Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг

— Белла Абцуг,[41]— продолжал Бут. — Глория Стейнем,[42]Ракель Уэлч,[43]Мейми Эйзенхауэр…[44]

Ронкерс бросил трубку. «Если можешь, Маргарет Брант, воздай этой скотине по заслугам. Желаю тебе удачи!» — подумал он.

Приемная успела заполниться пациентами. Ронкерс подошел к двери и выглянул в отверстие для корреспонденции. Секретарша сразу уловила их тайный сигнал и нажала кнопку интеркома.

— Доктор Ронкерс, вы собирались позвонить жене. Пока я еще могу сдерживать натиск.

— Спасибо. Сейчас я ей позвоню.

Должно быть, Кит ждала его звонка. Она сразу же взяла трубку и поднесла к открытому окну. Ронкерс услышал характерный визг бензопилы (возможно, и двух бензопил).

— Слышишь? — спросила Кит. — Персонал на месте. Тебе Бардлонг обещал квалифицированных работников?

— Да. А что случилось?

— Приехали трое. С бензопилами. У каждого на каске написано имя. Майк, Джо и Дугги. Дугги сейчас забрался выше всех, и я очень надеюсь, что он свалится и сломает свою бычью шею.

— Кит, почему ты такая кровожадная? Что там у вас?

— Ронч, никакие они не специалисты. Люди Бардлонга. Приехали на фирменном грузовике. Знаешь, из этих: БАРДЛОНГ ВАС МИГОМ ОСТАНОВИТ! Я боюсь, они погубят все дерево. Они просто пилят, а ведь надо потом помазать этой штукой.

— Какой штукой?

— Ну, такая липкая, противная на вид. Черного цвета. Ее кладут, чтобы раны на дереве заживали. Ронч, я думала, ты знаешь.

— Я уролог, а не дендролог, — напомнил ей Ронкерс.

— Эти трое сами не понимают, что делают. Представляешь, опутали все дерево веревками, качаются на них, как обезьяны, и спиливают ветки своими гадкими пилами.

— Я немедленно позвоню Бардлонгу, — пообещал Ронкерс.

Но немедленно позвонить соседу ему не удалось. Ронкерс быстро принял трех пациентов, сэкономив на каждом по минуте, затем снова выглянул в отверстие для писем и выпросил у секретарши еще три минуты на неотложный звонок.

— Я думал, вы действительно знаете профессионалов, — сказал он в трубку Бардлонгу.

— Эти ребята — настоящие профессионалы, — как ни в чем не бывало ответил Бардлонг.

— Может, по части амортизаторов они и профессионалы.

— Не только. Дугги работал лесорубом.

— Вы мне еще скажите, что он валил исключительно ореховые деревья.

— Не волнуйтесь. Все идет отлично, — заверил его Бардлонг.

— Теперь я понимаю, почему мне это обошлось дешевле, — язвительно усмехнулся Ронкерс. — Получается, деньги пойдут вам в карман.

— Я на пенсии и не получу за это ни цента.

Красный сигнал интеркома мигал беспрерывно. Ронкерс уже собирался повесить трубку, когда Бардлонг сказал:

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Дерево в надежных руках.

Следом из трубки раздался оглушающий скрежет. От неожиданности Ронкерс задел локтем пепельницу, и та полетела со стола в корзину для бумаг. Из трубки донесся звон разбитого стекла: казалось, в бальном зале упала люстра эпохи барокко. Следом послышался крик, старушечье оханье и причитания.

