Дипломатия Волков - Холли Лайл

Она проглотила прихлынувшие слезы и вместе с волком выбралась из аэрибля на посадочное поле. А потом зарубила мечом двоих солдат, оставленных охранять аэрибль, – безмолвно и скрытно, без всяких угрызений совести. Дом охранялся плотным кольцом, и Кейт поняла, что никакая сила и скорость не помогут ей в одиночку выручить уцелевших. Итак, остается либо умереть вместе с ними, либо отправиться за подмогой.

Гофт находился всего в двадцати лигах к северо-востоку, и в одном из городов его, Маратаде, обитало ответвление Дома Галвеев – Дом Черианов. Семья эта торговала, владела колоссальными богатствами, целой армадой судов и была в состоянии выставить сотни крепких и свирепых солдат, способных отбить все утраченное Семьей. Надо добраться до них.

У тебя остается немного времени,напомнила незнакомка. Кейт и так это знала.

До Гофта можно было добраться на аэрибле, однако если посадочная бригада не отпустит вовремя канаты, взлететь сложно. Потом надо оторваться от земли и набрать высоту так, чтобы Сабиры ничего не заметили. Лежа в росистой траве рядом с волком, Кейт разглядывала людей, сновавших перед костром, поддерживая в нем огонь. Потом осмотрела обтекаемые очертания аэрибля, под ветерком натягивавшего причальные канаты. Потом проверила ветер и нахмурилась. Слишком сильный, чтобы отпускать веревки по очереди; поступив так, она выдаст себя, потому что ветер задерет воздушный корабль вверх носом.

Способ, конечно, был. Галвеи, их ученые и изобретатели, вместе хранили тайну сооружения аэриблей и могучих двигателей, приводивших корабли в движение. Как говорил ее отец, в руки Семьи попал древний манускрипт, в единственном числе переживший Тысячелетие Тьмы; этот манускрипт был полон тайн, многие из них до сих пор скрывались за загадочными чертежами и непонятными описаниями устройств, даже назначение которых в эти дни оставалось загадочным. Однако художники и изобретатели Дома, находившиеся в безопасном и надежном убежище, одну за другой выпытывали тайны управляемого полета и, наконец, дали Галвеям крылья. Десять лет Галвеи ревностно оберегали свой секрет. Если аэрибль мог попасть в руки врага, пилот должен был нажать скрытую рукоятку, связанную с механизмом, одновременно обрывавшим все посадочные канаты, выпуская корабль на свободу. Он мог лететь, но не имел возможности причалить к земле, и пилот должен был пережить крушение, опустив аэрибль вдали от врагов. Однако лучше потерять один корабль, чем отдать его в чужие руки.

Кейт знала, где искать рукоятку, она даже умела пилотировать аэрибль, а значит, вполне могла добраться до Гофта. Приземляться будет опасно, но об этом она побеспокоится, уже прилетев туда.

Она провела пальцами по шкуре волка, гадая, каким образом и почему зверь нашел ее. Взять животное с собой она не могла, однако не хотела и оставлять его рядом с Сабирами. Впрочем, когда Кейт поползла назад к аэриблю, зверь сам решил трудную для нее проблему. Лизнув ее в нос, он затем осторожно куснул ее за ухо. А потом зарычал, поднялся и рысью направился вдоль стены к воротам. Понаблюдав за ним какое-то мгновение, Кейт поняла, что Гашту ожидают возле ворот собратья-волки.

Оставалось только гадать, доведется ли ей еще раз увидеть его. Подобравшись по траве к люку аэрибля, она впрыгнула внутрь как настоящая волчица и поспешно запустила ладонь под полированное дерево пульта к спрятанной под ним рукоятке. Дернув за нее, она услышала, как шипят отпущенные тросы, и ощутила толчок, когда неуправляемый аэрибль неловко подпрыгнул. Тут-то и завыли волки.

