Гнилое дерево - Комбат Найтов

– Ну, и где противник?

Влад пожал плечами и приказал 2-й дивизии двинуться вперед к первой линии обороны немцев. Артиллерия продолжала работать по второй еще двадцать минут. Танки уже на исходной, саперы доложили о готовности проходов. Поднялась пехота, и тут немцы огрызнулись. Да еще как! Пехота залегла, танки, потеряв тринадцать машин, откатились назад.

– На колу мочало, начинай сначала! Что твоя разведка делала? Столько снарядов зазря положили! – взревел генерал-полковник. Влад не ответил ничего, продолжая отдавать приказания начарту корпуса, и принимал доклады от 2-й и 4-й дивизий. Прижав трубку к уху плечом, он писал данные о потерях противника и трофеях. Молча протянул бумагу Коневу.

– У, гляди-ко! Неплохо поработали! А что со второй делать собрался? – подобрел комфронта.

– Скорее всего, наш замысел известен противнику, и он подтянул резервы. Продолжаем работать артиллерией. Надолго их не хватит.

К этому времени начарт сумел организовать работу всей артиллерии и корректировщиков с новых наблюдательных пунктов. Ситуация под Птаками просто зеркально отразилась. Вторая линия обороны у немцев была очень мощной, но инженерное обеспечение уже взломано, войска корпуса находились в ста пятидесяти метрах от линии траншей. Да, несут потери, полковая артиллерия пока меняет позиции, от танков мало проку, местность совсем не для них, но работают, даже в таких невыгодных условиях. Сейчас требуется ювелирная работа корректировщиков. А они в корпусе опытные! Тяжелые орудия корпуса продолжали обстреливать позиции противника, вышли на прямую наводку «полкачи», переместились минометчики и тоже накрыли дождем мин позиции немцев.

Немецкий огонь значительно ослабел. Отводить войска Влад не стал, наоборот послал вперед 2-ю гвардейскую. Как только они подошли на двести метров, он перенес огонь на пятьдесят метров дальше. Поднялись поредевшие роты 4-й дивизии, и в двух местах все-таки ворвались в окопы противника. По центру немцы ожили и сумели положить пехоту опять, однако танкисты проскочили под огнем и начали давить всех гусеницами. Через час у немцев из второй линии осталась только высота сто сорок три на левом фланге и высоты сто семьдесят восемь и сто девяносто два на правом. Фронт был прорван до Эрленхагена, но там уперлись в долговременные огневые точки, закопанные под железнодорожной насыпью.

Идут уличные бои в Шлоссбахе. До рассвета сумели пройти четыре с половиной километра. Стремительным такой прорыв не назовешь, но успех есть. Дальше есть надежда, что сопротивление ослабеет. Утром начали отводить четвертую дивизию и заменять ее первой. Потери большие. До тридцати процентов дивизии потеряли во время ночного штурма. Основные потери в танковых экипажах и у инженерно-саперных штурмовых рот. Обидно! Не смогли так же качественно обработать вторую линию, как первую. Не доработали. Правда, местность здесь такая, что каждую складочку не достать, далеко не все просматривается, и корректировка дает не полную картину.

Сейчас работают штурмовики Каманина, уже на новых двухместных «Илах». Вываливают на противника малокалиберные бомбы, добавляют сотками и двухсотпятидесятками. Поливают из пушек и пулеметов. А артиллеристы с танкистами глушат доты под их прикрытием. Днем воевать немного легче, но убирать инженерные заграждения много тяжелее. Вот и приходится рисковать людьми, стараясь все-таки сократить потери.