— Боже милостивый! — воскликнул Бардлонг и поспешно добавил: — Простите…

Он повесил трубку, но Ронкерс успел услышать треск ломающегося дерева, хруст стеклянных осколков и надсадное мяуканье бензопилы, которая, судя по всему, сама себя «позвала» внутрь. Ронкерсу представилась картина: Дугги, сорвавшись с ветки, влетел прямо в эркер. Его бензопила продолжала работать, и бравый лесоруб пропилил себе путь сквозь плотные бархатные портьеры к кушетке. А на кушетке в это время сидела миссис Бардлонг, читая газету и поглаживая дремавшую на коленях престарелую кошку. И вдруг…

Казалось, интерком сейчас взорвется. Ронкерс был вынужден возобновить прием пациентов. Мать привела четырехлетнюю девочку с воспалением мочевого тракта (маленькие девочки более подвержены таким воспалениям, чем маленькие мальчики). После них вошел сорокавосьмилетний мужчина с увеличенной простатой, необычайно мягкой на ощупь. Третьей Ронкерс принял молодую женщину, у которой в двадцать пять лет впервые начались проблемы с мочевым пузырем. Он прописал ей азогантризин. Порывшись в шкафчике, Ронкерс нашел рекламную упаковку лекарства — крупные красные капсулы. Женщина с опаской поглядывала на «лошадиный» размер капсул.

— А в коробочке есть аппликатор? — спросила она.

— Зачем он вам? — удивился Ронкерс. — Капсулы нужно принимать внутрь. Глотать.

Теперь мигал другой индикатор — на телефоне. Ронкерс не сомневался: это Кит.

— Что случилось у соседей? — сразу спросил он. — Бардлонг спешно отключился, но я слышал шум.

— Дугги вместе с веткой перепилил страховочную веревку. Она удерживала ветку, чтобы та не ударилась в соседский дом.

— Триллер, да и только!

— Ветка пробила окно ванной Бардлонга. Снаружи это было похоже на громадный бильярдный кий…

— A-а, — разочарованно протянул Ронкерс, надеявшийся, что ветка попадет в эркер.

— Мне кажется, там в это время находилась миссис Бардлонг, — сказала Кит.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил Ронкерс, шокированный собственным злорадством.

— Дугги задел пилой руку Майка, а Джо, мне показалось, сломал лодыжку, когда прыгал с дерева.

— Боже мой!

— Никто серьезно не пострадал, — успокоила его Кит. — А вот дерево выглядит просто ужасно. Они не успели закончить работу.

— Пусть теперь с этим возится Бардлонг, — сказал Ронкерс.

— Ронч, тут не все так просто. Приезжал фотограф из газеты. Он выезжает на все вызовы «скорой». Он сделал снимки дерева и окна ванной Бардлонга. Ронч, это серьезно. Слушай, Кеслеру приносят к завтраку газету? Предупреди дежурную медсестру. Ронч, нельзя, чтобы он увидел снимки. Предупредишь?

— Предупрежу.

В приемной пациентка показывала секретарше капсулы азогантризина.

— Представляете, доктор велел мне это глотать…

Ронкерс позвонил секретарше.

— Пожалуйста, попридержите пациентов минут на десять. Мне нужно отлучиться.

Ронкерс покинул кабинет через служебный выход. Его путь лежал через отделение интенсивной терапии. Навстречу попалась бригада скорой помощи. Санитары несли пострадавшего. Он лежал, опираясь на локти. Лодыжка разутой ноги была обернута в пакет со льдом. Это был Джо, о чем свидетельствовала надпись на его каске. Рядом с носилками шел другой «специалист», держа в здоровой руке каску с надписью «МАЙК». Его вторая рука была крепко прижата к груди и от локтя до предплечья обильно залита кровью. Вместе с ним шел санитар, поддерживая его покалеченную руку. Ронкерс быстро взглянул на рану. Ничего серьезного, но рана была изрядно запачкана мазутом и опилками. «Швов тридцать нужно будет наложить», — мысленно прикинул Ронкерс. Может и меньше, учитывая, что кровотечение не сильное. Конечно, придется долго выковыривать все эти опилки. Приличную дозу ксилокаина вкатить для обезболивания… Впрочем, Ронкерса это не касалось. Сегодня на отделении дежурил Фаулер.