Ведьма княгини - Симона Вилар

Свенельда же это даже развеселило.

— Скажу Милюте — не поверит, — смеялся привычный к древлянским дивам варяг.

А потом все вдруг позасыпали кто где сидел или лежал, точно всех вмиг сморила общая усталость. Только волхв Коста не спал. Сидя на полу у входа, прижавшись плечом к косяку, он зачарованно смотрел, как Малфрида, взяв домового за лапку, будто с малым дитем вышла с ним за порог, двинулись вместе к темневшему в стороне лесу.

«А ведь она беременная, в ней нет чародейства, — подумалось волхву. — Значит, у нее есть могущественный оберег, какой дает ей силу не поддаваться чарам».

Коста догадывался, кто мог дать ведьме княгини такую силу. Не забыл еще, с кем осталась боярыня Свенельда в колдовскую ночь на Лысой горе. Обычно от общения с Кощеем полуночным любой бабе беда неминучая, а эту Темный не тронул. И теперь она взялась помогать Ольге против враждебных сил. Хотя и в самой Малфриде была темная сила. Может, поэтому Кощей надоумил ее, как действовать? Коста знал, что Морена не ладит с Кощеем, да и Чернобог недолюбливает строптивого колдуна, но все же… Нет, темные силы не несут смертным добра.

Стараясь перебороть слабость, Коста поднялся и шагнул через порог в сени. Вокруг было темно, только одна лучина слабо тлела в избе, и в ее отсвете его тень на бревенчатой стене казалась непомерно огромной. И вдруг Коста увидел рядом еще одну тень, словно кто-то стоял за ним… Он резко обернулся. Никого. И все же рядом кто-то был. Кто-то посторонний и чужой, и в то же время свой, раз чуры позволили ему войти в дом. Волны холодного воздуха подле Косты колебались от неслышных движений какого-то существа. Невидимое в темноте, оно казалось огромным, как сама темнота.

И тогда Коста понял, кто это — дух умершей родами Милютиной жены. Как и понял, что она пришла за ним, ибо ему не стоило ее трогать… Малфрида ведь упреждала.

Когда холодные пальцы скользнули по его лицу, когда сомкнулись на шее… Он кричал беззвучно, с ужасом понимая, что погибает.

Спас Косту домовой. Как и что случилось, Коста не сразу и понял, но сообразил, что уже вопит в голос, смог вдохнуть. От его крика все вскочили, заплакали на полатях перепуганные дети, а подбежавший Свенельд подхватил оседающего у косяка волхва. Тот только лопотал:

— Еще молока домовому, сливок сладких. Он дом охранил, блазня обиженного отогнал…

— Где Малфрида? — оглядевшись, воскликнул Свенельд и тут же кинулся наружу сквозь раскрытую дверь.

Она шла к нему из мрака, спокойно так шла.

— Где тебя леший носил? — выпалил Свенельд, обнял ее, стал ощупывать — цела ли?

И тут же ощутил выпуклость ее живота, хотя под широкой пелериной ее накидки-пенулы[85]этого и не заметишь. Свенельд даже почувствовал, как от нее словно кто-то оттолкнул. Подумал — не ублюдок ли в ее чреве? И ощутил привычную гадливость, как всегда при мысли о нем.

Малфрида смотрела на мужа как-то испытующе. Завидев, как резко он отпрянул от нее, тихонько вздохнула.

— Все в порядке, Свен. Леший тут ни при чем. Похоже, дух отданной на расправу жены Милюты хотел помститься тому, кто стал причиной ее смерти. Но вы вроде как справились? И теперь уже будет тихо все.

При этом Свенельд заметил, как она что-то прячет под полой пенулы у пояса. Что — не рассмотрел.

Они вместе вернулись в избу, видели, как Коста все еще нервно пил из крынки воду. В стороне стояла Ольга. Малфрида прошла прямо к ней:

— Все в порядке, княгиня. Лес поведал, что гонцы твои добрались до князя Мала. И завтра нам следует ждать гостей.

Но на другой день никто так и не приехал. Зато на землю спустился туман — глухой, молочно-белый, закрывающий все вокруг, заглушающий звуки. Казалось, в мире и нет ничего, кроме этой белесой пелены, но от этого легче не становилось. Там, в пелене тумана, таился враждебный лес, от коего веяло чем-то холодным и опасным. Это угнетало.

Угнетена была и Ольга. Деятельная натура, она привыкла всем руководить, а тут приходилось все время чего-то ждать. Чтобы как-то развеять скуку, княгиня принялась обдумывать предстоящую встречу с Малом… «женихом», мать его!..

Сперва надо с ним встретиться и успокоить, дабы поверил ей. Потом необходимо справить тризну по Игорю да принести жертвы светлым богам в его память. Так она и выкупит душу мужа у темных сил, так откроет Игорю путь в Ирий. А потом… Потом будет великий поход, когда уже все поймут, что Ольга не передаст никому власть, а сама достаточно сильна, чтобы побеждать и править. И она даст понять всем, что ее власть законна и мудра.

Вот об этом думала великая княгиня, сидя в закоптелой избе, слыша за перегородкой возню скотины, перешептывание детей, тихий плач женщин, ворчание мужчин. Она смело подходила к любому из них, бьла приветлива, но держалась с таким достоинством, что перед ней робели. А потом ей вдруг надоело все. И эта курная изба с темным сводом, надоели эти блохи, что лезли со шкур, тараканы на бревенчатых стенах, этот полумрак, запах дыма и навоза. Ольга бьла готова удивиться, как ее сюда занесло? Вон даже ее прислужницы ноют, вспоминая, как хорошо им жилось в киевском детинце, какой там свежий воздух, сытная еда, чистота и роскошь. А тут…

— А ну уймитесь вы! — прикрикнула она на своих женщин. — Княгиня ваша терпит, и вы молчите!

Да, именно ей, Ольге, надо развеять эти чары, вернуть небу солнце, ей, словно богатырше из сказа, которой под силу было возвести на небо алого всадника зари.

Раздраженная и злая, она вышла за порог, смотрела на туман, спрятавший за плотной пеленою небо и землю. Холодно вон как, хотя уже и лето настало. Ольге не нравилось уныние на лицах ее отряда. Надо же, такими гоголями выезжали, а тут… Вон сгруппировались вокруг разведенного огня, подогревают на палочках куски мяса.

И тут княгиня увидела, как из пелены тумана показался волхв. Немолодой, но и не старый еще, идет быстро, уверенно. Остановился среди удивленно замерших дружинников, огляделся, провел по длинной бороде рукой, где даже на запястье брякнули навешанные на бечевку костяные амулеты.

— Морок да пощадит вас, хоробры.

Сперва в ответ бьла только тишина. Потом раздался голос Претича, почти веселый:

— Перун поможет — и никакой морок уже не страшен.

Волхв-древлянин оглядывался, потом остановил взгляд на шагнувшем вперед Свенельде.

— Я знаю тебя.

— Еще бы тебе не признать своего посадника, Пущ кудесник. С чем прибыл?

Волхв смотрел без всякого выражения. Таким же невыразительным был и его голос:

— Ваш гонец сообщил, что гордая княгиня Ольга ответила согласием на сватовство Мала Древлянского.