Победитель остается один - Пауло Коэльо

Но приходит день, когда не в меру бдительный налоговыйинспектор — сам или с подачи какой-то крупной студии — вдруг обращает вниманиена одно простое обстоятельство: а каким это образом неведомые продюсерыумудряются занимать в своих лентах звезд первой величины, поручать проектысамым прославленным режиссерам, расходовать чудовищные средства на рекламу ипри этом обходиться всего одним дистрибьютером? Ответ прост: голливудскиемонстры заинтересованы лишь в прокате своей продукции, а Джавиц — герой,свергнувший диктатуру гигантских корпораций, новый Давид, сражающийся сГолиафом несправедливой системы.

Несмотря на эти убедительные объяснения, налоговый инспекторрешает копать дальше. И без огласки начинает расследование. Компании,вкладывающие средства в производство блокбастеров, всегда и неизменно оказываютсяакционерными обществами, зарегистрированными на Багамах, в Панаме илиСингапуре. И в этот момент некто, внедренный в департамент налогов и сборов (атакой обязательно найдется), предупреждает своих истинных начальников: каналДжавица скоро будет заблокирован — для отмывки денег ищите другогодистрибьютера.

Джавиц в отчаянии, ибо уже привык жить как миллионер ипринимать поклонение, подобающее полубогу. Он летит в Канны: кинофестиваль —это отличный предлог для того, чтобы без ущерба для собственного достоинствапереговорить с теми, кто его, с позволения сказать, финансирует, все выяснить,лично получить и передать номера банковских счетов. Ему невдомек, что за нимдавно уже ходят по пятам, что его арест — это вопрос техники, и сидящие вполутемных кабинетах люди при галстуках размышляют, взять ли его прямо сейчасили пусть погуляет еще немного на свободе, поможет собрать новые улики?

«Финансисты», однако, не любят неоправданный риск. Ихпартнер Джавиц Уайлд может быть в любой момент арестован, а там, глядишь,пойдет на сделку со следствием, расскажет обо всех деталях налаженной системы,назовет имена тех, с кем заснят на фотографиях — причем так, что даже и недогадывался, что его снимают.

Заставить его молчать можно одним-единственным способом.

Савуа все совершенно ясно, и он точно знает, как дальшебудут развиваться события. А сейчас надо заняться обычным делом.

Бумажной канителью.

Заполнить формуляр, отослать его в Европол — пусть тамошниебюрократы займутся розыском убийц: дело громкое, в случае удачного завершениясулит награды и нечастые в этих структурах продвижения по карьерной лестнице.Расследование должно завершиться результатом, и никто из его начальников неповерит, что инспектор из захолустья (да, потому что Канны при всем своемгламурном блеске 350 дней в году остаются маленьким провинциальным городком)способен добиться этого.

Савуа подозревает одного из телохранителей: чтобы впрыснутьяд, надо было находиться в непосредственной близости от жертвы. Но обнародоватьсвою версию не собирается. Он изведет еще много бумаги, чтобы проверить всех,кто присутствовал на вечеринке, новых свидетелей не обнаружит и — посленескольких дней оживленной переписки с вышестоящими инстанциями — сочтет своюмиссию выполненной.

Вернется к расследованию двух среднестатистических убийств инанесения телесных повреждений в ходе ссоры между супругами — а ведь стоял вдвух шагах от того, что могло бы получить международный резонанс. От исполнениясвоей юношеской мечты об улучшении мира, о более справедливом и безопасном обществе,о карьере и высокой должности в Министерстве юстиции, о благополучии семьи, оборьбе за то, чтобы изменить отношение к слугам правопорядка, личным примеромдоказав, что есть среди них честные люди.

Все это будет погребено под бумагами.

Увидев, что открытая терраса бара «Martinez» заполненапосетителями, Игорь хвалит себя за всегдашнюю предусмотрительность: хоть емуникогда прежде не приходилось бывать в Каннах, он все же загодя заказал столик,угадав, что все будет именно так, как сейчас. Сейчас он просит чаю с тостами,закуривает, оглядывается по сторонам: здесь все в точности так, как и в любомдругом «шикарном» месте. Дамы, страдающие анорексией, накачанные ботоксом иобвешанные драгоценностями, пожилые мужчины с молоденькими спутницами, супруги,явно надоевшие друг другу, улыбающиеся девушки с бокалами прохладительного, несодержащего калорий, делающие вид, будто заняты беседой с подругами, а на самомделе посылающие диагональные трассы взглядов из одного конца в другой в надеждезаметить кого-нибудь заслуживающего внимания.

И лишь за одним столиком дело обстоит иначе: трое мужчин идве женщины разложили среди банок с пивом какие-то бумаги и спорят вполголоса,постоянно щелкая клавишами своих калькуляторов. Кажется, будто эти пятеро — единственные,кто занят здесь делом, но это не так: делом здесь заняты все посетители.

Они стараются засветиться.

А это, если все пойдет хорошо, может привести к Славе. А та,если все пойдет хорошо, приведет к Могуществу. Магическое слово, заклинание,превращающее человека в полубога, в недосягаемого идола, который едва цедитслова и привык к тому, что все его желания неизменно исполняются, а сам он,когда проезжает в своем спортивном автомобиле или лимузине с затененнымистеклами, вызывает у окружающих зависть и ревность. Для него нет непокоренныхвершин и неприступных твердынь не существует.

Те, кто сидит на этой террасе, уже преодолели некий барьер —они ведь не толпятся с фотоаппаратами в руках по ту сторону металлическихограждений, ожидая, что вышедшая из главных дверей звезда озарит их миры своимсиянием. Да, они уже попали внутрь, да, им не хватает теперь лишь славы ивласти — и неважно, в какой сфере. Мужчины знают, что возраст — не проблема,были бы надежные и прочные связи. Девушки, обводящие пространство взглядами,чьей зоркости позавидовали бы самые вышколенные телохранители, напротив,чувствуют приближение опасного возраста, зная: когда он наступит, возможностидобиться чего-либо своей красотой внезапно исчезнут. Дамы постарше хотели бы,чтобы их уважали и ценили за дарования и ум, однако блеск бриллиантов слепиттак, что ничего больше и не разглядишь. Супруги ожидают, что вот мимо пройдеткто-то, поздоровается, и все повернутся к ним и подумают: «Наверное, известныелюди». А может быть, не известные, а — знаменитые?