Конец легенды - Денис Ватутин

Без оружия, без снаряжения… Но без шлема?! Это же самоубийство…

На снегу перед прожженной дырой была абсолютно ровная площадка снега, покрытая припорошенной твердой коркой льда. Она имела диаметр примерно метров восемь – десять.

Все молчали, а мое сердце бешено колотилось, и было тяжело дышать через фильтр.

Отшельник отошел от палатки по чьим-то следам метров на двадцать и позвал нас.

Мы подъехали к нему, и я невольно вздрогнул, увидев присыпанное снегом человеческое тело! Окоченевший труп был одет в черный полярный комбез, с нашивками Военно-космических сил ООН. Это был тот самый человек, оставивший свой шлем в палатке. Его бледно-серое, покрытое инеем лицо было искажено гримасой дикого ужаса, синеватый вывалившийся язык торчал из занесенного снегом рта, словно он захлебнулся молоком. Точно так же было почти не видно его глаз. Руки его, без перчаток, были сцеплены на собственной шее. Это был не Крис…

Ужас стал подбираться к моей груди…

Мы, превозмогая страх (даже Джей притихла), стали изучать остальные цепочки следов. В одном направлении, параллельно вершине, побежали сразу двое, причем следы одного из них часто прерывались небольшими пропаханными бороздами – человек спотыкался, падал и вновь бежал вперед…

У меня темнело в глазах… Я жадно обшаривал глазами рельеф, ожидая и безумно боясь найти труп, чувствуя, что меня покрывает холодный пот…

Что заставило людей выскочить из палатки и кинуться врассыпную, без вещей, без оружия, слепо, в ледяную пустыню… Это было что-то страшнее мертвых снегов…

В какой-то момент следы разошлись в стороны под углом градусов тридцать… Неподалеку лежало тело в военном комбезе…

Я первый подскочил к мертвецу, нагнулся над ним и расстегнул замок забрала, рванув его вверх… Я вскрикнул, не удержавшись… Это была Лайла Блери… агент «Пантеона»… бывший турист группы «кси-516»…

Ее кожа теперь была белой, словно снег вокруг, только под правым глазом чернел большой безобразный кровоподтек, глаза широко раскрыты, и выражение лица навсегда запечатлело смертельный страх и отчаяние… Это было кошмарным – встретить тут, в этом гиблом месте, труп знакомого тебе человека! Это было как гром среди ясного неба! Я искренне надеялся, что ни одного знакомого мне мертвеца не будет на этой горе, но я ошибся…

Словно помешанный, я бросился к другой цепочке следов, обогнав Джей…

Лайла… зачем она перешла на сторону Криса? Почему она не поступила, как собиралась? Просто бросить эту затею?

Сердце мое гулко стучало в груди, подстегиваемое стимулятором, но, ей-богу, он был сейчас излишним… Не то чтобы мне было сильно жаль эту женщину… Просто тот ужас, что застыл на лицах покойных, только усиливал мой собственный страх… То, от чего бежали эти, как я догадывался, отнюдь не пугливые люди, это было нечто, связанное с бездной животного черного липкого страха… Безликое и многоликое… Нечто непознаваемое по сути своей, которое могло нести только смерть… Чудовищную и беспощадную смерть… смерть мучительную… Ни один труп в пустыне не вселял в меня столько боязни, как эти трупы… Невольно лезли в голову легенды и суеверия, которые я слышал раньше… Господи, что же это? Я боюсь… Я действительно боюсь… Это… Что это?…

– Боже… – прошептала Джей, выглянув из-за моего плеча.

Я глубоко вздохнул, оглядевшись по сторонам…

– Третий военный, – сказал Отшельник, с жалобными интонациями в голосе. – У него глаза прожжены, ай-ай: глаз нет совсем, горели… огнем… Духи убили их… Вот так…

Мы подъехали к последнему трупу: забрало, которое поднял Отшельник, было изнутри забрызгано кровью, и на бледном, поросшем светлой щетиной лице со сведенными предсмертными судорогами мышцами вместо глаз действительно зияли две черные окровавленные дыры. Я отвернулся – меня мутило от страха и отвращения…

– Духи, духи, это духи убили их, – поскуливал Отшельник. – И зачем мы пошли сюда? Зачем не послушали стариков… теперь и нам конец… вот так…

Мы нашли всего три трупа… Учитывая, что в группе было семеро, четверым удалось уйти, и одна из этих четверых – Ирина! Страх постепенно отступал, и мы постарались как можно скорее покинуть жуткое место. Единственное, что мы сделали, – это взяли себе кое-что из запасов, которые мертвым были уже ни к чему: немного патронов, несколько светотермических гранат. Сухпайков решили не брать – счетчики радиации трещали довольно убедительно, хоть облучение опасным и не было.

Мы собрали все трупы в палатку и засыпали ее снегом, сделав нечто наподобие кургана, а сверху воткнули крест-накрест чьи-то лыжи.

После продолжительных поисков за пределами ровного десятиметрового круга мы нашли слабый след уцелевших членов отряда и двинулись по нему.

Я на секунду обернулся: пологий заснеженный холм теперь смотрелся еще более тоскливо – с одиноко стоящим полусферическим сугробом и темным крестом над ним…

До вершины было несколько часов ходу, но почти всю дорогу мы сосредоточенно молчали, молчали и шли, изредка озираясь по сторонам, ожидая чего угодно… но все было тихо…

К исходу ночи, когда я в очередной раз кинул взгляд к горизонту, ожидая увидеть вершину, я заметил, что предутреннее небо заслоняет какая-то клубящаяся белая пелена. Я сперва подумал, что это фронт снежного бурана, который идет на нас с горы. Я указал на это своим спутникам, и мы остановились на некоторое время, решая, не поставить ли нам палатку. Но бурлящая белая занавесь не поменяла своего местоположения ни на метр.

Это нас озадачило, но, так как ничего конструктивного нам в голову не пришло, мы решили продолжить путь и изучить это явление вблизи…

Чем короче мы приближались к колышущимся и бурлящим снежным потокам, тем сильнее крепчал ветер и идти становилось труднее.

В какой-то момент я почувствовал, как мощный шквал, ударивший меня в грудь, буквально остановил мой шаг. Я пригнул голову, но смог пройти еще несколько шагов…

– Может, тут вулкан? – сделала предположение Джей. – Ну типа выходит горячий воздух, как в гейзерах всяких…

– Не те здесь места, – возразил я, снимая лыжи, которые теперь только мешали продвижению, – но то, что тут локальный скачок атмосферного давления, – это факт. Что-то там дальше существенно повышает температуру воздуха, поэтому вершина всегда в облаках и ее не видно…

– Это, значит, прям непонятно даже, – вставил свое веское замечание Отшельник.

– Во-во, – согласился я, тяжело дыша от усталости. – Может, это твоя метеостанция, а, Отшельник?

– Не-э-э, – протянул он, – метеостанцию, мы, наверное, пропустили… там, ниже…

– Ну, и чего ты с нами наверх лезешь? – несколько грубовато спросил я. – Шел бы обратно, к Тохчам…

– Обратно одному страшно, – объяснил он. – Не пойду я обратно к мертвецам… зачем гонишь?

Мне показалось, что он обиделся.