Презумпция невиновности - Ева Львова

– Ну что же, – солидно пробасил дед, – я готов приступить к обсуждению заказа.

Ян положил перед Владленом Генриховичем анкету, а сам уткнулся в монитор компьютера. Стараясь писать разборчиво электронный адрес и номер мобильного телефона, дед то и дело поглядывал на нервно передергивающегося парня, на его трясущиеся руки, синяки под глазами и бледное лицо и понимал, что с Крестовским что-то не так.

– Вам плохо? – деликатно осведомился дед, на секунду прерывая быстрый бег ручки по бумаге. – Может, позвонить в «Скорую»?

– Да нет, я в порядке, – через силу улыбнулся Ян, смахивая пот со лба.

– Вот, я заполнил анкету, указал, что желаю разыграть свою жену, но хочу это сделать так, чтобы она поверила в реальность розыгрыша. Рестлеры называют это «кейфеб», или создание сюжетного события, выдаваемого за реальное. Ваша контора может это устроить?

– Само собой, – улыбнулся Крестовский, принимая из дедовых рук заполненную бумагу и быстро пробегая ее глазами. – Простите, э-э, господин Зотов, для чего вы так подробно излагаете историю своих отношений с соседкой? Какое это имеет отношение к нашему розыгрышу?

– Самое непосредственное, – многозначительно улыбнулся дед. – Я, собственно, ради Ларочки и собираюсь разыграть жену. Человек я не молодой, кто знает, сколько мне осталось жить на этом свете, а за последние годы я превратился в сырьевой придаток прикованной к инвалидному креслу супруги. А так хочется простого человеческого счастья! Ларочка – это та женщина, с которой я хотел бы встретить старость. Но как человек порядочный, Лара ни за что не переступит через больную женщину. Вот если Иду поместят до конца ее дней в психиатрическую лечебницу – тогда другое дело. Лара мне так и сказала: если бы не твоя жена, мы бы, Владлен, давно уже жили вместе. Если бы Ида внезапно умерла, это могло бы вызвать ненужные толки и бросить тень на Лару, а вот сумасшествие будет в самый раз.

– Я просто поражаюсь, как низко может пасть человек, – покрываясь капельками пота, тихо проговорил Крестовский. – Убирайтесь отсюда вон и никому больше не рассказывайте о своих гнусных планах.

– Ой, кто бы говорил! – подмигнул ему дед. – У меня есть приятельница Нино Горидзе, она недавно похоронила мужа. Рассказывает, что не без вашей помощи он отказался от пересадки сердца.

– Врет ваша Горидзе, – осадил зарвавшегося клиента владелец «Шико». – Я отказался организовывать для нее розыгрыш.

– Не хотите хвастаться своими подвигами – не надо, это понятно, дело-то подсудное. И все-таки вы подумайте, в средствах я не ограничен, за хорошо сделанную работу готов платить большие деньги. Даю вам подсказку к разработке сценария: в ранней молодости у Иды умер годовалый сын Алеша, с тех пор она спокойно не может слышать детского плача и видеть грудных детей. Я в анкете это указал, просто напоминаю на всякий случай. Я и сам подумывал поселить на втором этаже дальнюю родственницу с грудным младенцем, чтобы смутить разум жены, но посчитал, что проще прибегнуть к вашим услугам. Бабы есть бабы, начнут языком трепать – проблем не оберешься.

– Вон, – одними губами проговорил Крестовский. И в полный голос заорал: – Пошел отсюда вон, старый козел!

– Ну что же, всего хорошего, буду ждать вашего звонка, – бесстрастно обронил дед, отступая к двери.

* * *

– Могу со всей уверенностью сказать, что у парня проблемы с центральной нервной системой, – изложив по телефону подробности своего визита, говорил Владлен Генрихович, двигаясь на автомобиле в сторону дачи. – Полагаю, он регулярно принимает сильнодействующие вещества. Жесткий тремор рук и обильное потоотделение не бывают без веской причины.

– Если Крестовский наркоман, он обязательно нам позвонит, хотя и набивает себе цену, – обрадовалась я. – Наркоманы не отказываются от больших денег, идущих прямо в руки.

– Много ты знаешь про наркоманов, – усмехнулся дед. – Присматривай за бабушкой, я скоро буду.

Я нажала клавишу отбоя и отправилась в кухню, где бабушка в инвалидном кресле проворно сновала от плиты к столу и обратно, готовясь печь что-то умопомрачительное из теста и мяса. Я с любопытством заглянула в миску с фаршем и спросила:

– Ба, что это ты затеваешь?

– Сейчас придет Ларочка, я обещала показать ей, как пекутся настоящие беляши.

– Нечего Ларочке у нас делать, – сердито отрезала я. – Она нашему деду глазки строит, а ты ее приваживаешь беляшами.

– Ох, Агата, Агата! Так и рождаются слухи! – рассмеялась бабушка. – Ведь как бывает? Соберутся кумушки на посиделки, придумают для забавы какую-нибудь глупость, посмеются над ней вволю, а после сами верят в придуманную чушь и всем рассказывают, что так и было на самом деле.

– И все-таки ты присматривай за дедом и Ларисой, мало ли что!

Звонок смартфона прервал нашу беседу. Ответив на вызов, я услышала в трубке насмешливый голос Муратова:

– Агата Львовна, угадайте, что я только что нашел под верстаком?

– Недопитую бутылку водки? – предположила я.

– Юмор – это хорошо, – одобрил клиент. – Но тут вы ошиблись. Жучок я нашел под верстаком. В шкафу со сломанными инструментами тоже есть прослушка. И под лампой. Я хочу, чтобы вы приехали и взглянули.

– Какой смысл мне приезжать, я и так вам верю. Нужно вызывать следователя Лисицына, чтобы он приобщил прослушки к делу.

– Может, и так, – согласился мой доверитель. – Пусть Лисицын убедится, что я не преступник, а, можно сказать, жертва и на меня кто-то тоже имеет зуб. Только и вы приезжайте.

Я посмотрела на кухонные часы, прикинула, что звонить Хитрому Лису еще не поздно – в это время он должен быть на работе, и вздохнула:

– Я буду у иллюзариума через час с небольшим. Если, конечно, в пробках не сгину. Следователь должен к вам подъехать пораньше, если что – покажите Илье Васильевичу свои находки.

– Ну, нет уж, дудки, без вас я не собираюсь общаться с Лисицыным. Вы все-таки адвокат, знаете, как разговаривать со следаками, чтобы не сболтнуть чего лишнего.

– Да поймите, я за городом, пока доберусь – будет глубокая ночь.

– Ничего, успеете, я все равно здесь пробуду до окончания вечернего шоу, – гнул свою линию доверитель.

– Ну, если хотите, ждите, Руслан Гасанович, я выезжаю, – сдалась я.

Набрав номер Хитрого Лиса, я выслушала в трубке вступление к сентиментальной песне блатного барда Ивана Кучина про беглого зэка, которую следователь использовал в качестве гудка ожидания, после чего раздался голос Лисицына:

– Ну что, мать, поймала злодея на живца?

– Не совсем, – увильнула я от ответа. – Илюш, тут мой клиент нашел в мастерской подслушивающие устройства и просит нас с тобой прямо сейчас подъехать и оформить изъятие.

– Делать мне больше нечего, – обиделся Хитрый Лис. – Я с дочкой в кои-то веки погулять собрался, а ты меня грузишь смешными проблемами. Какая хрен разница, что Муратов у себя нашел, на сроке это никак не отразится.