И развеется пеплом сердце моё… - Наргиза Таш

ищут выход! И если это его судьба, то значит так тому и быть! Все страдают! – говорила она громко, но осознавала, что лукавит сама себе.

Ей не был безразличен Юлий, и она не могла объяснить себе это небезразличие. Да, ей было жалко эту молодую душу, обречённую на погибель. Но, она осознала, что может повлиять на его судьбу.

Она испугалась своих мыслей.

– Это можно… не знаю, до чего докатиться…, – пробурчала она себе под нос.

Ещё несколько дней Марго ходила сама не своя. Она отгоняла те предательские мысли, что возникли у неё о Юлии.

Она пыталась опять думать о самоубийстве, которое было уже распланировано ею до деталей. Но вдруг осознала, что это перестало быть актуальным для нее.

Нет, она переживала уход любимого так же сильно и самозабвенно, боль не уменьшилась, но… что-то стало происходить в её душе. Какие-то малозаметные шевеления, когда, отмершие вроде, чувства и эмоции вдруг, напомнили о себе.

Она вспомнила, как Юлий, улыбаясь, смотрел на неё. Он не был похож на Алекса внешне, но имел одно общее свойство с ним. Когда она поняла об этой их схожести, тело её покрылось гусиной кожей. У них была совершенно одинаковая задорная улыбка… и глаза… этот мягкий взгляд изумительно-сияющих изнутри, глаз… в которых заблудились солнечные блики…

Марго стало невероятно больно, и она пустилась в рыдания. Она долго плакала, а потом, резко успокоилась. Странное умиротворение опустилось на неё. Словно выплакивала она всю свою чёрную боль… именно черноты и безысходности в этой боли, Марго больше не ощущала.

Утро она встретила в каком-то странном бодром расположении духа. Она, также, поймала себя на том, что мысли о самоубийстве больше не существует. Эта мысль совершила суицид в чертогах её разума…

– Юлий! – сказала она вслух. – Юлий! Я этого не допущу!

Она долго разговаривала с директором клиники.

– Я готова на все эти бюрократические проволочки, я не боюсь этого! – говорила она. – Я беру ответственность за этого ребёнка и готова обеспечить ему все необходимые условия, предоставить и оплатить его лечение на весь период реабилитации… – Она волновалась. У неё было ощущение того, что сейчас она сдаёт самый важный экзамен в своей жизни.

– Ну хорошо, – закончила она. Значит, шансы есть, и они высокие? Что ж… отлично!

* * * *

Прошло несколько месяцев с тех пор, как они были вместе. Юлий так ничего и не вспомнил, но называл Марго «мамой» и был очень привязан к ней.

– Ты самая красивая мамочка на свете! – говорил он ей, улыбаясь во все тридцать три зуба, и солнечные зайчики начинали скакать е его аквамариновых глазах…

Марго сдержала обещание и сделала все, чтобы поставить мальчика на ноги. Спустя месяцы после лечения, Юлий стал ходить.

Они составляли довольно странную пару. Мать, облачённая во все чёрное, словно мистическая ведьма Маргарита, сошедшая со строк романа М.Булгакова, и её сын… – белокурый статный молодой человек, с едва заметной хромотой. Они были счастливы и дышали в унисон.

– Мама, – произносил Юлий. – Ты знаешь о моем тайном желании.... Я хочу быть таким, как отец… Я хочу быть актёром, и мне кажется, что это желание вполне исполнимо....

– Конечно, сынок… Все в твоих руках, если ты этого хочешь по-настоящему, все сбудется! – отвечала она, совершенно уверенная, что все желания и устремления сына имеют реальную почву под собой. Марго знала, что намерениям Юлия суждено было осуществиться, ибо чувствовала она это всеми фибрами своей души, и, вернувшегося к ней, дара предвидения…

В те моменты, была она одной из немногих, кто осознал все загадки этой невероятно сложной жизни, дарованной ей свыше. И кто, получив уроки и подарки этой жизни, нашёл себе силы, несмотря ни на что, стать счастливой…