Дочь Сталина - Розмари Салливан

Старая страсть вспыхнула снова. Вскоре они стали тайными любовниками. Для нее он, как ни удивительно, был «все тем же самым». Вспоминая об их отношениях пятьдесят лет спустя, она восхищалась: «Он просто смеялся надо всем. Он заглушал смехом все. Он умел это делать. Немногие люди так могут».

Вместе со своим сыном Иосифом она приехала на своей маленькой «Победе» в Крым, где у Каплера были съемки. Они проводили волшебные дни на берегу моря, он ее постоянно фотографировал. Но Каплер сразу предупредил Светлану, что их отношения могут быть только мимолетным увлечением. Он никогда не причинит боли жене. Его брак с Валентиной не был счастливым, но он чувствовал себя обязанным ей, потому что она помогла ему пережить пять страшных лет в Инте. Каплер однозначно сказал Светлане, что никогда на ней не женится.

Друзья предупреждали Светлану, чтобы она не принимала Каплера всерьез, так как он совершенно не способен хранить кому-то верность. Но Светлану невозможно было разубедить. Она так описывала их отношения с Каплером в письме к Илье Эренбургу: «Это настоящее чудо… Мы смотрим друг другу в глаза и оказывается, что слова нам не нужны. Мы начинаем говорить и заканчиваем фразы друг за друга. Мы понимаем друг друга с такой же легкостью, как и раньше».

Каплер уверял ее, что их отношения не могут продлиться долгое время. Он сказал: «Это как поднести горящую спичку к реке и ждать, что вода загорится. Так не бывает». Она запомнила эти слова, но не вдумалась в их смысл. Она переспрашивала: «Почему так не бывает?»

Однажды вечером Светлана пришла к входу в театр, где служила жена Каплера, и попросила пропустить ее в гримерную Валентины. Там Светлана сообщила Валентине, что является любовницей ее мужа. Валентина только рассмеялась в ответ, сказав, что давно об этом знает. Она уверила Светлану, что Алексей «всегда изменял всем своим женам и по-настоящему любил только первую из них». Поэтому Светлане «не стоит давать волю своим фантазиям: ни она первая, ни она последняя». Во время этого разговора лицо Светланы становилось все более несчастным и беспомощным. Возможно, она вспомнила слова своего отца: «Ты бы посмотрела на себя — кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» Униженная, Светлана поспешила уйти.

Каплер рассказал о том, как закончились их отношения, итальянскому журналисту Энцо Биаджи:

Моя жена была очень сдержанным, вежливым и добрым человеком.

Она никогда не устраивала сцен и не допускала сухого обращения с людьми. Она рассказала мне о встрече со Светланой, об этом странном, неожиданном визите. Я был в шоке от того, как Светлана себя повела. Для меня это выглядело глупым, неправильным и ненужным. Светлана ничего мне не сказала и вела себя, совершенно не думая ни о ком, кроме самой себя. Это был конец моего второго брака и конец второй части моей жизни со Светой.

Конечно, Каплеру очень легко было забыть о своей собственной вине. Безусловно, поведение Светланы было возмутительным, хотя так часто поступают женщины, захваченные романтической страстью. В будущем оказалось, что Каплер не так уж сильно привязан к своей жене. У него было несколько страстных увлечений за спиной жены. Через год после разрыва со Светланой Каплер оставил Валентину и женился на молодой поэтессе Юлии Друниной, которая стала его третьей женой. Их отношения со Светланой возобновились в третий раз, когда Юлия сама предложила помочь Светлане в трудный период ее жизни.

Светлана, собрав осколки своих разбитых надежд, продолжила жить дальше. В 1955 году она получила разрешение на поездку в Ленинград. В то время советским гражданам все еще требовалось разрешение властей, чтобы путешествовать из города в город, а, тем более, чтобы сменить место жительства или работы. Жизнь Светланы была очень однообразной, поскольку это была ее первая поездка в город, который так любила ее мать. Хотя Надя родилась в Баку, она переехала в Санкт-Петербург в возрасте шести лет.

В Ленинграде Светлана посетила квартиру своих бабушки и дедушки — квартиру № 17 в доме десять по Рождественской улице, которая к тому времени превратилась в музей. Когда Ленин прятался в ней в июле 1917 года, он жил в комнате ее матери — маленькой комнате с узкой железной кроватью, туалетным столиком и письменным столом. На стене висели фотографии родных Светланы: ее бабушки и дедушки, а также детские фотографии ее матери, тетей и дядей. В комнате Павла все еще висел портрет английского поэта Байрона, напоминая о том, какими романтиками они все были в первые годы революции.

Все вокруг казалось таким близким и в то же время безвозвратно потерянным. Светлана ходила по квартире, думая о том, что из нее ее мама бегала в гимназию. Именно здесь, будучи шестнадцатилетней девочкой, Надя влюбилась в ее отца. «Теплом, уютом, любовью крепкой семьи веяло на меня от этих стен… Дух был жив, мамин дух витал где-то здесь, в этой маленькой славной квартире, он никогда не уходил отсюда, он не жил в Кремле — там ему было невмоготу… Кремль всегда был чужим ей местом».

Теперь все родные ушли. Надя умерла в 1932 году, Павел — в 1938, дедушка Сергей — в 1945, бабушка Ольга — в 1951, Яков погиб в немецком концентрационном лагере, Анна и Федор обитали в своем собственном мире душевнобольных, Василий был в тюрьме. Она была единственной живой в мире призраков.

В 1956 году после своего семидесятилетия умерла Александра Андреевна. Она была рядом со Светланой все тридцать лет ее жизни. Светлана могла сказать так: «После многих потерь я страдала, но смерть няни… была для меня первой утратой действительно близкого, в самом деле глубоко родного, любимого, и любившего меня, человека».

Однажды днем в середине февраля 1956 года в квартире Светланы раздался телефонный звонок. Это был Анастас Микоян, председатель президиума Верховного совета СССР. Он сказал, что ему необходимо срочно переговорить с ней и что он посылает машину, чтобы она немедленно приехала к нему домой на Ленинские горы. Когда Светлана приехала, Микоян рассказал ей, что Хрущев собирается произнести речь о ее отце. Документ уже готов и будет обнародован на XX съезде партии 24 февраля, на следующей неделе. Ему нужно подготовить ее. Микоян провел Светлану в библиотеку и протянул ей бумагу: «Прочти это, потом обсудим, если будет нужно. Не торопись. Обдумай все хорошенько». Внизу семья Микояна ждала ее к ужину, когда она закончит читать.

Светлана несколько часов провела одна в библиотеке, читая документ, который позже назвали «секретным докладом Хрущева на XX съезде КПСС». Доклад был очень объемный, речь Хрущева на съезде заняла около четырех часов. Он представлял собой сокрушительное разоблачение личности Сталина, которого Хрущев описывал как «человека болезненной подозрительного, которому нельзя было доверять». Он обвинял Сталина в том, что тот придумал термин «враг народа» и насаждал «культ личности». Начиная с 1935 года, Сталин отдавал приказы о «массовых арестах и депортации сотен тысяч людей, о расстрелах без суда и следствия», об «уничтожении отдельных лиц (так называемых «шпионов» и «вредителей»), которые «всегда были честными коммунистами». «Признательные показания… получали в результате применения жестоких и бесчеловечных пыток». «Сталин лично рекомендовал судьям, какими методами они должны пользоваться. А методы эти были простые: бить, бить и еще раз бить». При этом Хрущев ни разу не упомянул, что сам он поддерживал массовые аресты и руководил чистками на Украине.