Ожившие древности: Рассказы археолога - Анатолий Пантелеевич Деревянко

рассказчика. Его лицо мудреца, изрезанное глубокими морщинами, было погружено в раздумье. Нет, он вспоминал не легенду, потому что много раз рассказывал ее своим детям и внукам. Он думал о своем маленьком народе, о его прошлом и настоящем.

Постучав трубочкой о бревно и выбив остатки табака, рассказчик продолжил:

«Кадо сказал: „Есть три солнца на небе. Жить слишком горячо. Я хочу застрелить два солнца!“ И он пошел к восходу. Вырыл яму, спрятался в ней. Увидел, как взошло первое солнце, и застрелил его. Выстрелил во второе солнце, но мимо. Третье убил. Одно среднее осталось.

Вода кипела — горой стала. Гора кипела — речкой стала. А пока камни не остыли, Мамилджи нарисовала на них птиц и зверей. Потом камни стали твердыми…»

Так вечным памятником о великих делах первого охотника и женщины Мамилджи остались древние рисунки, застывшие на гранитных валунах и скалах у нанайского села Сакачи-Алян. В этой нанайской легенде сделана попытка объяснить происхождение «писаных» камней, как их называют в народе, или петроглифов.

К нанайскому поселку Сакачи-Алян наша лодка пристала на закате дня. С воды виднелись домики на курьих лапках — свайные шалаши, освещенные последними косыми лучами солнца. Около одного из них сидели на корточках старик и старуха и курили свои длинные трубки. От этой мирной сцены веяло эпическим покоем и мудростью тысячелетий. Вдали виднелись высокие деревянные трубы, непонятным образом выраставшие не из крыши, а прямо из земли, на расстоянии нескольких метров от дома, а рядом с ними высились двускатные крыши нанайских жилищ.

В глубокой задумчивости мы долго стояли около построек, удивляясь простоте сооружения, в которой заложена большая мудрость жителей седого Амура. И только потом, когда посчастливится раскопать жилища раннего железного века, и будут обнаружены эти широкие лежанки, обогреваемые снизу дымоходом, станет ясно, в какие глубины истории уходит культура нанайцев. Этот древнейший в мире кан, сооруженный две с половиной тысячи лет назад дальневосточными народами, позднее будет обогревать жилища амурских племен — чжурчжэней, создавших в начале XIII века могущественное государство на Дальнем Востоке, а затем перейдет к их прямым потомкам — нанайцам. С Дальнего Востока кан распространится и в соседние страны — Корею, Маньчжурию и далее в Китай.

Наши размышления прервали нанайские старик со старухой. Они подошли поприветствовать незнакомцев и пригласить их в дом выпить чаю. И уже глубокой ночью после очередной чашки круто заваренного кипятка мы впервые услышали нанайскую легенду о рисунках Сакачи-Аляна. А ранним утром, когда первые лучи солнца позолотили верхушки сосен, старый нанаец на узкой лодке-оморочке, сшитой из коры деревьев, привез нас к тому месту, которое многие сотни лет считалось священным.

Здесь, на берегу могучего Амура-батюшки, громоздились глыбы черного базальта. Много миллионов лет назад они были извергнуты из-под земли и с тех пор лежат на берегу, ласкаемые водами Амура при тихой погоде. А во время шторма, когда серый от пены и брызг Амур страшен и всесилен в своем буйстве, они грудью отражают натиск волн, и ничто не в состоянии сдвинуть с места эти черные громады — символ вечности и покоя.

Века, а скорее всего тысячелетия сгладили острые грани этих базальтовых глыб, как сотен других, отшлифовали их поверхность, но не смогли стереть глубокие полосы, выбитые рукой неведомого художника древних племен. С одного из базальтовых валунов глядело на нас лицо чудища. С илистого дна реки, из мутной воды как будто всплывало само подводное страшилище, властитель Амура «Черный Дракон». Его узкие, по-монгольски раскосые глаза смотрели на пришельцев с немой угрозой. Образ чудища, выбитый на сакачи-алянском камне, будто рожден самой матерью землей, создан ее стихийной творческой силой, той самой, что гонит из своих глубин весенние буйные соки и дает начало всему живому на свете.

Мы долго ходили среди базальтовых глыб, рассматривая все новые и новые рисунки: изображение масок-личин, змей, животных, птиц. Выбитые на прочном и твердом базальте, они удивляли смелостью и точностью линий, необычностью сюжетов.

Мы были потрясены масштабностью и художественной ценностью загадочных рисунков Сакачи-Аляна. Особенно выразительны антропоморфные маски-личины. Широкая верхняя часть, огромные круглые глаза, раскрытая пасть с двумя рядами больших острых зубов и непропорционально узкий округлый подбородок — все это создает устрашающую картину, поражающую своей демонической притягательностью. Некоторые маски окружены сверху ореолом расходящихся лучей.

На одном камне изображены две антропоморфные маски-личины одна под другой. С какой силой древний мастер смог передать их способность завораживать! Невозможно взгляд от них отвести, и даже кажется, что они отделяются от камня и движутся на тебя. Ты невольно отступаешь назад, и ощущение проходит, но глубоко посаженные глаза продолжают пристально на тебя смотреть.

Память подсказывает: маски на одежде, обуви нанайцев и ульчей нижнего Амура удивительно похожи на эти изображения. Рядом с устрашающими личинами на скалах выбиты фигуры лосей, оленей и других животных и птиц. С необыкновенной, прямо воздушной легкостью подчеркнуты первобытным мастером гордый развал рогов, стремительность бега и спокойствие отдыха.

На самой скале выбита фигура змеи в виде широкого зигзага, заполненного внутри тончайшей редкой сеткой. Нанайцы объяснили, что этот рисунок, изображающий гигантскую змею и дракона — мудур. Мудур нанайских преданий — могущественное существо, то благодетельное, то страшное, непременный персонаж шаманских мистерий. Неудивительно поэтому, что этот божественный змей Сакачи-Аляна соседствует с масками-личинами грозных шаманских духов. Мифический змей высечен в таком месте, куда можно добраться только по воде, на легкой нанайской лодке.

Среди изображений зверей особенно поражает своей экспрессией и тонкостью исполнения образ космического лося. На большом камне, который наполовину затоплен водами Амура, а во время высокой воды совсем скрывается под водой, выбит лось. Вытянутое туловище, ноги, длинная шея и маленькая голова с роскошными рогами — все устремлено вперед, готово к стремительному прыжку. На туловище выбито несколько концентрических кругов, знаков, связанных с солнцем. Это не просто лось, а лось небесный. Тот лось, который живет в легендах и преданиях многих народов, занимавшихся охотой на лося и северного оленя. С ним связывали свое благополучие, обилие стад и хорошую охоту.

Конечно, сейчас трудно установить, какое имело значение каждое из этих изображений, несомненно одно — все фигуры сделаны очень талантливой и трудолюбивой рукой мастера.

Но когда? Легенды рассказывают, что это было очень давно, в незапамятные времена, когда на небе находились три солнца и на земле жили три мифических существа.

Многие изображения птиц и животных, масок-личин часто встречаются в изобразительном искусстве народов нижнего Амура, что отмечалось в свое время и Л. Шренком и Б. Лауфером. Значит, истоки этого искусства не в