Немцы у Птак атаковали только днем и мало чего добились. В воздухе тяжелые бои, но Копец говорит, что немец уже не тот. Численно наша авиация превосходит немецкую многократно, лучшие летчики у них выбиты еще в прошлом году, много неопытной молодежи. Но самолеты хорошие, и работают они в основном в режиме свободной охоты. Что совершенно не мешает нашим наносить удары по немецкому переднему краю. Довольно большие потери у наших от немецких зенитчиков. Меньшие – от действий истребительной авиации. Последнее время увеличилось, и значительно, количество пикирующих бомбардировщиков Пе-2, которые начали выполнять роль воздушной артиллерии. Их наводили на цель с помощью тех же корректировщиков А-29В, которые не только корректировали их работу, но и контролировали небо, позволяя отходить без особых потерь. Авианаводчики находились непосредственно на НП дивизий и вызывали авиацию в необходимых случаях. Приданной дивизии, в принципе, хватало, но иногда приходилось обращаться и к воздушной армии, чтобы усилить давление в необходимых местах с помощью пикировщиков.

Вот и сейчас на невзятые в ночном бою высоты они обрушили град бомб. Привезли несколько пленных офицеров как с первой, так и со второй линии обороны. Начальник разведки и Крайнов их допрашивают. Командир трофейной команды докладывает о большом количестве сошедших с ума среди пленных немецких военнослужащих, особенно в первой линии обороны. Еще бы! На нее вывалили столько боезапаса, что взяли позиции почти беспрепятственно. Вторая линия была тоже полностью уничтожена, немцы дополнительно перебросили к себе в тыл 2-ю авиаполевую дивизию, которую держали в ближайшем тылу. Это она оказала сопротивление нашим атакам, быстро заняв разбитые позиции. Несколько крытых ходов сообщения вели к местам ее сосредоточения. Гвардейцы наступали в пешем строю, поэтому немецкие десантники успели занять позиции.

Осмотр укреплений противника выявил несколько новых способов маскировки противотанковых орудий. Их выкатывали с помощью мощных лебедок из основательно заглубленных блиндажей с бетонным перекрытием. Плюс новые «штуги» теперь располагаются в глубине обороны и выдвигаются на позиции после переноса огня. Новая тактика немцев вынуждала применять ответные хитрости: требовалось неоднократно переносить огонь. В этом Влад видел основную причину больших потерь у штурмовой дивизии. Собрав экстренное совещание на НП «232,0», он в присутствии Конева устроил разнос артиллеристам, но у генерал-майора Филиппова, начарта корпуса, было два плана: один, им разработанный, с тремя переносами огня, и тот, по которому работали. Подписан Коневым был только последний, он предусматривал меньший расход боеприпасов. Артиллерия Резерва Ставки не успела подвезти нужное количество боеприпасов, поэтому командующий артиллерией фронта, не мудрствуя лукаво, ограничил расход боеприпасов временем работы артиллерии особой мощности. Конев приказал обязательно отразить все это в отчетах и приложить свои расчеты. Эти отчеты читали многие! Вплоть до Ставки и самого Верховного. Так передавался опыт проведения крупных операций. В том числе и за счет подобных ошибок.

Но первый день наступления не дал возможности командованию фронтом ввести в бой танкистов. Приходилось пробиваться через многочисленные опорные пункты немцев и сносить все тяжелой артиллерией. За день продвинулись на полтора километра, правда сумели взять справа и слева господствующие высоты и выйти на насыпь железной дороги у Эрленхагена. Окончательно взяли Шлоссбах. На левом фланге подошли к Кассубену. Здорово помогают моряки-артиллеристы от Гольдапа, их бронепоезда носятся по восстановленной дороге и дают фашистам прикурить на левом фланге, а батарея стовосьмидесятимиллиметровок лупит из Роминтенского леса. И очень точно! А вот у соседей дела шли несколько хуже: корпус бил во фланг основным оборонительным сооружениям немцев, а третья армия била в лоб. Потери у них были еще выше. На вторую ночь Конев приказал слегка развернуть артиллерию корпуса и нанести удар в 6:30 по немецким позициям восточнее Виштынецкой пущи в районе озера Визайни. Туда он бросил 1-ю танковую армию и части 62-й.