Ветер, дувший вдоль утеса, толкал воздушный корабль. Кейт уже опасалась, что зацепится за дерево или стену, прежде чем успеет подняться повыше, – так быстро несся аэрибль над землей. Чудесным образом, хотя гондола все-таки чиркнула по верху стены, она вырвалась на свободу – в черноту ночного неба.

Раскинувшийся под ней город трепетал тихими огоньками свечей, мерцавших за тысячами окон; поярче светили уличные фонари, которые с наступлением сумерек каждый день зажигали фонарщики, еще ярче горели газовые лампы в цехах, где люди трудились, обливаясь потом, даже ночами... и пылал жестокий костер у Дома Галвеев, его жирные клубы несли с собой к задымленному городу то, что было утром ее Семьей.

Но не всех. Не всех. Кейт не могла поверить голосу незнакомки, твердившему в ее голове: все ушли, все.Она заставит Сабиров заплатить за жизнь каждого любимого человека, отнятую у нее. Кейт поклялась всеми богами, что либо погубит Семейство, либо умрет.

Когда волки начали выть, Дугхалл позволил себе легчайшую улыбку. Он зажал руками порез на ладони; крохотное заклинание, привлекшее зверей к огню, оказалось не очень сложным и не потребовало от него больших усилий. Он обращался вообще – к любой живой твари, проникшей внутрь Дома Галвеев, требуя, чтобы она проследила за Кейт, пока та не уйдет отсюда, а потом дала знак о спасении девушки. Он рассчитывал на птицу – птицы всегда отвечали ему. Однако первыми отозвались волки. Они проявили прыть, как будто были знакомы с Домом и его окрестностями... или с Кейт. Он не стал затруднять себя размышлениями о необычности подобной реакции. Ночь наполняли чары, и, будучи Соколом, он знал, что каждая форма жизни по-своему реагирует на них – но призванные добром и отвечали добром. Кейт не причинят вреда. Вой дал ему знать, что Кейт каким-то образом сумела выбраться за пределы стен Дома Галвеев. Дугхалл не был этим удивлен, хотя ему хотелось бы знать, как именно она сделала это. Отвесная стена в Халлесе осталась впечатанной в его память.

Теперь, когда она в безопасности, пора делать следующий ход. Он по-прежнему лежал на полу, прикидываясь спящим. Стражники Сабиров поместили его под замок – вместе с прочими «ценными» Галвеями и теми техниками и художниками, которых им удалось схватить во внутреннем, лишенном окон покое на четвертом этаже.

Двое – сенешаль Дома и крепкого сложения дальний кузен Дугхалла – лежали мертвые в уголке; они погибли от ран, полученных при попытке к бегству. Пока они еще жили, охранники отказались вызвать к раненым медицинскую помощь; отказались они и убрать трупы, когда оба скончались – к облегчению Дугхалла и разочарованию его компаньонов. Трупы лежали в уголке неподалеку – и он специально улегся рядом с ними.

Осторожным прикосновением умственных щупалец Дугхалл притронулся к каждому из живых обитателей комнаты; в основном все крепко спали. Несколько человек колебались на грани сна. Кроме него самого, бодрствовал только один человек. Подавив вздох, Дугхалл крошечным запасным кинжальчиком, пронесенным через тщательный обыск – ну кому из стражников придет в голову искать ножик длиною с большой палец в складке жира на животе почтенного дипломата средних лет? – сделал на ладони мелкий порез и, уронив каплю крови на пол, призвал мирный сон к тому, кто бодрствовал, к тем, кто засыпал, к тем кто боролся с кошмарами.

Он не стал ничего делать со стражниками, сидевшими возле двери и, пересмеиваясь, вспоминавшими изнасилованных женщин и награбленное добро. Во-первых, на людях Сабиров были заговоренные амулеты, изготовленные кем-то из Мастеров и защищавшие их от мелких чар. Ну а во-вторых, он просто хотел, чтобы эти ублюдки оставались снаружи. Лучшего места для них нельзя было найти.