Докричаться до мира - Оксана Демченко

— Ой, Тим, пользуясь случаем: мне никто толком не хочет объяснять, почему среди айри нет женщин. Будто это закрытая тема, — светлоглазая серьезно ждала ответа, явно не раз уже замолчанного.

— Еще какая закрытая, — вздохнул айри, ловко настраивая свои диковинные приборы.

Ника утром возилась куда дольше. — Драконии, как мы их зовем, конечно есть, но их очень мало. Когда я еще летал, было три. По-моему, так всегда. Знаешь, никому не хочется признать, что его народ — он вроде колонии муравьев. Мы, бескрылые айри, — рабочие. Не нужны ни на племя, ни для спасения рода. Можем все уйти из мира, и род драконов этого не заметит.

— Глупости какие! Вы нам очень нужны, людям, — Ника искренне расстроилась. — И Великому вашему вы нужны. Сами себе невесть чего наплели! А ты очень полезен и дорог еще и волвекам.

— Могу подтвердить, стая будет рада тебе, — согласно кивнул Лайл.

— Спасибо, — Тимрэ слегка смутился от неожиданного предложения. — А я не мелковат для волка?

— Повыше Эла будешь, — обнадежил Лайл. — А на корабле он — за старшего, мы все пока глупы и годимся лишь на роль щенков. Но Эл хороший старший.

— Выходит, мы очень давно тут спим, — улыбнулся Тимрэ. — Забавно мир перевернулся. Мне нравится. Думаю, мне и в стае понравится. Ладно, вернемся к дракониям. Зачем нашим женщинам становиться бескрылыми? Любая из женщин ценит свою уникальность. Драконии царят и выбирают нас, а мы считаем за высшее счастье просто полетать с ними рядом. На земле, став айри, мы уже почти ничего не ждем, кроме возвращения крыльев. Живем, как те самые рабочие муравьи. Изучаем, строим, тащим в свой домик. Слышим сознание друг друга, часто вообще не желая и не пытаясь думать самостоятельно. Тем более — решать. Довольно противно, если разобраться: получается сплошное доживание. Те, кого почтили вниманием драконии, становятся старейшими внизу, вроде как по привычке. Они не всегда стоят права быть высшими, Ник. Прочих они обрабатывают под себя. Часто мы не выбираем, чему учиться и кого считать учителем. А некоторые умеют лишь подчиняться, так намного проще. Но теперь, возможно, все повернулось иначе. Твой Эл явно думает сам, и других таких ты знаешь?

— Да, молодые все такие. Даже разучились ценить свою длинную жизнь выше всего на свете. У нас в пилотской группе пять айри, очень славные ребята. Вернемся — познакомлю. В твоем времени вы не создавали семьи внизу?

— На моей памяти очень редко, единицы. Выбрать жену, всерьез и по-настоящему, — в глазах старших отказаться от прежнего поклонения и обрести презрение рода. И наверняка — изгнание. У капитана была жена на Релате. Она, кажется, погибла, и Хиннр вернулся в горы. Ему трудно жилось, старейшие шипели от злости, но заменить-то стало совершенно некем, он последний знал, как устроены и управляются двигатели пустоты. И согласился принять корабль, его дома ничто не держало. Конструктор-то нас давно покинул, уничтожил свои записи и ушел в долины.

Они очень дружили, Хиннр и Вэрри, хотя это редкость для айри. Я сам несколько раз видел Вэрри. Жаль, не довелось с ним пообщаться толком. Очень хотел бы у него учиться.

— Значит, вот почему именно знанием о двигателях был запечатан корабль.

— Да.

— Грустно, что капитана больше нет, — Ника лукаво глянула на Тимрэ. — Риан расстроится. Как же его полное имя-то, конструктора вашего и нашего?

Единственное на мой вкус красивое длинное имя у айри — Аэртоэльверриан.

— Ты его знаешь? — Тимрэ потрясенно остановился и обернулся. — Вот уж приятно!

— Еще бы, и есть большая вероятность, что я его очень дальняя родня, — рассмеялась Ника, добивая айри. — Толком мы не можем восстановить всю родословную. Но есть меч, который он создал для сына. Потом этот меч никому больше не шел в руки, кроме того самого Ная, именем которого сегодня шутил Хо, и меня, его прямой наследницы.

— Риан так и живет в долинах?

— Да, сам проектировал и строил двигатели для Птенца, и они бесподобны, но пока у нас проблема с дополнительными, планетарными.

— Про них и я много помню. Странно, что это утрачено, было широко известно.

Разберемся, если все получится. Погоди, я отойду к двери. Знаешь, боюсь этой дряни, — виновато пояснил Тимрэ. — С тех пор, как мы заразились пираном, жизнь стала невыносимой. Не думал, что снова буду ходить на своих ногах.

— Да уж, стой там. А про Гнездо ты много знаешь? Из чего собирали генокод волвеков? Ведь, судя по всему, на них хотели моделировать вас самих.

— Не уверен, что там вообще был волк в числе доноров, не видел полные данные. По нюху, разве что… и то, возможно, собака. Может, их брали ради стайности? Рысь или нечто подобное, кое-что по зрению от птиц… Человек и айри, это точно, прочее я наверняка не знаю. Вообще ничего не должно было выйти, слишком разные виды, мешанина разрозненных полезных свойств. А уж со сменой облика — полная неразбериха. Я видел в Гнезде, еще до сна, наброски отчетов и клетки с первыми вариантами. Жутко это было, Ник. Стерильные уроды, практически нежизнеспособные.

Какой уж там разум… Но вот ведь — получился совершенно оригинальный и стабильный по передаче генов в поколениях волвек.

— Время плюс упорство. А потом, возможно, над теми уродами сжалилась сама природа, она сильнее любого генетика. Мне забавно, что женщин, похоже, очень мало и среди волвеков, и у айри, Тим. Это явно ваш признак. Как и восприимчивость к чужому сознанию, да и двойной облик.

— Пожалуй. Хотя я бы не делал выводов при таком сильном недостатке информации.

Возможно, их интересуют мужчины, как материал для опытов, — именно по причине своей собственной ситуации. Или стаю так легче контролировать. Лайл, а ты не против, если мы немножко тебя поисследуем? — осторожно уточнил айри. — Занятно прикинуть степень родства. Или я тебе расскажу все и сам посмотришь, но это дольше намного, да и одно другого не исключает.

— Учи, — буркнул волк. — Исследуй. Но потом, на пару с этим родичем. Начали, Ник?

— Да.

Второй айри оказался стар и высок. Пиран изуродовал его куда сильнее, чем более молодого Тимрэ. Лечить пришлось крайне долго, до истощения сил, — и не рассчитывая на благодарность. Юнтар с холодным презрением в светло-серых глазах смотрел на все усилия волвека и «человечки», смущая младшего родича.

Да, он вынужден быть признателен. Да, будем работать вместе и обязательно вернемся домой. И да, вы мне неприятны, жить я уйду в свободный сектор тора, близ рубки. Понадоблюсь — зовите, отказа не будет… Нет, общий ужин не посещу, там слишком много низших.

Так и сказал — «низших». Лайл усмехнулся, отмечая в душе странное уважение к упрямому старику. Он все точнее чувствовал людей и не-людей и был убежден, что Юнтар повел бы себя иначе, случись ему спасти корабль и волвеков. Это позволило бы великодушно смириться с их присутствием на «Тор-а-мире», разрешение на пользование кораблем он бы охотно дал.