Каталог катастрофы - Чарлз Стросс

– Похоже, чисто, – шепчет кто-то мне на ухо, голос слегка искажен помехами.

– Хочешь первым пойти – вызывайся добровольцем, – сухо бросает Алан. – Мэри, тепловые точки есть?

– Ни одной, – отвечает она.

– Ладно. Направление шесть-ноль-шесть, вперед на десять или пока не увидишь что-нибудь. Потом стоп и рапорт.

Она так и делает, и маленький робот ползет по серо-черной земле по ту сторону врат.

– Давление воздуха – десять паскалей. Температура – термопара выдает ошибку, Тепловизор сдох, но запасной сенсор показывает примерно 45–60 по Кельвину. Гравиметрия – земная. Мне не нравится заряд, капитан. Батарея была полная, но мы теряем заряд с бешеной скоростью – есть риск, что она замерзнет напрочь. Мы не разрабатывали роботов для такой среды – тут холодней, чем лето на Плутоне.

Кто-то начинает фальшиво насвистывать, но Пайк приказывает ему заткнуться.

– Как это влияет на нашу экипировку? – спрашивает Алан. – Эти костюмы не рассчитаны на температуры ниже ста двадцати по Кельвину.

– Это Дональдсон, – говорит кто-то, откашлявшись. – Я думаю, все будет в порядке, сэр. С землей мы будем соприкасаться только ногами, а там у нас достаточная изоляция и утепление. Воздуха нет – значит, нет и конвективной теплопотери, а излучать тепло интенсивнее мы не начнем, потому что окружающая среда холоднее. Регуляторы не заледенеют, поскольку в них используются противотоковые кольца для подогрева вдыхаемого воздуха. Риск в том, что нас будет превосходно видно в ИК-спектре, и, если завяжется перестрелка и нам придется искать укрытие, обморожение придет очень быстро. Озеро там, наверное, из жидкого азота – не наступайте на яркий голубой лед, это замерзший кислород. Тепло от ног его моментально вскипятит. И кстати, он диамагнетик, так что компасы работать не будут.

– Спасибо за напоминание, Джимми, – говорит Алан. – Есть еще у кого-то чудесные откровения о том, почему законы физики нам не друзья?

Камера поворачивается: ландшафт все тот же, но теперь мы видим врата, обрамленные кучей земли с одной стороны и полуразвалившейся стеной с другой. Озеро теперь видно лучше, а за гребнем холма проступает какая-то прямоугольная конструкция.

– Что-то не так с температурой, – задумчиво произносит Дональдсон. – Но не могу понять, что именно.

– Скоро у тебя будет возможность это исправить. Мэри, тепла по-прежнему нет? Хорошо. Команда «Альфа» – готовность. Заходим.

С другой стороны дверного проема трое солдат в темных спецкостюмах быстро ныряют в открытые врата и покидают нашу вселенную. Развернутая назад камера робота запечатлевает их для вечности: призраков, которые перепрыгивают через него и скрываются из виду.

– Хайтин: чисто, прием.

– Смит: тут ничего. Прием.

– Хаммер: чисто, прием.

Камера разворачивается и показывает три тени, пригнувшиеся за естественным откосом. Одна из них направляет короткую трубку куда-то за робота.

– Дон, будь добр, посмотри, что там с другой стороны врат. Майк, заходит команда «Браво».

Три громоздких незнакомых фигуры проталкиваются мимо меня и скрываются за гермодверью, которую установили перед номером Мо: когда они входят, я даже через шлем слышу порыв ветра. Камера разворачивается…

– Хайтин: за воротами ничего. Долина чистая, на средней дистанции холмы. Я вижу какую-то геометрическую схему и одно, нет, два тела. Мужчины, голые, животы взрезаны острым орудием. Похоже, что замерзли, руки за спинами в наручниках.

Мое сердце пропускает удар, а я с облегчением выдыхаю: мне стыдно, но я все равно счастлив, что среди жертв не оказалась Мо.

– Говард: это человеческие жертвы, которые им были нужны, чтобы открыть врата. Рядом нет металлической треноги с перевернутой тарелкой сверху?

– Хайтин: нет, кто-то тут все убрал.

– Ну разумеется, – ворчит кто-то вне очереди.

– Заходит «Чарли», – приказывает Энди, а потом похлопывает меня по руке: – Давай, Боб. Пора повеселиться.

Перед нами Пайк поднимает панель управления от чего-то похожего на электрическую уборочную машину – вроде тачки, за которой нужно идти, – и направляет ее к двери. Машина перекатывается через порог, и порыв ветра чуть не засасывает меня внутрь; я осторожно иду следом и стараюсь не думать о грузе этой тележки. Для создания критической массы нужно хотя бы шесть килограмм плутония, но чтобы собрать бомбу, нужны еще и другие детали; прежде их устанавливали внутри восьмидюймового артиллерийского снаряда, но никто еще не сделал ядерную бомбу, которую было бы легко нести – особенно если уже взвалил на плечи тридцатикилограммовый каркас с баллонами.

Как только я вхожу во врата, от меня раскатывается волна тумана; под ногами уже не ковер, а земля, хрупкая, как замерзший наст поверх гравия. Я слышу тихое жужжание, с которым переключаются у меня в шлеме теплообменники: теперь они будут согревать воздух, который я вдыхаю, теплом, полученным из выдохов. Кожу покалывает, костюм будто сел и сжимает тело, и я вдруг постыдно и громко пукаю. Внешнее давление воздуха: ноль. Температура: так холодно, что кислород замерзает. Господи, и вправду весна на Плутоне.

Пайк отводит свою тележку метров на пять вперед и останавливается на полпути до робота с камерой, а потом начинает отматывать с нее кабель. И чуть не толкает меня спиной, прежде чем я успеваю отойти в сторону.

– Боб, держи, – говорит он и вручает мне что-то вроде проводного джойстика со встроенным спусковым крючком.

– Что это? – спрашиваю я, переключаясь на его канал.

– Автоматический взрыватель. У нас их два – для зон по эту сторону врат, куда не добивает сигнал. Второй у меня. Давай жми на спуск. Один из них можно отпустить спокойно: взрывается, только если оба одновременно отпустить на десять секунд.

– Спасибо, успокоил. А какой длины этот провод?

Я обхожу тележку полукругом, стараясь на запутаться ногами в проводе, и осматриваюсь. Врата начертаны на низенькой стене; мы затоптали переходную карту перед ними, за стеной же схема осталась практически нетронутой (как и те двое, которых принесли в жертву, чтобы открыть их). Земля под ногами ломкая, как песок на сильном морозе. Сзади ландшафт медленно повышается до гряды холмов; спереди – уходит вниз, в широкую долину. Звезды над головой не мигают, стоят безразмерными точками света в вакууме. Смотрят, будто красноватые глазки демонов; целая вселенная красных карликов, когда солнце уже давным-давно выгорело и погасло.

Команды «Альфа» и «Браво» рассредоточились за стеной, странной утиной походкой перебегая из укрытия в укрытие. Я вижу торчащий из земли валун примерно в пяти метрах впереди и подхожу, чтобы его осмотреть. Это обломок дерева, ствол переломлен в полуметре от земли, древесина твердая, как лед. Я протягиваю к нему руку, и из дерева поднимается тонкий туман – я отдергиваю пальцы, прежде чем поток газа успеет их обморозить. Древесина рассыпается под воздействием тепла, от разрушенного ствола отваливаются крупные куски. Я дрожу под несколькими слоями утеплителя и эластичной ткани, а потом снова пукаю.