прокуратор полностью оправдан – Иисуса осуждает на крестную смерть не Понтий Пилат, а еврейский тетрарх Ирод Антипа. Евреи участвуют в казни, а Пилат исповедует, что Иисус – Сын Божий:

И они, взяв Его,[386] гнали и бежали, толкая Его, и говорили: «Гоним Сына Божия, получив власть над ним». И облачили Его в порфиру, и посадили Его на судейское место, говоря: «Суди праведно, царь Израиля». И кто-то из них, принеся терновый венец, возложил его на голову Господа. А одни, стоящие (рядом), плевали Ему в глаза, другие били его по щекам, иные тыкали в него тростниковой палкой, а некоторые бичевали Его, приговаривая: «Вот какой почестью почтим мы Сына Божия». <…> И, вознегодовавши на него, приказали не перебивать Ему голеней, чтобы Он умер в мучениях. <…> Отвечая же, Пилат сказал: «Я чист от крови Сына Божия, вы же так решили». (Евангелие от Петра 3.6–9; 4.14; 11.46)[387]

Евангелие от Петра соответствует не только духу ранней Церкви, но и ее более позднему учению. Ориген: «Евреи пригвоздили Иисуса ко кресту»; Фома Аквинский: «Евреи распяли не только человека Иисуса, но и Божьего Христа».[388]

Из всех канонических евангелий политическая апология ярче всего отражена в Евангелии от Луки. Его версия звучит так, словно Пилат лично не выносил смертного приговора, а отдал Иисуса евреям, которые и повели его на крест: «…а Иисуса предал в их волю. И когда повели Его…» (Лук. 23, 25–26).

Лука (или его редактор) вкладывает в уста Петра слова, от которых у самого Петра перехватило бы дыхание, если бы он прочел их. Вскоре после Голгофы Петр у Луки говорит следующее: «Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2, 36).[389]

Согласно Иоанну, евреи явно требовали распять Иисуса не как политического диссидента, а как богохульника (19, 7), и сами евреи привели приговор в исполнение: «Тогда наконец он предал Его им на распятие» (Иоан. 19, 16).

В евангелиях римская оккупационная власть полностью отходит на задний план. Она упоминается лишь в нескольких отрывках, и то косвенно; при этом исторически римляне воспринимались иудеями как невыносимые угнетатели и вызывали у народа раздражение.[390] Здесь же только римские легионеры охарактеризованы негативно. Именно они высмеивали Иисуса, как это обычно делают солдаты, жестоко и грубо издевались над ним. Остальные оккупанты, начиная с сотника и выше, изображены весьма положительно.

Безусловно, синоптики не зашли так далеко, как апокрифическое Евангелие от Петра, где даже Пилат исповедует веру в то, что Иисус – Божий Сын. Однако они все-таки вкладывают подобное исповедание в уста римского сотника (Лук. 23, 47–48; Марк. 15, 39), будто бы он был первым членом христианской общины, зародившейся после смерти Иисуса. Этот отрывок, несомненно, является вариацией на популярную литературную тему: обращение палача. Тем не менее, следует упомянуть и о политическом соображении. Хенхен излагает это следующим образом:[391]

Именно христианская община вкладывает в уста сотника свое собственное исповедание веры… Поскольку рядом не было ни кого из последователей, кто мог бы произнести подобное исповедание в момент смерти Иисуса, община вынуждена была проговорить эти слова устами римского офицера. Это должно было указать на то, что сам Рим признал в казненном Иисусе Божьего Сына.

Считалось, что Иисуса не следует изображать как простого человека, умершего смертью мятежника. Даже такой автор, как Блинцлер, который обычно не забывает упомянуть об абсолютной вине евреев в смерти Иисуса, допускает, что было нецелесообразно «слишком явно изображать основателя христианства как человека, который был законно осужден на смерть римским судом и казнен».[392] Соответственно, именно евреи, а не римляне, были представлены как настоящие враги Иисуса. Петер Фидлер пишет:[393]

Давайте на мгновение представим себе, какое бремя обвинения нависло над первыми христианскими миссионерами в Римской империи! Проповедуемый ими Господь и основатель нового религиозного сообщества был осужден официальными представителями суверенной государственной власти как бунтовщик и казнен с позором, в соответствии с установленной практикой. Ничто не могло эффективнее устранить подобное затруднение, как утверждение о том, что соответствующие римские чиновники осознали и установили невиновность Иисуса, однако при вынесении приговора им пришлось уступить давлению еврейских властей.

Обращение в христианскую веру не должно было рассматриваться как следование за бунтовщиком. Потому событие изображалось так, будто Иисус был обвинен евреями по религиозным причинам и вследствие этого осужден на смерть. Луц пишет:[394] «Израильский народ, презираемый и отвергаемый после восстаний зелотов, должен был выступить в роли козла отпущения, дабы можно было смягчить очевидный конфликт христианства с римской верховной властью».

Целью было убедить римские имперские власти в том, что основатель новой религии не нес никакой угрозы империи; что именно так считал Пилат; что именно поэтому он вынес смертный приговор после долгих колебаний и под давлением еврейских властей. Только при помощи вымышленного описания суда и перенесения вины на евреев можно было надеяться на терпимость Рима. Это было необходимо для выживания едва зародившейся Церкви. Лапид пишет:[395] «Евангелисты, чувствуя острую нужду в том, чтобы свести к минимуму вину римлян за смерть своего Спасителя, использовали всевозможные стилистические и редакторские приемы, дабы возложить как можно больше вины на плечи евреев, и без того почитавшихся бунтовщиками».

Римские источники свидетельствуют о том, что сами римляне нисколько не заботились о снятии с себя ответственности. Они даже не осознавали, что существует какая-либо ответственность в подлинном смысле этого слова; с точки зрения римлян, этот случай был слишком незначительным. Для римлян I века христианство было всего лишь презренным восточным суеверием.[396] Тацит в своих «Анналах» (XV, 44), мельком упоминает о Христе, давшем название Christiani. Он видел в основателе этой секты просто казненного преступника, кем бы его ни провозглашали (Тацит не знал об «Иисусе из Назарета»). В то время как Тацит утверждает, что этот человек был казнен per («при содействии») Понтия Пилата, Апостольский символ веры заявляет, что это произошло sub («при») Понтии Пилате. За то время, которое разделяет эти два источника, стало оскорбительным и недопустимым возлагать на римлян вину за распятие.

Эти обстоятельства, а также тот факт, что Евангелие от Иоанна подчеркивает участие римлян даже при аресте, ясно показывают, что именно римляне, и никто другой, организовали весь судебный процесс над Иисусом из Назарета, от его ареста до осуществления смертного приговора.

Чрезвычайно ироничную реакцию