Дядя Леша - Елена Милкова

— Это в каком смысле? — настороженно спросила Валерия.

Вадим почувствовал, что отступать некуда.

— Мы всегда можем быть вместе. Я не хочу расставаться с тобой. Хочу, чтоб ты всегда была рядом.

— В каком же качестве? — В голосе Валерии вдруг послышалось волнение. — Любовницы?

— Нет, в качестве жены, — твердо ответил Вадим. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Валерия почувствовала, как у нее перехватило дыхание. К этому мгновению она продвигалась терпеливо и упорно уже несколько недель, с тех пор как про себя решила, что Вадим Воронов — лучшая на сегодняшний день кандидатура в мужья. Иногда ей казалось, что она знает, как этого добиться, но временами замечала, как легко и беспечно живет Вадим, как старается не принимать никаких обязательств, ограничивающих его свободу, и начинала отчаиваться.

За эти два месяца Валерия привыкла слушать околоспортивные сплетни и разбираться в рейтингах теннисистов. Конечно, Вадим Воронов звучит не совсем так, как Андре Агасси или, скажем, Кафельников, но спортивные специалисты предрекали Вадиму хорошее будущее, если не сорвется, как говорил его тренер Ник-Саныч, не забывая постучать по дереву, и в этом сезоне у Вадима был реальный шанс попасть на Кубок Кремля, а то и на Большой шлем. Он напряженно готовился и даже пару раз в последнее время отказывался от встреч с Валерией, чем ее очень задел. Она решила, что нельзя откладывать решительное наступление.

Конечно, Валерия рисковала, начиная такой разговор. Хотя Гюнтер из Гамбурга был личностью вполне реальной и во время своего прошлого визита в Петербург и в самом деле смотрел на крупье Леру Бабенко маслеными глазками и пробовал пригласить к себе в гостиницу, но ни о какой работе в гамбургском казино речь не заходила и зайти не могла. Это Валерия понимала отчетливо. К счастью, расчет ее на реакцию Вадима оправдался, и теперь надо было не спугнуть удачу.

Вадим напряженно смотрел на свою подругу. Казалось, он сам был слегка удивлен словами, которые сорвались у него с языка, но отступать был не намерен. Валерия взмахнула своими длинными ресницами и устремила на Вадима трогательный и смущенный взгляд.

— Ну, если ты серьезно… — неторопливо начала она.

Вадим почувствовал, как горячая волна радости охватила его. Эта сказочная колдунья, эта необыкновенная женщина будет принадлежать ему, Вадиму Воронову.

— Ну конечно серьезно, — перебил он. — Я хочу, чтобы ты была моя. И к черту Германию! — сказал он уже во весь голос.

Валерия засмеялась. В этот момент на лице у нее вместо привычной загадочности и таинственности появилось откровенно довольное выражение человека, который наконец-то добился исполнения заветного желания.

— Вадик, ты прелесть! Придется мне стать женой великого теннисиста.

Вадим довольно улыбнулся, пододвинул свой стул поближе; они сидели теперь рядом, почти касаясь коленями.

— Ну, насчет великого ты, пожалуй, поторопилась. Но постараюсь сделать все, что в моих силах, синьорита.

— Такое дело надо отметить. Давай возьмем шампанского.

Вадим вскочил и направился к стойке бара. Через минуту вино уже искрилось и пенилось в высоких бокалах.

— Слушай, теперь столько забот навалится, — сказала Валерия. — Свадьба, платье, потом надо решить куда поедем в свадебное путешествие.

Вадим несколько растерянно взглянул на нее. Он едва успел ощутить торжество победителя, мужчины, завоевавшего такую изысканную женщину, и наслаждался своим триумфом, как вдруг его спустили с небес на землю прозаическими вопросами о свадьбе и платье. Но, взглянув в горящие глаза Валерии, он понял, что для нее эти вопросы отнюдь не прозаические.

«Женщины! Что с них возьмешь?» — мысленно сказал себе Вадим и заставил себя прислушаться к тому, что говорила Валерия.

К удивлению Вадима, вместо того чтобы потребовать немедленно вернуться в город, Валерия отправилась на экскурсию во дворец.

— Ну что ты, Вадик, конечно, пойдем, раз мы уже здесь. Я так давно сюда собиралась. Обожаю этот дворец.

Валерии было неловко признаться, что она здесь впервые. Удивительное дело, когда-то в Днепродзержинске она мечтала увидеть настоящие дворцы, а когда приехала в Ленинград, на это никогда не хватало времени.

Вадим лениво и немного снисходительно шел за разношерстной толпой в музейных тапочках, которая послушно следовала за восторженной женщиной-экскурсоводом. Но его поразило, каким восторгом горели глаза Валерии, как она ловила каждое ее слово.

При переходе из зала в зал она иногда успевала шепнуть Вадиму:

— Да, я бы не отказалась пожить в таком месте. Смотри, какой ковер. Вот бы такой в квартиру. — Или, увидев туалетный прибор императрицы из севрского фарфора: — Ты посмотри, какая вещь. Сразу видно, что из Франции.

Иначе Валерия просто не умела выражать своего восхищения прекрасными интерьерами.

Экскурсовод меж тем перешла к описанию свадьбы великой княжны.

Голландский принц сделал предложение Анне Павловне, и венчание состоялось в Павловске… Молодые ехали в свадебном поезде из церкви, и их приветствовали крестьяне с цветами в руках… Был дан парадный обед и костюмированный бал в парке… Лицеист Александр Пушкин написал оду в честь этого события, которую одобрила сама императрица… Празднества продолжались несколько дней…

Вадим взглянул на Валерию и увидел, что она слушает как зачарованная. Похоже было, что она мысленно видит перед собой этот сверкающий зал, заставленный золотой и серебряной посудой, музыкантов в напудренных париках, нарядно одетых гостей, окруживших новобрачных.

Валерия обернулась и перехватила его взгляд:

— Вадим, ты слышишь? Представляешь, как всё было! Вот это свадьба!

Вадим искренне умилился провинциальной наивности, которую проявила невеста, и ободряюще улыбнулся.

— Вадик, а шелк, шелк-то какой. И картина. Смотри, рама точно такая, как у вас в большой комнате…

— П-пожалуй, — слегка запнулся Вадим, продолжая улыбаться. Как ни далек он был от искусства, обсуждение взаимных достоинств рам слегка царапнуло его.

Вадим безропотно шагал по наборному паркету. Разумеется, здесь было очень красиво и поглядеть интересно, но весь этот дворец воспринимался как прекрасные декорации к волшебной сказке, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Гораздо больше его занимал вопрос, как это он, Вадим Воронов, вдруг ни с того ни с сего превратится в женатого человека.

Дни тянулись за днями, кончился март, и настал столь же безрадостный апрель. Теперь Кристина могла даже не искать предлог, чтобы не ходить в институт — у нее болела бабушка. Долгими часами она просиживала рядом со старушкой, а в остальное время сидела в своей комнате и рисовала. Из-под кисти, угля и сангины выходили наброски мрачноватой природы конца зимы — мокрые черные кустики, деревья на фоне побуревшего снега, прогалины, являющие на свет полусгнившую жухлую прошлогоднюю траву, где сидит я чешется линяющий бродячий пес. И небо в тучах, и просвета не предвидится.