Ожившие древности: Рассказы археолога - Анатолий Пантелеевич Деревянко

Первые же минуты пребывания на острове доставили нам и радость и огорчение. Всюду на прибрежной отмели лежали десятки превосходно обработанных каменных наконечников стрел и копий, ножей. Во время наводнений Амур размывал берега, а вместе с ними и древние жилища. Но значительная часть поселения была уничтожена во время разливов. Сколько интересного, может быть, уже невосполнимого смыто водами Амура!

На острове люди селились несколько раз. Первыми пришли сюда племена каменного века. Потом остров заселялся, возможно неоднократно, людьми, знавшими уже железо.

В большом жилище, раскопанном нами, мы нашли много изделий из камня: прямоугольные в поперечном сечении топоры, тщательно зашлифованные наконечники стрел ромбической формы и с выемкой в основании, скребки и проколки. Сравнительно небольшой процент орудий труда выделывали из шифера. Широко применялась кость, из которой вырезались проколки, шилья, иглы, латы. Орудий труда из железа обнаружено немного: два небольших кельта, нож и наконечник стрелы, а также бронзовая подвеска. Из орудий хозяйственного назначения найдены грузила для сетей, куранты, песты и зернотерки.

Перед нами встали две проблемы. Какие племена жили на этой территории в раннем железном веке и когда у них появилось железо?

В целом многие элементы урильской культуры имеют общие черты с янковской культурой, известной по раскопкам ряда поселений в Приморье: формы, техника изготовления и орнаментация больших сферических и шаровидных сосудов. Аналогичны в этих культурах прямоугольные в сечении топоры и изделия из кости и шифера. Большой интерес представляют совершенно одинаковые своеобразные железные тесловидные инструменты, найденные на острове и на поселении Песчаном.

Следовательно, в раннем железном веке в Приморье и Приамурье жили родственные племена. Но к какому времени относятся их поселения? Ответить на этот вопрос помогли другие памятники железного века. Оказалось, что очень часто жилища янковской культуры прорезаны более поздними постройками других племен, которые расселялись в Приморье в самом начале первого тысячелетия до нашей эры. Значит, племена янковской культуры обитали в Приморье и Приамурье еще раньше, в X–VIII веках до нашей эры.

На первый взгляд ничего необычного в этой дате нет. Но дело в том, что этим племенам уже было известно железо, которое, как считают многие ученые, появилось в середине второго тысячелетия до нашей эры у хеттов, от них распространилось в Египет, Малую Азию, Европу и далее по всему свету.

В соседних с Приамурьем и Приморьем странах железо утверждается довольно поздно. В Корее железный век наступает в середине первого тысячелетия до нашей эры, в Китае — в VIII–VII веках до нашей эры. Следовательно, племена Приамурья и Приморья одними из первых в Восточной Азии освоили новый материал.

Это можно объяснить тем, что у них был высокий уровень материальной культуры и к тому же они знали технику выплавки бронзы, но из-за недостатка меди выплавляли ее в очень ограниченном количестве. Сведения о новом металле — железе — могли быстро проникнуть к ним через кочевые народы Малой и Центральной Азии и далее через Забайкалье. Железных руд в Приамурье очень много, поэтому древнее население этих мест быстро освоило выплавку железа, и оно успешно внедрилось в их хозяйство.

Железо сыграло революционную роль в дальнейшем развитии экономики приамурских племен. Применение орудий труда из железа позволяло расчищать большие участки от леса и кустарника, лучше обрабатывать землю, а железными серпами быстрее и без больших потерь убирать зерновые. На соседних с Приамурьем и Приморьем территориях в это время по-прежнему употреблялись бронзовые орудия труда, и техника выплавки бронзы здесь достигла большого совершенства. Только позднее, в IX–VIII веках, железо постепенно начинает вытеснять бронзу, вначале в Китае и Корее, а потом и в Японии.

Археологов часто спрашивают: как вы находите древние памятники? На этот вопрос ответить непросто. Безусловно, есть свои закономерности в том, где селится человек. Обычно это место на берегу реки или озера. Во-первых, здесь питьевая вода, во-вторых, пища, в-третьих, реки — самый удобный путь сообщения. По высоким берегам человек стремился селиться еще и потому, что они не затапливаются во время наводнений. И все же древние памятники мы нередко открываем с помощью местных жителей. Многие из них находят посуду, каменные и железные наконечники стрел и другие предметы, связанные с жизнью древнего человека. Но лишь немногие сообщают о своих находках ученым, в большинстве случаев просто не придают этому значения. И, только встречаясь с археологами во время раскопок, желающие посмотреть, что «откопали», вдруг вспоминают, что «там-то видели что-то похожее». Археологи всегда стараются проверить подобные сообщения.

Так случилось с открытием одного из интереснейших памятников Дальнего Востока — поселения раннего железного века у села Кукелева в Еврейской автономной области в 10 километрах от Амура.

В 1962 году мы вели в этом селе раскопки поселения раннего железного века, такого же, как и на острове Урильском. В один из дней к нам на раскоп пришла женщина и рассказала, что подобные ямы-западины она видела в местности под названием Польце. В тот же день мы решили это проверить.

Польцем местные жители называли небольшую релку, поросшую дубняком и березой. Она тянется на протяжении многих километров вдоль стариц и озер. В одном месте релки нам сразу же бросились в глаза большие чашевидные западины глубиной до двух метров, которые, судя по конфигурации и глубине, могли быть только остатками древних жилищ. Стоило нам войти в одну из них, густо поросшую кустарником и травой, полчища комаров и мошки облепили нас с головы до ног. Одежда, руки, лица за минуту стали серыми от гнуса. Окружающие мари и болота были для них сущим раем. Такая негостеприимная встреча несколько охладила наш пыл и желание немедленно приступить к шурфовке. Вначале пришлось развести дымокур, а потом в одном из жилищ решили сделать шурф, чтобы выяснить, к какому времени оно относится. Вдвоем с Б. Сапуновым (ныне доцентом Благовещенского института) мы приступили к работе. Сверху нещадно палило солнце. Дым застилал все кругом, ел глаза, но комары стали еще злее и, словно растревоженный улей, тучей вились вокруг своих жертв. Наконец мы сняли дерн и только углубились на 30–40 сантиметров, как из земли показался венчик большого сосуда. Пришлось осторожно зачищать вокруг него слой. Немного глубже мы наткнулись еще на один сосуд, который лежал на боку. Оба сосуда оказались целыми. Не обращая внимания на гнус, мы быстро расширили шурф и начали осторожно снимать слой за слоем. Через час, когда показалось наконец дно первого сосуда, мы остановились на мгновение, завороженные открывшейся картиной: вокруг сосуда в раскопе