Антидиверсанты - Сергей Зверев

Сдвинув на левой стороне ствольной коробки переводчик режима огня, Панин положил палец на спусковой крючок. Но выстрела не произошло. Он опоздал…

Северо-восточная Украина

Полигон

18 августа

00.42

В это мгновение одновременно произошли два события, существенно повлиявшие на дальнейшие планы обоих отрядов, вступивших в силовое противостояние.

Пуля Митина попала в ногу Хантеру. Взвыв от дикой боли, поскольку была задета кость, Джо выпустил из рук штурмовой карабин и отполз в заросли густого бурьяна. В сознание слепящими потоками полились отчаянные мысли.

«Довоевался ты, парень. Вытаскивать тебя никто не будет. Так и сдохнешь тут в мучениях, а потом русские найдут и закопают, как собаку, в какой-нибудь вонючей яме…»

Неожиданно из кровавой пелены, застилавшей зрение, в которой, словно кинокадры, мелькали обрывки недавних событий, выплыло искаженное ужасом неминуемой смерти лицо русского полковника, убитого несколько часов назад в лесополосе около поселка. Хантеру показалось, что полковник злорадно усмехается…

В тот же момент пуля Берка тоже смогла сделать свое черное дело. Восток, занятый тем, чтобы точно прицелиться, на несколько секунд утратил бдительность. И вот навсегда замер на сырой от ночной росы траве…

Запад попытался стремительно схватить «Грозу» погибшего товарища, чтобы все-таки воплотить в действительность план Панина, но согласованные очереди сразу с нескольких огневых позиций заставили Алексеева резко отползти в сторону, под защиту огромного бетонного блока, отлетевшего в сторону после недавнего взрыва его гранаты.

Бойцы отряда Томсона, почуявшие, что наконец-то, кажется, начали одерживать верх в сражении, усилили интенсивность огня и выбрались из темного провала бункера Г-8. Следом за ними выскочил наружу и сам командир, поливая очередями тот сектор, где находился Митин. Он сразу определил, что Хантер ранен или убит, но в то же время отчетливо понял и другое: противник понес очередную потерю. Теперь численный перевес был на их стороне. Схватка практически выиграна!

Митин так не считал. Именно в данный момент, когда с фатальной скоростью, словно карточный домик, развалившийся от удара ладони по столу, рушились все надежды не только выполнить задание, но и вообще уцелеть после этой кровопролитной сечи, требовалось сделать все, чтобы вырваться из страшного капкана и, несмотря ни на что, победить!

Спасительный план возник неожиданно. Митин обратил внимание на то, что единственный боец противника, который остался на открытом пространстве и не нырнул под защиту бункеров, сильно пострадал от его выстрела, но, по-видимому, остался жив.

Отбросив в сторону «Кедр», поскольку патроны закончились, а запасного рожка не было, Митин стремительно нырнул под брюхо металлической трубы и спустя несколько секунд оказался рядом с поверженным противником.

Прижавшись к земле, чтобы максимально обезопасить себя от шальной пули, он приставил к виску Хантера ствол «ПСС» и произнес, тяжело дыша:

– Если хочешь жить, френд, не суетись, aren’t you?

Джо в ответ выдавил из себя сдавленный возмущенный хрип.

Митин левой рукой подтянул к себе за ремень штурмовой карабин Хантера.

– Где твой приемопередатчик? Скорее, старина!

Время замедлилось. Мгновения, подтверждая слова песни из знаменитого фильма, свистели, как пули у виска.

Митин почему-то сразу почувствовал, что американец его понимает. Видимо, знает русский. Поэтому не стал тратить драгоценных секунд на дежурный вопрос: «Do you speak Russian?»

– Быстрее!

Митин сильнее вдавил ствол пистолета в голову плененного врага.

– У тебя есть шанс выжить, френд. Лично отвезу тебя в госпиталь. Где рация?

Джо вытащил из нагрудного кармана камуфляжной куртки приемопередатчик «Penumbra». Митин левой рукой тут же выхватил его из ослабевшей ладони Хантера, отпустив ремень карабина.

Он разбирался в разных моделях этой натовской техники. Поэтому мог бы сам без труда тут же послать сигнал опроса на другую рацию. Но сейчас требовалось мгновенная связь с командиром американской ДРГ. Без помощи хозяина не обойтись.

– Вызывай своего шефа, ковбой. К нему накопилось немало вопросов.

Северо-восточная Украина

Полигон

18 августа

00.42

Томсон не поверил своим ушам, когда приемопередатчик, закрепленный на поясе, выдал вызов. Во время боя использовать рацию запрещено. Ведь сигнал может прийти в самый ответственный момент, когда жизнь буквально висит на волоске, а любое движение связано с тактикой сражения, где каждый шаг должен быть выверен и служит только одной цели – обезопасить бойца и привести его к победному результату.

Томсон прыгнул в сторону, пружинисто приземлился, рывком вытащил приемопередатчик.

– L-97, это L-96! Ответь! Прием! – бормотала рация на кодированной волне.

Идиот! Томсон уже раньше отметил «боковым краем сознания» (это был его собственный термин, который майор умело применял при своих профессиональных медитациях), что огневая точка, предположительно связанная с местоположением командира резервной группы, погасла, словно уголек, выброшенный из костра. А теперь выходит, что Хантер ранен, судя по всему, достаточно серьезно, коли позволил себе непростительное нарушение режима использования приемопередатчика. Но боевые действия есть боевые действия. Даже если ты ранен, терпи и помни об инструкциях.

– L-97 на связи! Прием!

– Твой боец у нас. Если ты хоть немного ценишь свой личный состав, подумай. Прием! – произнес по-русски незнакомый хриплый голос.

Такого нельзя было даже предположить! В тот момент, когда Томсон уже собирался засчитать себе победу в командном первенстве, события неожиданно устремились совсем в другое русло, как воды горной реки, прорвавшей плотину. Он растерялся.

Ночная темнота освещалась огненными сполохами ожесточенных очередей (Ник, Берк и Рич, выбравшись из бункера, грамотно, будто стая волков, нападающая на лося, окружала одинокого бойца российского спецназа), секунды убегали в вечность и дробились на мириады застывших неуловимых мгновений, а Томсон, крепко сжимая в руке рацию, так и не мог принять единственно верное решение.

– Чего ты хочешь? Прием! – наконец глухо выговорил он в приемопередатчик.

– Небольшой равнозначный обмен. На торгах – твой боец. Меняю на один ценный груз, который ты украл из бункера Г-8. Прием!

– А как насчет твоего бойца? Минуты через полторы от него останется одно воспоминание. В связи с этим ты не хочешь выкупить свою собственную жизнь? Прием!