Север. Восходят звезды - Влада Ольховская

Чем больше Тира думала об этом, тем хуже ей становилось. У нее кружилась голова, она просто не могла дышать среди этого тлена, ей казалось, что она забралась в чужую могилу. А может, в свою собственную?

В какой-то момент она не выдержала и выбежала прочь из дома. Снаружи ее встречал блеклый двор, когда-то занятый цветами, а теперь превратившийся в грязно-серую пустыню. Но даже это было лучше, чем замкнутое пространство опустевшего дома! Стоя там и пытаясь отдышаться, Тира сообразила, что плачет – и она не бралась сказать, чью судьбу она оплакивает.

Хэллоуин без труда нашел ее во дворе, заметил ее слезы, но вместо того, чтобы спрашивать о чем-то или пытаться ее утешить, просто обнял ее. Молча прижал к себе – и все! Это было настолько неожиданно, что Тира не смогла его оттолкнуть, хотя должна была. Однако у нее просто не получилось: она никому не позволяла себя обнимать, и это чувство теплой защиты было таким незнакомым и таким нужным сейчас, что она прижалась к нему крепче.

Он не знал, почему она плачет, и не мог знать. Тира чувствовала, как он гладит ее по волосам, и от этого становилось одновременно лучше и хуже.

– Прекрати, – прошептала она, не отстраняясь от него.

– Нет, – просто сказал он.

– Ты не вел бы себя так, если бы знал обо мне всю правду…

– Не решай за меня. Я уже говорил тебе, как я отношусь к чужим грехам – у меня слишком много своих, чтобы осуждать кого-то.

– Есть то, что больше, чем грехи.

– Возможно, но я сомневаюсь, что есть то, что я не могу принять.

– Почему это?

– Потому что люблю тебя.

Вот теперь она отстранилась, чтобы возмущенно и обиженно посмотреть ему в глаза. Нашел время издеваться! Может, он и не понимает, что с ней происходит, но неужели он не может почувствовать, что ей больно?

Однако, встретившись с ним взглядом, Тира поняла, что он не шутит. Те самые серо-голубые глаза, которые все не давали ей покоя, оставались предельно серьезны.

– Ты с ума сошел?!

– Как вариант, – пожал плечами Хэллоуин. – Но я давно уже не противлюсь своему безумию, я вполне гармонично с ним существую.

– Ты не можешь меня любить!

– Прикинь…

– Очень смешно, – закатила глаза Тира. – Ты меня даже не знаешь! Или для тебя любовь – это очень просто? Увидел хорошенькую мордашку – все, люблю!

Все это звучало бы убедительней, если бы она оттолкнула его. Но Тире было слишком хорошо в его руках, чтобы лишиться этого тепла.

– Для меня это тоже все в новинку, – признал Хэллоуин. – Поверь мне, это сейчас я так спокойно говорю с тобой, принять эту правду было совсем непросто. Что же до хорошенькой мордашки, то в моей жизни было много красавиц. Были даже те, что любили меня… одна была… А я не мог ей ответить. Я понимал, что я ее недостоин, что должен обожать ее, а у меня не получалось. Сердцу не прикажешь – я вот тогда понял, откуда взялась эта замыленная фразочка. У меня была Фильберта, и она была прекрасна. Когда она умерла, я понял, что был привязан к ней, ценил ее, но не любил. Хотя мы были вместе, долго! А тебя я едва знаю, тут ты права, и все равно люблю. Я вообще умею попадать в неприятности.

– В неприятности?! – возмутилась Тира. – Вот как ты это называешь? Почему же ты любишь меня, если я – неприятность?

– Не искажай, я не так сказал. Мне тоже было сложно понять это, я думал, что ошибся, принял за любовь азарт или простое влечение. Но дело не в этом… Влечение я знаю, азарт – это просто, а ты… В тебе я чувствую что-то такое, чего больше ни в ком не встречал, только в себе.

– То есть, ты якобы любишь меня, потому что я похожа на тебя? Тебе не кажется, что тут нарциссизмом повеяло?

Она намеренно хотела ужалить побольнее, задеть, оскорбить, сделать что угодно, лишь бы он увидел, какая она на самом деле плохая… не заслуживающая ничьей любви, а тем более его.

Но Хэллоуин не поддался на этот трюк.

– Да, меня тянет к тебе, потому что ты такая, как я. Потому что мы прошли пусть и не одинаковый, но похожий путь и стали теми, кто мы есть. Мы не сломались, когда нас пытались сломать. Ты лишилась прошлого – и я тоже. Ты не смогла кого-то спасти и теперь сожалеешь об этом – и я тоже. Ты думаешь, что не сможешь ни с кем сблизиться – но, черт побери, я тоже так думал, пока не оказался здесь!

Вот теперь она вырвалась из его рук, сделала шаг назад. Не потому что он был ей неприятен – а потому что ей все больше хотелось сохранить в нем чувство, на которое она не имела права. Ей нужно было срочно что-то сделать, отрезвить его, заставить позабыть об этих иллюзиях.

Если бы он только знал… Может, сказать ему? Нет, нельзя…

– Ты не знаешь меня, – упрямо повторила Тира. Она больше ничего не могла придумать.

– Иногда не обязательно знать чью-то биографию с момента зачатия, чтобы любить.

– А я не знаю тебя!

– А ты меня и не любишь, – парировал Хэллоуин.

Она и правда не любила. Но она вспомнила тот страх, который поселился в ее душе во время его сражения с Зиро, восхищение им в Улье… Нет, она не любила, но она чувствовала то родство, о котором говорил Хэллоуин, и порожденное им притяжение.

Может, они не знают друг друга. Но они звери одной породы, и это важно.

– Я даже не знаю, как тебя зовут!

– Джон Доу, – насмешливо поклонился он.

– Нет, это имя я слышала, но как-то слабо верится, что оно твое!

Он упомянул, что тоже отрекся от прошлого, и это имя уж точно не настоящее. Значит, его настоящее имя, то, что было до Хэллоуина, стало для него символом всего, что он навсегда покинул.

Поэтому Тира была уверена, что он не решится назвать это имя. Так она хотела напомнить ему, какими страшными бывают секреты и как важно их хранить. Почувствовав, что он не может открыть ей свое имя, он поймет, что на самом деле не любит ее. Тира знала, что поступает правильно… даже если этим она причиняла себе боль. Как странно: ей было больно терять то, что не могло ей принадлежать.

Хэллоуин снова удивил ее. Он боролся с собой, но недолго – и он ей ответил.

– При рождении родители назвали меня Иоанн Энтис. Это такой пафосный вариант имени Иван – как раз в их стиле.

– То есть, Ваня?

– То есть, да. А как тебя на самом деле зовут?

Тира вздрогнула, чувствуя, как ее душу переполняют ужас и гнев. Она не могла больше находиться рядом с ним, она развернулась и бросилась прочь с истлевшего двора.

– Тира, подожди! – крикнул Хэллоуин. – Я не хотел тебя обидеть!

Но она не слушала его, не могла больше видеть, ей было слишком страшно. Поддавшись панике, Тира совершенно забыла, где находится – и поплатилась за это. Она, столько раз предупреждавшая своих спутников об опасностях Ористе, почувствовала, как из-под ее ног исчезает опора. Тропинка оказалась иллюзией, за которой скрывалась пустота, и эта пустота поглотила Тиру.