Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

К ноябрю 1653 г. Кромвель и Парламент сочли, что с них довольно, и начали зондаж условий заключения мира, так и не получив в результате войны ожидаемых крупных преимуществ. Пока мирные переговоры тянулись месяц за месяцем, английским властям пришлось оставить все мысли о материальных выгодах. К весне 1654 г. единственное оставшееся требование заключалось в том, что Республика не должна никогда в будущем назначать принца Оранского или любого другого представителя Оранской династии на «высшую должность» государства — штатгальтера или капитан-генерала. Когда это пожелание стало известно в Республике, поднялся сильный ропот. Оранжисты утверждали (вероятно, справедливо), что это требование исходило от де Витта, а не Кромвеля, или, как минимум, оно было результатом тайного сговора между ними. Разразился шквал жестких обвинений.

Видя, что малые провинции никогда не примут такого условия, де Витт снял его с повестки дня формальных переговоров. Таким образом, опубликованный текст мирного договора не содержал никакого намека на устранение Оранской династии. Но Генеральные Штаты не знали, что де Витт подписал секретное дополнение, обязывавшее одни только Штаты Голландии принять Акт Устранения в отношении их провинции, с оговоркой, что Парламент не ратифицирует мирный договор, пока Голландия не выполнит этого требования. Из четырех уполномоченных представителей Генералитета в Англии один, зеландец, умер еще до того, как была достигнута эта договоренность, и не был никем заменен, тогда как из числа других двое были голландцами. Из них, Иероним ван Бевернингк из Гауды, один из самых способных людей в Штатах Голландии, действовал в тайном контакте с де Виттом, оставив своих коллег, особенно четвертого — фриза Йонгесталя — в неведении. Так и получилось, что Генеральные Штаты ратифицировали предполагаемый мирный договор 22 апреля 1654 г., не подозревая о секретном условии, которым была обусловлена его ратификация в Англии.

Голландская элита активно агитировала Штаты сплотиться в поддержку Устранения. Главными среди его сторонников, как утверждается, были де Витт, де Греф, Обдам и главнокомандующий армией Бредероде. Амстердам, Дордрехт и Гауда оказали ему солидную поддержку, но большинство других городов первоначально колебались или выжидали. Когда дело дошло до первого голосования, только половина голландских городов поддержала де Витта, и не менее девяти городов — Лейден, Харлем, Делфт, Роттердам, Горкум, Алкмар, Хорн, Энкхёйзен и Эдам — проголосовали против. В коллегии ridderschap'а шесть из десяти дворян (Обдам, Бредероде, Дёйвенворде, Вименум, ван дер Миле и Мероде) поддержали Устранение, а другие четверо (Беверверт, Нордвейк, Схаген и Вермонд) были против. Наблюдатели были удивлены позицией Вермонда, поскольку он был католиком и его семья никогда не поддерживала дружественных отношений с Оранско-Нассауской династией. Де Витт незамедлительно принялся «обрабатывать» большинство, в котором он нуждался, склонив на свою сторону Делфт, Роттердам и Горкум. Но остальные продолжали сопротивляться его совету, Лейден протестовал, что Акт Устранения нарушает принципы независимости Соединенных Провинций в целом и Голландии в частности. Харлем также сопротивлялся. Альберт Рёль, пенсионарий Харлема, хотя и был одним из шести «лувестейнских узников», заточенных в тюрьму Вильгельмом II в 1650 г., впоследствии «всегда проявлял себя весьма преданным Оранской династии и был одним из главных противников Акта Устранения». Но шесть городов, которые противились Устранению, не подали никакой апелляции Генералитету против большинства в Штатах Голландии. Хотя меньшинство в Голландии было согласно с точкой зрения Штатов Фрисландии, Гронингена и Зеландии, что Устранение нарушает условия Утрехтской Унии и общепринятые процедуры управления государством, они предпочли не вносить раскол в свою провинцию и не объединяться с другими провинциями против собственной. Штаты Голландии приняли Акт Устранения 4 мая 1654 г.

Его принятие, как и следовало ожидать, вызвало взрыв возмущения в стране и государственной Церкви, направленный как против самого Акта, так и особенно против де Витта, Бевернингка и Обдама, но де Витт был не из тех людей, кого мог запугать народный гнев. Он спокойно стал убеждать остальные провинции принять сложившуюся ситуацию. Неделю спустя после принятия Акта Устранения он две недели беседовал с Виллемом-Фредериком в Гааге, но не смог успокоить возмущений последнего или развеять его подозрений, что всё это дело закулисно организовал сам де Витт. Самая бурная реакция последовала от Делегированных Штатов Фрисландии, которые сочли себя глубоко оскорбленными Голландией. 18 мая Фрисландия выступила на Генеральных Штата с резким протестом, который де Витт назвал «неким наглым и выходящим за всякие рамки документом». В конце мая, на чрезвычайной сессии, Штаты Фрисландии, собравшись в полном составе, поддержали позицию своих Делегированных Штатов и призвали Генеральные Штаты отменить Акт Устранения и провести расследование поведения своих представителей в Англии.

Негативная реакция против Акта Устранения среди большей части общества была сильной, но в провинциальных ассамблеях — сравнительно сдержанной. Только Фрисландия яростно сопротивлялась поведению Голландии. Сила позиции де Витта — а она всегда совпадала с позицией Голландии — заключалась в том, что малые провинции были неспособны действовать согласованно из-за раздиравших их внутренних противоречий. Вследствие разногласий между «четвертями» Штаты Гелдерланда не сумели выработать декларацию в поддержку Фрисландии до самого конца июля. Гронинген, парализованный двойным расколом в провинции, принял декларацию, осуждавшую Голландию, только в августе. Штаты Утрехта вообще не смогли дать единогласный ответ. Утрехтский ridderschap, традиционно оранжистский, осудил Акт как узурпацию полномочий «Генералитета и всех провинций вместе взятых, которые одни только наделены полномочиями заключать мир». Но новый утрехтский городской совет, придерживавшийся проголландской ориентации, решительно отмежевался от этого заявления.

Все эти расколы, однако, были детскими шалостями по сравнению с беспорядками, которые теперь сотрясали Оверэйссел. В Оверэйсселе были пять дростов — Салланда, Твенте, Волленхове, Эйсселмёйдена и Хаксбергена — и в сентябре 1653 г. смерть тогдашнего дроста Твенте повлекла за собой бурную распрю в Штатах из-за выбора его преемника, распрю, которая имела глубокие корни в прошлом. Главным кандидатом на наследование полномочий и приносящей большой доход должности был дворянин-оранжист Рутгер ван Хэрсолте, который уже был казначеем Салланда и дростом Лингена. Его поддержали Зволле и Кампен, но против его кандидатуры выступил Девентер, который в то время был связан с партией голландских Штатов. На собрании Штатов Оверэйссела в апреле 1654 г. две из трех «четвертей» поддержали Хэрсолте. Но Девентер упорно стоял на своем, и возник раскол, который привел к отъезду представителей Зволле и Кампена и дворян-сторонников Хэрсолте. Они устроили свое параллельное собрание в Зволле, несмотря на то, что в этом году была очередь Девентера принимать у себя Штаты. Меньшинство, оставшееся в Девентере, включая ridderschap Твенте, объявило собрание в Зволле «незаконным» и издало указ, запрещавший жителям Зволле подчиняться их «незаконно» назначенному новому дросту.