Маленький ныряльщик - Сергей Калашников

Коли иным образом споспешествовать государственным интересам не полагаете возможным, то операцию по дезинформации, как вы выражаетесь, заграницы, извольте и далее вести должным образом. То, что кораблестроительные программы в Британии, во Франции, да и в других странах приостановлены в связи с пересмотром проектов, радует государя. А начало отлова дельфинов и косаток, а также иных ластоногих для привлечения оных к участию в минных проектах, мы, когда остаемся с батюшкой вдвоем, обсуждаем с великим веселием.

* * *

Кого я действительно хотел увидеть – жену Сан Саныча Дагмар Датскую, – так она нигде не показалась. Поговаривают, что она нынче непраздна, так что могла и дома остаться в Питере. Отчего, спросите, такой интерес? А супруга моя, та, с которой мы вместе до внуков дожили, обожала читать про царскую фамилию и именно про эту особу всегда отзывалась исключительно с одобрением. Ну да не сложилось.

Простились мы у трапа, а как поворотились обратно, разглядел я и коляску, и конвой, и группу «товарищей» в штатском, одетых кто барином, кто грузчиком. Мелькали их лица раньше, хотя и не так, чтобы сильно мозолили глаза.

Когда возвращались домой, тут и дошло до вашего покорного слуги, что хомут-то на меня все-таки возложили. Может, Сан Саныч и не знает еще, какой именно, но я уже почуял, что начну работать над электродвигателем постоянного тока. Теорию знаю. Когда возился с машиной еще в период дефицита запчастей, разбирал, перематывал даже. И генератор, кстати, тоже. Остальное соображу или опытным путем постигну. Так что заглянули мы с Игнатом в скобяную лавку, поглядеть на медные провода, лаки и расспросить о графите. В каком он виде нынче и, вообще, можно ли купить? А то не знаю, из чего еще можно делать щетки.

Не подумайте только, что электродвигателей нынче никто не выпускает. Используют их уже давно и успешно, а только пока не сильно широко. Те модели, что упоминались в журналах, куда я заглядывал, как-то мне не показались.

Рассказывать о том, как устроены электродвигатель и генератор, не стану. Доложу лишь о том, что вопросы приобретения нормального элемента и амперметра удалось решить относительно безболезненно – я их выписал и вскоре получил. Как строятся мостовые электроизмерительные схемы, знаю прекрасно – у нас по ним в институте даже лабораторные работы были. Так что за пару месяцев мы с Игнатом создали приборный парк, которому я запросто выдал бы сертификат поверочной лаборатории. Собственно, кто знает, что такое шунт, помнит законы Ома и Кирхгофа и владеет методами контурных токов и узловых потенциалов, сами сообразят. А остальные заскучают.

Потом я ознакомил сына с экспериментальными данными из магнетизма, электромагнетизма, электромагнитной индукции, «открыл» для него правило буравчика, соорудил и испытал несколько макетов. К зиме я имел вполне четкое представление об основных конструктивных элементах как генератора, так и двигателя, прикидывая их сразу на мощности полкиловатта, киловатт, два, четыре, восемь. Впрочем, два последних – чисто теоретически. А вот для остальных вычертил детали и, весело насвистывая, направился в мастерские.

Увы. Требования мои оказались невыполнимыми. Уж очень формы заковыристые, как мне сказали. И еще насчет намагниченности материалов никаких обещаний дать мне не могут – не работали ни с чем подобным.

* * *

С Варюнделем, пардон, капитан-лейтенантшей Макаровой, состояли мы в переписке. От нее поступали ко мне новости из ее круга общения. Супруг ее, Степан Осипович, поселился в Санкт-Петербурге и некоторое время ждал назначения. Изредка молодоженов приглашали в Аничков дворец, где мужчины о чем-то толковали в кабинете цесаревича, а женщины обсуждали их поведение. Потом Макарова произвели в капитаны второго ранга и отправили командовать флотилией на Каспийское море, так что последнее письмо было из Астрахани, и поминались в нем Дербент и Баку, как возможные места, куда придется проследовать несчастной жене военного моряка, который положительно не способен оставаться на одном месте.

Впрочем, сквозь строки угадывалось, что недовольство это несколько притворное и необходимость переездов молодую жену не так уж удручает, поскольку она щедро делилась впечатлениями от новых мест и разделяла озабоченность мужа перевозками грузов к восточному берегу моря – там строили железную дорогу куда-то в глубь Средней Азии. Россия продолжала экспансию в этом регионе.

Домашние же наши дела особых упоминаний не стоят. Из денег, что поступали на прокорм козы, животине нашей рогатой построили каменный хлев, где пару квадратных метров занимало собственно стойло, зато с отдельным выходом. Остальное же пространство, оба этажа, отошло на лабораторию, мастерскую и испытательный стенд. Сюда же поместилась и паровая машина с катера – знаете, крутить вал киловаттного электрогенератора вручную – не вполне радостное занятие. Пусть этот генератор и наполовину деревянный и весь насквозь просматривается, потому что макет, но вид его движущихся частей – недостаточное вознаграждение за каторжный труд.

Игната я в гимназию подготовил, и испытания он выдержал. То, что оказался в одном классе с мальчиками на два-три года младше, – не беда. Освоиться с чистописанием в этом времени – дело необходимейшее. Да и грамматику нужно подтянуть. Естественные же науки нынче никто не ставит выше ни закона божия, ни латыни, так что пусть малец покорпеет над гуманитарными дисциплинами. Вреда от того для него не будет.

Как вы понимаете, к рыболовному промыслу мы уже великих сил не прилагали, но ласточку содержали в порядке и изредка выходили на ней в море, скорее ради забавы, чем для дела.

К дочке моей, Оленьке, стал наведываться с ухаживаниями один парень. Вот он и сделался добрым помощником в лаборатории. Гимназию этот жених уже окончил и даже служит телеграфистом, отчего частенько свободен – у него короткие смены и в разное время. То есть не то, что у Игната в гимназии – полная занятость, да еще труды над уроками.

Так я о деталях для уже, считай, боевых образцов моторов и генераторов повествование не завершил. По всему выходило, что ехать мне следует в стольный град Питер и разыскивать там завод, где мои поделки примут в работу. Вот тут-то и предложил мне Зиновий – Олькин ухажер – вместо меня туда съездить и устроить все в лучшем виде.

В сей момент и прострелило мне через весь организм, что дело тут нечисто. Этот вьюнош забыл упомянуть о деньгах, когда мы толковали о поездке. А сам я не напомнил.

Обещал, что подумаю, и побежал в городскую управу и городовому, что у дверей стоял, все свои сомнения прямо с ходу и выложил. Что вот, похоже, шпион собирается секреты выкрасть. Хотя и без тех чертежей он многое знал, но тут, когда стало нужно отдать не знания, а конкретные предметы – чертежи, паранойя во мне и взбутетенилась. Душевные люди, эти городовые. Завсегда со мною раскланиваются. Этот тоже участие выказал и проводил меня вовсе не в управу, а через два дома от нее в скромное здание к Михаилу Львовичу. Если забыли, так его мне Сан Саныч представил. Я еще в тот раз на ныряльщике с плавником в видимости берега изображал резвящегося дельфина.