Письмо Россетти - Кристи Филипс

– Ведь я обещала ему, что мы придем, верно? Не хотелось бы огорчать его.

Гвен окинула ее скептическим взглядом с головы до пят.

– Так вы в этом собираетесь идти в гости?

– А что не так?…

Если верить Гвен, все в ее внешности и наряде было не так. Бесформенные, мятые, бесцветные, скучные тряпки – вердикт, который она вынесла, просмотрев все содержимое чемодана Клер. Затем полезла в свой и принялась вытаскивать блузки, какие Клер редко доводилось видеть. Шифоновые, шелковые, бархатные, все эти тряпки прекрасно смотрелись бы на какой-нибудь цыганке из романтической новеллы, все с низкими вырезами и пышными рукавами, все разноцветные, в каких-то цветочках, блестках, вышивках, сверкающих, как драгоценные камни. Вскоре постели и кресла в номере были завалены одеждой.

– Просто голова идет кругом, – прошептала Клер.

– Можете надеть эту свою черную юбку с одним из моих топов. К примеру, вот с этим. – И Гвен указала на черную шифоновую штучку с темно-синими цветами. – Нет, погодите. Эта лучше.

Она достала из кучи и продемонстрировала Клер изумрудно-зеленую бархатную блузу с низким округлым вырезом и длинными рукавами, полностью скрывающими запястья. Клер примерила ее, Гвен одобрительно кивнула.

– Ваш цвет. Там сзади еще есть маленький такой поясок в виде галстука, можно затянуться потуже. – Она затянула шелковую ленту, отступила на шаг, снова оглядела Клер. – Вот теперь более или менее ничего. Когда-нибудь думали купить лифчик с подложкой, чтобы грудь смотрелась пышней?

– Нет, – ответила Клер и пошла в ванную взглянуть на себя в зеркало.

И была приятно удивлена. Очень элегантный и романтичный наряд. Точно из другой эпохи. И еще он немного напоминает платья, которые вполне могла носить Алессандра. Если уж быть до конца честной, он шел ей больше, чем все, что она когда-либо носила. Точно раскрывал какой-то ее секрет, ту ее часть, которая жила в мире семнадцатого века. И не то чтобы ей хотелось одеваться так каждый день, но сегодня, в Венеции…

– Превосходно, – сказала она.

В половине седьмого две совершенно преобразившиеся молодые женщины шагали по улицам, отходящим от площади Сан-Марко, в поисках нужного им адреса. Как объяснил Джанкарло, дом его находился где-то поблизости от калле Дозе. Меньшая из них по росту, обряженная в какую-то странную комбинацию из блузы в стиле Ренессанса и прозаических лодочек на низком каблуке, несла коричневый пакет, где лежали бутылка белого вина и коробочка со сладостями, которые настойчиво рекомендовал купить хозяин кондитерской.

Клер не хотелось идти к Джанкарло с пустыми руками. Она подозревала, что он пригласил их к себе домой потому, что просто не мог позволить себе повести дам куда-нибудь отужинать – все рестораны в Венеции были чудовищно дорогие, – и теперь она тревожилась, что купила недостаточно. С другой стороны, если принести слишком много, это будет дурной гон. Шагая по узким улочкам, она старалась представить, на что похож дом Джанкарло, и почему-то воображала бедно обставленную гостиную, где из окна открывается вид на стену соседнего дома. Ведь семья какого-то официанта вряд ли купается в роскоши. Нет, это ее не смущало. Смущало другое: возможно, они с Гвен слишком уж разоделись для визита в скромный дом.

На Гвен были черные расклешенные брюки и черная шелковая блуза со странно огромными, развевающимися, какими-то ведьминскими рукавами, и трусила она в туфлях на высоченных деревянных платформах, напоминающих те, в которых некогда хаживали обитательницы Венеции. “Не слишком практичный наряд”, – заметила Клер, увидев в нем Гвен. Та же лишь отмахнулась и заявила, что в ближайшие несколько часов ничего практичного делать не собирается.

Впрочем, следовало признать, что сегодня Гвен мало напоминала растрепанную и одетую черт знает как девчонку, в ней тоже появилось нечто таинственное и экзотическое. И здесь, на улицах Венеции, наряд ее вовсе не казался неуместным, как, например, в Харриоте. Впрочем, и здесь, в Венеции, было полно женщин, молодых и не очень, стройных и не слишком, носивших узко обтягивающие джинсы с низко опущенной талией. Что происходит? Кто предписал всем женщинам подряд одеваться и выглядеть как какие-нибудь хиппи? Или же то просто срабатывал инстинкт, сродни тому, что заставляет стаю птиц дружно и резко разом сниматься с места или же вынуждает мигрирующих бабочек-монархов почему-то садиться на деревья какого-то определенного вида, как делали веками до них другие особи?

Они достигли кампои сверились с картой, что вручил им Джанкарло. Следуя его указаниям, перешли мостик над узким каналом, раза три свернули в маленькие извилистые проулки и продолжали идти прямо до тех пор, пока не уперлись в ворота сварного железа, вделанные в высокую стену кирпичной кладки. Ворота открывались во двор, впереди виднелся главный вход в здание.

Дверь резко распахнулась через секунду после того, как в нее постучали. И Клер с удивлением увидела на пороге мужчину аристократической наружности, на которого обратила внимание еще на конференции.

– Простите, я, должно быть, ошиблась адресом, – пробормотала она.

– Вы ведь американки, верно? – весело спросил их мужчина.

– Мы ищем Джанкарло Баль…

– Да, мы вас ждем. Входите, прошу вас. Я Маурицио Бальдессари, отец Джанкарло.

Они вошли в элегантно отделанный холл с распахнутыми дверьми по обе стороны и широкой мраморной лестницей, ведущей наверх. В комнате справа зазвонил телефон. Ответил чей-то невнятный голос.

– Я видела вас сегодня на конференции, – все еще недоумевая, начала Клер.

– Я директор отдела истории. Разве Джанкарло вам не сказал? Он рассказал мне, что познакомился с двумя американками, вот я и решил пригласить вас к нам.

В дверях возник еще один мужчина, помоложе.

– Звонит профессор Франко.

– Передай, я перезвоню ей через несколько минут. – И хозяин сделал Клер и Гвен знак подняться следом за ним по ступеням. – Позвольте проводить вас. Джанкарло говорил, вы изучаете Венецию семнадцатого века.

Клер кивнула, и они начали подниматься наверх, на второй этаж дома, оказавшегося настоящим палаццо, где все помещения были декорированы в исключительно утонченном классическом стиле. Даже Гвен была потрясена, разглядывала все вокруг, расширив глаза и слегка приоткрыв рот. А Клер прикинула, что мебель здесь исключительно восемнадцатого века, ковры древние, самые настоящие, восточные. В гостиной стоял большой концертный рояль довольно редкой ныне марки, “Бёзендорфер”, под потолком висела гигантская люстра с подвесками из австрийского хрусталя, а стены украшали потемневшие от времени живописные портреты предков семейства Бальдессари. Маурицио провел их в главный салон, там гостей встретила женщина, вышедшая из двери в дальнем конце огромной комнаты.

– Знакомься, Рената, это гости Джанкарло, – сказал Маурицио.

– Американцы? – спросила дама.