Защитник монстров - Григорий Шаргородский

— А просить и не нужно, — отмахнулся гном. Похоже, он уже многое для себя решил. — Давайте посмотрим на план поселка.

Обретший уверенность мастер словно вновь стал на полголовы выше меня, несмотря на более чем скромный рост. Мы перебрались в кабинет, где гном достал из-под плаща несколько свитков с планами подземелья.

— Верхний этаж можете забирать весь себе. Раньше он был жилым и рассчитывался на полторы сотни гномов… — На лице Гурдага мелькнула грустная тень, но была тут же согнана недовольной гримасой. — Мы все равно ночуем в мастерских. Так что если и проводить границу внутри поселения, то по колодцу.

— Обещаю, мастер: без разрешения эту черту не пересечет ни человек, ни зверь.

— Благодарствую, это даст нам возможность работать спокойно.

Пока гном говорил, я успел рассмотреть свитки на столе. Первый отображал простой план верхнего, сдвоенного уровня. Часть занимали жилые комнаты начальства и покои наместника, которые нынче принадлежали мне. Ниже представительского подуровня находились казармы и пещеры с грибными плантациями. По большому счету этого пространства должно было хватить, по крайней мере для они. Поводыри могут жить и в деревне. Осень только начала отвоевывать время у лета, так что до холодов время было.

Четыре нижних уровня, на которые я в первый раз не попал по причине отсутствия подъемных механизмов в колодце, были менее обширны, но вкупе вдвое превышали отданное людям пространство. Так что тесно гномам не будет. Там же находились мастерские и шахты, в которых добывалось то, ради чего сюда явились подгорные мастера. Пока эту загадку я не трогал: поживем — увидим, и возможно, в прямом смысле этого слова.

— Только грибной плантацией и посадками мха придется заняться людям, потому что у нас на это не хватает рук.

— Какого мха? — удивился я.

— А во что, по-вашему, мастер-вой, мы одеты?

— В кожу?

Ответом мне был хитрый взгляд изрядно повеселевшего коротышки.

Как я ни ждал этого дня, и все же момент появления на белый свет единственного на континенте инициированного сагара элементарно проспал.

Из сна меня вырвало ощущение, что в спальне нахожусь не один. А это, скажу я вам, довольно сложно устроить. И не потому, что моя личная жизнь была пустой и неинтересной, просто пока не было женщины, с которой хотелось бы просыпаться по утрам. А попасть в мою спальню без разрешения — еще та задача. Плотники из поселка до моих покоев так и не добрались, потому что гномы решительно не позволили нарушать гармонию интерьера и поставили в комнатах металлические двери, которые сейчас были заперты изнутри на массивный засов. И все же в комнате кто-то был. Рука машинально нашарила длинную выемку в глубине спальной ниши, где находилась «бабочка» в раскрытом виде.

Стараясь не шуметь, я выскользнул из-под простыни и так же автоматически провел пальцами по деактивированному магическому светильнику в нише рядом со спальным местом. Синеватый свет, словно нехотя, расползался по комнате, загоняя в углы недовольный мрак.

Кто из нас в детстве не боялся темноты? Разве что те, у кого фантазия была не очень богатой, либо родители находили другие слова для воспитания, не прибегая к страшилкам. Когда в дальнем углу зашевелился мрак, я словно вернулся в детство. По спине пробежал мороз, и лишь «бабочка» ободряюще сверкнула в матовом свете. Но за секунду до того, как мрак в углу приобрел очертания, магический прибор в моих руках высветил нишу на противоположной стене.

— Блин, ты идиот, эрл Воронов. — В сердцах хотелось плюнуть, но жаль доставлять лишние неудобства уборщице, которая и так не особо радовалась приходам в гномье поселение.

Там, где уже три месяца взгляд привычно цеплялся за артефактную подставку с яйцом, теперь находились лишь куски скорлупы.

Из угла послышался тонкий рык, больше похожий на писк.

— Ты у меня еще порычи, — с улыбкой сказал я детенышу и осторожно приблизился.

Сагарчик обиженно пискнул и прикрыл глаза лапами. Он был отдаленно похож на маленькую обезьянку темно-красного, почти черного цвета.

— Иди сюда, — поманил я сагара, сопровождая слова ментальным посылом.

Детеныш моментально опознал контакт, ведь он и раньше чувствовал его через скорлупу яйца. А этого странного дядьку малыш не видел никогда.

Дальше все пошло без проблем. Малыш покорно позволил поднять себя на руки. Сейчас он был не больше мартышки и весил от силы пару килограмм. Даже удивительно, что когда-нибудь он станет почти пятиметрового роста монстром.

Как ни странно, на ощупь сагарчик был мягким. У него будущие шипы, как иголки у новорожденных ежиков, еще не обрели прочность. Так же как и пока не отвердевшая броня.

От малыша тут же пришел голодный посыл.

Ну конечно, кто бы сомневался.

В металлическую дверь громко постучали. Похоже, пополнение в стае заметил не я один. Пришлось в одних подштанниках идти открывать.

Мои предположения оказались верными — всех всполошил верховный хорох, который в последний месяц являлся ко мне каждый день и вился вокруг яйца, словно наседка. И если бы я его не выгонял, то он спал бы в той же нише. Но я изначально решил, что сагар будет привязан только ко мне. Особенно это решение окрепло после раскрытия многих тайн — как корпуса, так и племени хорохов.

Вместе с птицелюдом явились сонный Возгарь и до противного бодрый Драган. За ними маячили еще несколько персонажей, но тут же были посланы «в даль», и в комнате остались только хорох и командиры юридически уже не существующего корпуса.

— Какой он рудый, — с ударением на первый слог сказал Возгарь и потянулся пальцами к сагару. Как и следовало ожидать, от ампутации пальца его спасла только отличная реакция. Малыш был с характером.

Произнесенное Втораком слово я уже слышал, и произошло это в деревне под Тулой. У нас там поломался тягач с клетками, и пришлось задержаться почти на сутки. Нас с отцом приютил старый дед, который, похоже, даже не знал, что живет не в девятнадцатом веке. Рудым звали его пса, и старик произносил его кличку так же с ударением на первый слог. Именно так в этой местности называли кроваво-красный цвет. Серый волкодав как настоящий индеец сменил детскую кличку Пушок на новую, когда приполз из леса весь в своей и волчьей крови.

Рудый? Что ж, звучит красиво. Пусть так и будет.

— Ну и чего смотрим, — обратился я по большому счету к одному лишь хороху, — чем будем кормить зверушку?

Пока хорох подготавливал поросенка для первого кормления Рудого, я привычным усилием усыпил малыша и начал одеваться. Мне до сих пор было непривычно шлепать босыми ногами по каменному полу, совершенно не страдая от холода. И это в середине-то зимы…

Я несколько месяцев прожил в поселке гномов, но не переставал удивляться знаниям этого народа. Для них не существовало мелочей, и быт был точно так же продуман, как и кузнечное дело или строительство подземных жилищ. Возможно, это потому, что при такой жизни даже мелкая ошибка приводит к катастрофе. Гурдаг конечно же ответил на мои вопросы о материалах, из которых пошита одежда гномов, по ошибке опознанных мною как шерсть и кожа. Все это был мох, который выращивали на стенах пещер рядом с грибницами. В необработанном виде он выглядел как обыкновенный мох, но после вымачивания и обработки различными реагентами из него получалось волокно для вязания и спрессованный материал, по плотности не уступающий дубленой коже. Мало того — эту псевдокожу с трудом прожигали даже капли расплавленного металла.