Тайна в черной рамке - Владимир Григорьевич Колычев

– Любишь? – немного подумав, спросил генерал. Заставил себя спросить.

– Люблю. – И Егор заставил себя ответить. При этом он посмотрел Ковелеву прямо в глаза.

– Все равно нехорошая история.

– Нехорошая.

– И очень сложная. И пока неразрешимая… На Сарычева все думают… И я думаю. Но доказательств нет.

– Будут. Обязательно будут. Сарычев создал вокруг себя критическую массу, не сегодня-завтра начнется цепная реакция. Я это чувствую.

– Чувствуешь… А если эта твоя Перова под пресс попадет? Она ведь могла стоять за ограблением банка.

– И я мог.

– Да нет, на тебя-то я как раз и не думаю, – в раздумье качнул головой Ковелев. – Но сама ситуация тебя компрометирует.

– Разрешится ситуация. Обязательно разрешится. А там будет видно…

– Я смотрю, ты уже на поправку пошел, Егор Ильич?

– Да вот чувствую, что скоро на службу.

– Именно такой ответ я и ожидал от тебя услышать, – улыбнулся Ковелев.

Он, похоже, понимал, что перегнул палку в своих подозрениях и даже обвинениях. Но ситуация действительно патовая. Если вдруг Сарычева не удастся привлечь к ответственности, подполковника Прокофьева упрекнут в непрофессионализме. А если не найдутся деньги Сигайлова, Егор останется под подозрением. А возможно, его даже подведут под статью.

Что ж ему делать в такой ситуации? Хоть из госпиталя Прокофьева забирай да в работу с головой окунай. А почему бы и нет? Может быть, с его появлением в отделе дело наконец сдвинется с мертвой точки?

* * *

В тюрьме можно все. Но за деньги. А за очень большие деньги можно купить и свободу. Брайтон уже заплатил, адвокаты работают, возможно, развалят дело, вытащат его на волю. Это ему и нужно. А тренажерный зал он не заказывал. И не платил за эту тему. А именно туда его и привели.

– Что-то я не понял, – едва слышно, себе под нос пробормотал он, с подозрением глядя на качков, от которых крепко несло конским потом.

Здоровые мужики, мордастые, все в наколках, и китайские драконы вытатуированы на них, и лагерные кресты. Камера обычная, просто вместо шконок здесь стояли силовые тренажеры – и самодельные, и профессионально изготовленные. И три качка, один за «бабочкой», второй пресс качает, третий штангу тягает. Тормоза в камеру уже закрыты, а ломиться в дверь у братвы не в почете.

– Ну чего стоишь? – спросил амбал с маленькими бесцветными глазами. – Проходи.

– Вы вообще кто такие? – расправил плечи Брайтон.

– Мы твой секс-шоп, – ухмыльнулся качок с лысой, как бильярдный шар, головой.

– Чем будешь оплачивать, наличными или в кредит? – спросил детина с нижней челюстью на пол-лица.

– У него еще кредитка не активирована, – хохотнул амбал.

– Активируем, – кивнул лысый.

– Активатор у нас, правда, резиновый, но мы скажем, что кожаный был. Нам поверят, – осклабился мистер Челюсть.

– А тебе нет! – Лысый подошел вплотную к Брайтону.

И так захотелось вгрызться зубами ему в кадык. Но вдруг это всего лишь провокация. Брайтон поведется, а ему скажут, что он сам первый заигрывать начал. Подождать надо, осмотреться, может, это и не пресс-хата вовсе, а просто прикол от непуганых идиотов.

– Да ты знаешь, кто я такой? – спросил Брайтон.

– Я знаю, кто ты сейчас. Я знаю, чем ты будешь потом, – осклабился лысый.

От него воняло и потом, и блевотиной. А еще от него исходила энергия непреодолимой силы. На животе кубики, грудные мышцы – как автомобильные фары, бицепсы – как чугунные ядра, такому ведь и бить не надо, можно просто сжать Брайтона в своих объятиях, превратив его в мешок с костями. Менты знали, кого на него натравить. А ведь это менты. Не собираются они прощать ему свою сучку.

– Я ведь вас потом всех найду, – спиной вжимаясь в дверь, пробормотал Брайтон.

Если его опустят, то все, никто ему больше руки не подаст. А Карамболь забудет, как его звать.

– Еще попросишь? – ухмыльнулся лысый.

Его дружки гадко засмеялись.

– Давайте договариваться, – мотнул головой Брайтон.

– Наличные не принимаем, только в кредит. По самые биткоины!

– Ага! – осклабился амбал.

– Передайте Ярыгину, что у меня есть важная для него информацию! – Брайтон чувствовал себя так, будто попал в кошмарный сон. Хотелось проснуться, но не получалось.

– Так сам потом и передашь.

– Один раз передаст, два раза передаст…

– Один раз – не передаст!

– Ярыгин вас самих потом передастами сделает. А Прокофьев добавит!

Лысый хотел что-то сказать в язвительном тоне, но амбал качнул головой, выразительно глянув на него.

– Ну давай, выкладывай… – немного подумав, сказал он. – Но учти, если ты впарил нам пустую бутылку…

– Полную получишь, с шампанским, – ухмыльнулся мистер Челюсть. – И ананасами.

Брайтон мотнул головой. Информация у него конкретная, а это реальный шанс соскочить с резинового крючка.

* * *

Удар ногой, рукой, снова ногой, на этот раз с разворота, двойка, тройка… Сарычев представлял, как молотит Прокофьева, злость прибавляла ему сил. И на ногах он держался крепко. Жаль, что Прокофьев до сих пор жив.

Удар, удар… Еще немного, и Прокофьев не выдержит, отдаст концы. Но Аркадий сам вдруг оказался на полу. Запутался в собственных ногах, поскользнулся и упал.

А ведь запутался он не только в своих ногах, но и в щупальцах, которыми опутал Прокофьева. Да, ему везло. Но везло как человеку, который везет – мощно, решительно и бесстрашно. А ведь он действительно ничего не боялся. И сердце даже не дрогнуло, когда Захар выстрелил в него. Испугался он уже потом, когда подстрелил его самого. Он даже не знал тогда, с кем имел дело. Просто бродил по болотам в окрестностях Пушного, вышел к дому, в котором Сигайлов мог спрятать деньги, обрадовался. Но едва не нарвался на пулю.

Спасибо Освальду за его ствол. Аркадий ответил практически мгновенно и не промазал. Но Захар умирать не хотел. Начал рассказывать, кто он такой, сначала грозился, затем умолял помочь. Аркадий тем временем копался в его телефоне, спросил, кто такой Иваныч, получил ответ. Да, это был тот самый Иваныч, который помог Прокофьеву выйти на Сивого и который знал про деньги.

Смелых ведь не только пуля боится, но и сама судьба. А Аркадий дал разгон своей судьбе. Захара придушил, выволок в лес, закопал, дом поджег. Затем вышел на Иваныча, практически с ходу его подстрелил. Не ходил за ним, не искал выгодных позиций, просто подъехал и, пользуясь случаем, нажал на спусковой крючок. И ведь не промазал.

Прокофьев должен был догадаться, кто играет против него. Только Аркадию Сарычеву по силам хитрые многоходовки, и он сам себе это доказал. Позвонил Вике от имени Захара, напугал ее… А вот Прокофьева убивать не собирался. Думал, хотел,