Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - Владимир Хрусталев

Теперь должен кончать, нет времени.

Храни тебя Господь, моя возлюбленная душка! Целую тебя и дорогих детей крепко.

Передай ей мой привет и поблагодари за письмо.

Навеки твой старый

Ники». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 381.)

Имеется в виду митрополит Петроградский и Ладожский, член Синода Питирим. По этому поводу жандармский генерал-майор А.И. Спиридович писал:

«12-го в Ставку приехал и был принят Государем Митрополит Питирим. Зимой предыдущего года он был вызван с Кавказа для присутствования в Синоде и вскоре затем назначен петроградским митрополитом вместо Владимира, назначенного в Киев. Владыка дружил с Распутиным. Поддержка последнего, как говорили, сыграла некоторую роль в его назначении. Это разнеслось по Петрограду в общественных кругах. Толковалось не в его пользу. Пошли слухи, что он хочет играть некоторую роль в политике и будто бы имеет влияние во дворце. Последнее было совершенно неверно. В эту аудиенцию владыка, поговорив о Синоде и духовенстве, высказал Государю свое мнение о необходимости созыва Государственной Думы.

Такое вмешательство владыки в чуждую для него сферу очень удивило Государя. Сделал это владыка под влиянием бесед с Манасевичем-Мануйловым. Последний сдружился с Осипенко, другом и приемным сыном владыки, бывшим у него за секретаря. Он подружился с владыкой, сумел заинтересовать его, стал информировать о политике, скреплял его дружбу с Распутиным. Мануйлов сумел расположить к себе владыку, в котором было много провинциального. Столицы с ее политической игрой он не знал и не мог знать. По совету Мануйлова он даже высказал Государю мнение о необходимости сменить слишком старого Горемыкина и предложил на пост премьера Штюрмера. Это был ловкий ход Мануйлова, который ратовал за Штюрмера. Он узнал, что в это время царица Александра Федоровна настойчиво выдвигала на пост премьера Штюрмера, и потому совет Питирима оказался очень уместным». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Минск, 2004. С. 258–259.)

Протопресвитер русской армии и флота Г.И. Шавельский делился воспоминаниями о посещении Питиримом Царской Ставки в Могилеве: «Митрополит Питирим не был первенствующим членом Св. Синода и не мог иметь права личного, по собственной инициативе, доклада Государю по синодальным делам. Между тем однажды, кажется, в январе 1916 г., – прибывшие на заседание члены Синода были извещены архиепископом Серафимом, что накануне, с вечерним поездом, совершенно неожиданно, неизвестно зачем уехал в Ставку митрополит Питирим, взяв с собою, без ведома и разрешения обер-прокурора, обер-секретаря Синодальной канцелярии П.В. Мудролюбова. Ни у кого из членов Синода не было сомнений, что Питирим пустился в какую-то аферу. Все догадки, однако, не могли разрешить вопроса, с какой целью и по какому делу так стремительно понесся митрополит в Ставку.

Приехав в Могилев, митрополит остановился у архиепископа Константина, но не открыл ему цели своего приезда. Там, как рассказывал мне архиепископ Константин, митрополит с Мудролюбовым о чем-то наедине совещались; что-то Мудролюбов таинственно писал и сам же набело переписывал, а затем Питирим был принят Государем. Синод и обер-прокурор только тогда узнали секрет поездки, когда Государь передал обер-прокурору на рассмотрение Синодом представленный ему Питиримом доклад о приходе. Митрополит Питирим хотел легким путем войти в прочную славу. Понимая, что вопрос о приходе – один из насущнейших вопросов нашей церковной жизни и что этот вопрос уже вызвал глубокий интерес к себе и в самых широких слоях общества, и в Думе, митрополит надумал без участия Синода разрешить его, чтобы слава досталась ему одному». (Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 1. М., 1996. С. 388–389.)

Следует отметить, что митрополит Питирим после посещения Царской Ставки посетил председателя Государственной Думы М.В. Родзянко, который позднее делился воспоминаниями: «14 января (1916 года) вновь назначенный петроградский митрополит Питирим неожиданно позвонил по телефону, предупредив, что он желает посетить председателя Думы.

Питирим, бывший последовательно епископом во многих губерниях, а затем экзархом Грузии, сумел через Распутина втереться в доверие к Императрице и был назначен вместо Владимира митрополитом Петроградским. Он был великий интриган, а о его нравственности ходили весьма определенные слухи. Он сразу стал играть роль: его посещали министры, считались с ним и его имя все время мелькало в газетах. Он успел побывать в Ставке у Государя, и, как сообщалось в печати, ему было поручено передать председателю Думы о сроке созыва Думы.

Приехал он ко мне на квартиру с депутатом священником Немерцаловым, взяв его, очевидно, в свидетели, и сразу начал с политики:

– Приехал выразить Вам свой восторг по поводу письма Вашего высокопревосходительства председателю Совета министров Горемыкину. Должен Вам сказать, что об этом письме в Ставке известно.

– Для меня это не новость, владыка, я сам представил копию этого письма Его Величеству.

Питирим успокоительно заметил:

– Иван Логинович не долго останется: он слишком стар. Вероятно, вместо него будет назначен Штюрмер.

– Да, я слышал, но вряд ли это изменит положение, к тому же немецкая фамилия в такие дни оскорбляет слух.

– Он переменит фамилию на Панина…

– Обман этот никого не удовлетворит… Вы знаете, владыка, есть хорошая пословица: жид крещеный, конь леченый и т.д.

Питирим заговорил о Думе и старался уверить, что он бы хотел “столковаться с народным представительством и работать рука об руку”. Я ему ответил, что это вряд ли возможно, так как вне сметы Синода между Думой и митрополитом не может быть точек соприкосновений.

Митрополит чувствовал себя, видимо, не совсем хорошо и все время поглядывал на Немерцалова. Разговор перешел на реформу церкви, и я сказал ему откровенно:

– Реформа необходима, и если Вы, владыка, хотите заслужить благодарность русских людей, то Вы должны приложить все усилия, чтобы очистить православную Церковь от вредных хлыстовских влияний и вмешательства врагов православия. Распутин и ему подобные должны быть низвергнуты, а Вам надлежит очистить свое имя от слухов, что Вы ставленник Распутина.

– Кто Вам это сказал? – спросил бледный Питирим и, как бы проверяя меня, осведомился, говорил ли я о Распутине Государю.

– Много раз… А что касается Вас, владыка, то Вы сами себя выдаете…

По выражению лица Питирима видно было, что он не поверил. На этом разговор оборвался, и мы простились.

Слова Питирима оправдались: Горемыкин был отставлен и заменен Штюрмером. Назначение это привело всех в негодование: те, которые его знали по прежней деятельности, не уважали его, а в широких кругах, в связи со слухами о сепаратном мире, его фамилия произвела неприятное впечатление: поняли, что это снова влияние Императрицы и Распутина и что сделано умышленно наперекор общественному мнению». (Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума и февральская 1917 года революция. М., 2002. С. 153–154.)