Дядя Леша - Елена Милкова

Март промелькнул, как сон, как одно мгновение. Для Вадима теперь вся жизнь была сосредоточена на одном — на Валерии. Был, конечно, и спорт, и нельзя сказать, чтобы он отошел на второй план. Были и успехи. Теперь все отчетливее говорилось о том, что Воронов поедет летом в Рим, на одно из соревнований Большого шлема. Но сначала Кубок Кремля. Вадим не сомневался в успехе. Немного беспокоила боль в плече, но она постепенно затухала, и, похоже, к лету он будет уже в полном порядке.

С Валерией Вадим встречался так часто, как она это дозволяла. Он успел познакомить ее с родителями, и хотя ни Нонна Анатольевна, ни Владимир Вадимович не высказались вслух, Вадим чувствовал, что его новая пассия нравится родителям значительно меньше предыдущей. Но он был слишком увлечен ею, чтобы принимать во внимание чужие предрассудки.

Они встретились в воскресенье в самом начале апреля.

В этот раз Валерия заявила, что устала от города и хочет вырваться на природу. Вадим был не против: солнце светило по-весеннему, снега в городе почти не осталось. Но когда Вадим увидел Валерию в сапогах на высоком каблуке, он покачал головой — такая форма одежды не слишком подходила для прогулок за городом.

— Глупенький, кто тебе сказал, что я собираюсь бежать кросс по пересеченной местности? — засмеялась Валерия. — Я имела в виду что-нибудь романтическое. Например, Пушкин или Павловск…

— Прекрасно, давай съездим. — Вадим гостеприимно открыл дверцу машины. Он сам в знаменитых пригородах не бывал со школьных времен, но Нонна Анатольевна, которая дружила с главной хранительницей музеев Петергофа, постоянно рассказывала дома о ходе реставрации в знаменитых дворцах. Она даже устроила как-то специальную экскурсию для мистера Уолша, который был большим поклонником русской старины и долго рассыпался в благодарностях. В тот раз приглашали и Вадима, но ему не хотелось пропускать тренировку и он отказался.

На этот раз все было по-другому. Вадим и сам не мог себе объяснить, почему он с такой готовностью бросался выполнять все желания Валерии, стоило ей хотя бы намекнуть. Он старался даже себе не признаваться в том, что до сих пор считает знакомство с Валерией подарком судьбы и боится чем-нибудь оттолкнуть ее.

День был солнечный, и хотя деревья стояли голые, настроение было весеннее. Направились было в Пушкин, но в Екатерининском дворце оказался выходной, а поскольку Валерии хотелось обязательно во дворец, решили ехать в Павловск. Когда Вадим разворачивал машину, взгляд его скользнул по ажурной решетке, потом по балкону старинного особняка с балюстрадой, и он внутренне вздрогнул, потому что этот вид он всего несколько месяцев назад рассматривал на акварельном этюде, сделанном Кристиной. Кристина обожала Царскосельский парк и приезжала туда в разные времена года, чтобы делать этюды и зарисовки. Вадим вдруг отчетливо представил себе ту давнюю картину: он сидит на низеньком диване в ее комнате, а Кристина, счастливая и взволнованная, вынимает из папки листы плотной бумаги и робко протягивает ему. Как она радовалась, когда он похвалил ее работы. Потом она достала с полки книги и читала ему стихи Ахматовой и Анненского, посвященные Царскосельскому парку. Потом… Вадим тряхнул головой, и губы его сами собой сжались в жесткую складку. Он старался не думать о Кристине, и обычно ему это удавалось. Но когда непрошеные воспоминания прорывались сквозь защитную оболочку, которую он воздвиг, Вадим не мог избавиться от чувства вины, и в душе оставался горький осадок.

Сейчас ему проще было отогнать неприятные мысли — стоило лишь повернуть голову, чтобы ясно виден был профиль Валерии, изысканной, словно одной из красавиц, которые проезжали по этим паркам в каретах двести лет назад. Она поймала взгляд Вадима и улыбнулась, а у него сильно забилось сердце.

Подъехав к Павловскому дворцу, они оставили машину на стоянке и двинулись к строгому зданию классических линий. День был будний, вокруг царили тишина и уют, редкие туристы разглядывали памятник императору Павлу или покупали мороженое в киоске. Вадим с беспокойством взглянул на свою спутницу, пытаясь угадать ее настроение. С Валерией это было не так просто. Иногда она хранила загадочное молчание, а потом вдруг неожиданно выдавала какую-нибудь ехидную реплику.

Но сейчас Валерия оглядывала окрестности с благосклонным любопытством.

— Смотри, Вадим, тут, кажется, кафе. Давай зайдем. Что-то пить хочется.

Действительно, в левом крыле дворца, где когда-то размещалась однодневная база отдыха, в которой экскурсантам, прибывшим по профсоюзным путевкам, подавали традиционные общепитовские обеды, теперь над входом красовалась гордая надпись «Кафе-ресторан» на английском языке. Валерия решительно направилась ко входу. Их встретил недавно отремонтированный зал со сверкающим мраморным полом и искусственными растениями в больших кадках, круглые столики и блестящая никелированная стойка, на которой были выставлены закуски и сладости. Взглянув на цены в меню Вадим порадовался, что накануне поменял на рубли сотню долларов. Но разве можно беспокоиться из-за денег, когда любимое существо с таким явным удовольствием ставит на свой поднос бутерброды с семгой, салат из креветок и десерт под звучным названием «Шарман» из фруктов и взбитых сливок в стеклянном бокале. Выбор действительно был богатый, хотя цены далеко ушли от базы однодневного отдыха, и Вадим не удивлялся, что в роскошном зале так пусто.

Зато Валерия блаженствовала. Она выбрала столик у окна, откуда открывался вид на парадную площадь перед дворцом, с довольным видом оглядела интерьер и приступила к дегустации закусок. На попытки Вадима завязать разговор она отвечала не холодно, но как-то рассеянно, как будто мысли ее витали далеко отсюда.

— Знаешь, Вадим, — вдруг произнесла Валерия, — я думаю, нам пора откровенно поговорить. — И сразу замолчала.

Вадим напряженно ожидал продолжения, но она ничего не говорила, а только мяла сигарету своими изящными пальцами.

— Давай поговорим, — сказал Вадим и постарался улыбнуться. — Ты же знаешь, что разговаривать с тобой для меня почти самое любимое занятие… если не считать еще одного.

Валерия улыбнулась в ответ, но как-то мимолетно, а потом ее лицо опять приняло серьезное и чуть ли не скорбное выражение.

— Ценю твое остроумие, но в этом разговоре остроумие тебя, боюсь, не спасет.

— Что-нибудь случилось, Лера? — с внезапной тревогой спросил Вадим.

— Дело в том… Ну, в общем, похоже, что в моей жизни грядут серьезные перемены.

Она опять замолчала. Потом рассеянно взглянула в сторону буфетной стойки.

— Милый, мы забыли про кофе. Будь добр, сходи возьми мне «каппучино».

Вадим машинально встал и направился к бару. Он заплатил за кофе и вернулся с двумя чашечками, которые поставил на столик. Валерия докурила и теперь вертела в руках свою зажигалку.

— Спасибо, милый, — протянула она и поднесла к губам чашку кофе.