Обернись!.. Часть первая - Ирина Арина

   Поверила Фаарру на слово.

– Вариант с обычными обезболивающими тогда ни в одну гениальную голову не заглянул?

– Заглянул. Позже. Только толку от него? Когда забираю и когда сбрасываю, они не действуют. Если в себе оставила, то да помогут, но сбрасывать я стараюсь сразу, не задерживать.

– Жаль.

– Мне тоже.

– А народные средства?

– Травы? Бесполезны.

– Алкоголь?

– Нет. Младшие на мне все перепробовали. Ничего не действует. Плата за способности, наверное.

– Никогда не слышал, чтобы за способности платили.

– Аномалия…

   За дриадой пошел Фаарр. Сразу, не откладывая на завтра то, что придумали сегодня. Ваади напоил Тайриниэля бульоном, и тот заснул. Мы тоже поели. Потом провели консилиум по восстановлению мозгов у эльфа и вправлению их же у меня. Вариант с кашей синеволосого впечатлил до слез. В смысле, смеялся он до слез. Но полностью отвергать не стал. Сам к предложенному добавил гномьи орехи по внешнему сходству и куриную голову по непосредственному содержимому. Последнему решительно воспротивилась, наотрез отказавшись брать ее в руки и с умным видом аргументировав отказ тем, что ничего из моих «подручных средств» в буквальном смысле не повторяло излечиваемое. Ваади немедленно парировал, что мы просто не пробовали. Это утверждение, естественно, дало старт новому витку рассуждений, большую часть из которых не поняла. А от проведения научного эксперимента с участием легкодоступной рыбы отказалась так, что разбудила эльфа и повергла самого экспериментатора в глубокую задумчивость. Или шок, точно сказать не могу. К моменту его выхода оттуда успела успокоиться и нарочито ледяным тоном пояснить, что никогда не смогу причинить умышленного вреда безвинному живому существу. В этом, кстати, меня горячо поддержал Тайриниэль.

   Один эксперимент мы все-таки провели. Проверили теорию воды. Эльф попытался громко сопротивляться, но Ваади торжественно заверил, что для опыта будет выбрана его наименее поврежденная часть. И сам выбрал небольшую, похожую на ожог, ранку на груди, рядом с уже здоровым участком. А у меня, вдруг, появилось смутное подозрение, что этим ожогом наградила эльфа выроненная мной сигарета. Сразу стало нехорошо на душе. Удружила, называется. Как будто без меня ему мало досталось.

   Теория водного барьера полностью подтвердилась. Даже без влажных перчаток, просто мокрыми руками сделать я ничего не смогла. Ожог потом все равно вылечила. Для чистоты эксперимента и собственного душевного равновесия. Прилегающие окрестности, то есть близлежащие синяки тоже прихватила. Ну, не прицеливаться же одним пальцем в установленную точку? Что и объяснила, с честным выражением лица, глубоко возмущенному бессовестным обманом пациенту.

   Фаарр вернулся без дриады, зато с объемной кабиной из матового стекла, отдаленно напоминающей наши душевые. Ее он оставил в одной из новых комнат. А рядом с ресторатором пристроил еще один меньшего размера.

– Мар, это бармен. Сигареты и напитки. Как пользоваться, знаешь. Пока заказывай «Золотую полночь», другие марки на досуге покажу, выберешь, что понравится.

– С дриадами поговорил?

– Ага. Они мне такую интересную историю поведали. Тайриниэль, ты рассказать ничего не хочешь?

   Эльф побледнел, напрягся и промолчал.

– Не хочешь, значит? Чего ты боишься? Ты всерьез опасаешься, что я или Вад…

– Вы – нет.

– А кто? Мар?

– Она человек, – в голосе Тайриниэля скользнула давешняя отстраненность.

– И что? – Фаарру ответ явно не понравился. – Она, между прочим, тебе жизнь спасла, без преувеличений. И продолжает, если ты не заметил.

– Зачем?

– Такая вот… У нее, понимаешь ли, детская мечта была, очень на эльфа посмотреть хотела. А тебя доставили в таком виде, что фиг рассмотришь. Может, поэтому?

– Фаарр! – не смогла не возмутиться подобной трактовкой своих желаний.

– Фар, ты нормально можешь? – Ваади поддержал мое возмущение. – Тайриниэль, ты сегодня сам слышал, она рыбу обидеть не в состоянии, о чем еще говорить?

   Конечно, не в состоянии. Я к этим водоплавающим на пушечный выстрел добровольно не подойду!

– Мар, ты пыталась обидеть рыбу? – рыжего Младшего впечатлил этот факт.

– Нет, это Ваади придумал.

– Вад?

– Потом объясню. Имей в виду, Маррия, от своей идеи я не отказываюсь, как-нибудь проверим.

– Ни за что! – еле подавила желание спрятать руки за спину, на всякий случай.

– Мы это еще обсудим позже. Тайриниэль, сам посуди, можно ли от человека подобного склада ждать…

– От людей можно ждать всего, – равнодушие и бесцветность уже не скользили, полностью заменили собой все живые нотки в голосе эльфа. – Мы многих из них считали друзьями. Чем это закончилось, вы знаете.

   Я тоже знала, но поверить, что все человеческое население Аршанса оказалось подлецами, до конца не получалось.

– А ты уверен, что предали все? У тебя были друзья среди людей?

– Да, немало, – ответил с задержкой, словно вытолкнул слова из себя.

– И все они отвернулись от тебя?

– Не знаю. Я никого из них не видел, после тех дней.

– Почему? Хоть пробовал найти?

– Не дошел, в четвертом селении перехватили. Там и остался. Потом во второе продали.

– Вот видишь! – зацепилась за призрачную надежду. – А если бы дошел, могли помочь.

– Или сами сдать, – все так же равнодушно, как о давно понятой и принятой неизбежности.

– Надо проверить. Найти кого-нибудь и…

– Не выйдет, Маррия, – Ваади остудил мой пыл. – У людей продолжительность жизни не настолько велика.

– Да, я забыла… сто сорок лет. Конечно.

– Сколько лет? – удивление пробилось сквозь броню отстраненности. – Я не понимаю…

– Откуда же тебе знать. В зонах сохранившегося в нормальном течении времени прошел сто сорок один год, – внес ясность синеволосый. – У тебя, кстати, сколько?

– Сколько чего?

– Сколько лет ты в рабстве?

– Одиннадцать лет в четвертом и девятнадцать во втором.

– Оба под обраткой. Ни техники, ни спецов. Не повезло.

– В четвертом были. Но эльфийские изобретения не для тупых эльфов, –  ни горечи, ни обиды, сухое цитирование и констатация факта. – В крайнем случае, для веселья. Очень смешно заказать кипяток без чашки и приказать его принести.

   Из всего услышанного поняла, что ничего не понимаю в их отсчете времени. А еще то, что мне очень хочется кое-кого обидеть, и чем больнее, тем лучше. Не рыбу, конечно.