Каталог катастрофы - Чарлз Стросс

Он откладывает телефон и хмурится:

– Говорите.

– Управление вероятностями.

– Верно, но лишь отчасти, – холодно отзывается Энглтон и встает так, что кресло начинает вертеться, – не очень хорошая идея в тесном фургоне. – Кое-что вы поняли правильно, остальное – нет. И с чего вы взяли, что я могу себе позволить рисковать вами? Теперь это работа ОККУЛУСа: войти, узнать, что там, заложить взрывчатку, выйти.

– Взрывчатку…

Я смотрю ему через плечо. Открывается дверь, и появляется знакомое лицо. Странно, я и представить себе не мог, как выглядит в боевом обмундировании Дерек из бухгалтерии. (В целом он выглядит встревоженным.)

– Командир будет через полчаса, – сообщает он вместо приветствия. – А живец что тут делает?

– Хватит.

Энглтон жестом приказывает мне идти следом и направляется к двери. Я натягиваю сапоги-луноходы и спешу за ним, не затягивая ремешки. Спрыгиваю в мигающий сине-красный ад; голландские полицейские уводят заспанных постояльцев отеля и жителей квартала в безопасную зону, пожарники на проезжей части надевают дыхательные аппараты. Энглтон оттаскивает меня в сторону.

– Скажите мне, если заметите капитана Барнса…

– Кого?

– Алана Барнса, – нетерпеливо говорит он, а затем смотрит на меня немигающим взглядом. – Слушайте. Это не игра. Вполне вероятно, что доктор О’Брайен уже погибла – если вы не заметили, на другой стороне врат нет воздуха, и вряд ли кто-нибудь вежливо предложил ей респиратор – если, конечно, она не нужна им живой. Отсутствие атмосферы – одна из причин закрыть врата как можно скорее. Вторая – не позволить их создателям воспользоваться порталом для отступления.

– Вы сказали «создателям», – бормочу я. – Кому? Аненербе СС?

– Надеюсь, что так, – Энглтон мрачен. – Любой другой вариант несравненно хуже. В конце войны Гиммлер приказал нескольким так называемым отрядам «Вервольф» продолжать борьбу. Мы так и не смогли отыскать последний оплот Аненербе, но мы давным-давно подозревали, что он находится по ту сторону врат, – вы читали «ОГР РЕАЛИТИ» и можете себе представить, почему Мухабарат хочет связаться с ними.

– Значит, по ту сторону врат – оплот Третьего Рейха, колония, которая хранила темное пламя и должна принести отмщение врагам нацизма в должный час… И она росла и загнивала в ином мире полвека… Но они потеряли координаты для возвращения, да? Что-то пошло не так, они оказались там в ловушке, пока… – Я замолкаю и смотрю на Энглтона. – И вы надеетесь, что они по ту сторону?

– Альтернатива намного хуже, – кивает он.

Подумав, я вынужден согласиться: колония заскорузлых нацистов и их охранников из СС – малая угроза по сравнению с созданиями вроде того, что захватило Фреда из бухгалтерии. И даже они – мелочь по меркам океана вселенных, где зловещие разумы только и ждут приглашения, чтобы прорваться через дырочку в платоновском пространстве и отравить наши умы.

– И как вы собираетесь с ними разобраться?

Энглтон обходит фургон; теперь я могу как следует рассмотреть грузовик, который протиснулся мимо нас: в кузове стоит какая-то гусеничная тележка. И подъемный кран. Я вглядываюсь, но полицейское оцепление закрывает обзор.

– Да как же она пролезет через окно на третьем этаже?

– Не сомневаюсь, что владельцы отеля получат страховое возмещение, – пожимает плечами Энглтон и переводит взгляд на меня. – Люди Алана – профессионалы, Роберт. Они не привыкли сбавлять шаг, чтобы не отстали гражданские вроде вас или меня. Что вы можете сделать, чего не могут они?

– Могут они открыть временные врата обратно, если дверь вдруг закроется у них за спиной? – облизнув губы, спрашиваю я. – Могут они безопасно разрядить живой геометрический узел?

– Это «Искусные стрелки», – сухо сообщает Энглтон. – Особая воздушная служба, двадцать первый батальон Территориальной армии. А вы что думали? Охотничий клуб? Кому еще мы бы доверили водородную бомбу с автоматическим взрывателем?

Я продолжаю рассматривать грузовик и понимаю, что все полицейские вооружены автоматами HK-4 и стоят спиной к крану.

– Я могу обеспечить вам дополнительную страховку. Дайте мне схему, и я сделаю так, что они вернутся живыми – и с Мо, только дайте отмашку. Неужели вам не любопытно, чем занимались ребята из Аненербе с Z-2 и его потомками целых пятьдесят лет?

– Мне его сейчас придушить или подождать, пока он закончит вам надоедать? – спрашивает Алан, который подкрался сзади так тихо, что я его даже не заметил: и, понятное дело, чуть до неба не подпрыгнул.

– Оставьте, – почти улыбается Энглтон. – Он еще так молод, что воображает себя бессмертным, – и зачислен на действительную службу. Все подписки даны, родственники перечислены в личном деле, есть карта донора, все такое. Он вам пригодится?

Мне приходится повернуть голову, чтобы видеть их обоих: Энглтон, старый, сухой призрак шпиона былых времен, и Алан – капитан Барнс, – строгий школьный учитель.

– Как получится, – отвечает Алан, а потом переводит взгляд на меня. – Боб, ты можешь пойти с нами при одном условии: если ты погубишь кого-то из моих людей своими выходками, я тебя лично пристрелю. Ты понял и согласен?

Во рту у меня резко пересохло, но мне все же удается кивнуть.

– Ага, понял. Никаких выходок.

– Ну и хорошо! – Алан хлопает в ладоши, затем слегка смягчается: – Пока будешь делать, что скажут, ты сгодишься. Я отдам тебя Блевинсу и Пайку, они за тобой присмотрят. Я знаю, в чем ты разбираешься – в диковинных рунах, старых нацистских компьютерах, аэрокосмической эзотерике и всяком таком. Ну прямо яйцеголовый. Если найдем что-то подобное, я тебя позову. Есть у тебя допуск по оружию?

– Уровень два, необычные виды вооружения, – хмуро отвечаю я. – Что вам еще нужно?

– С аквалангом нырял когда-нибудь?

– Ну да, – отвечаю я, забывая добавить, что это было в отпуске, после пары часов обучения: поплавали с инструктором вокруг кораллового рифа.

– Хорошо, тогда Пайк тебя проинструктирует по дыхательному аппарату. Оружие выдадим, но тебе запрещено, повторяю, запрещено его использовать без прямого приказа, пока хотя бы один солдат остался в живых. Ясно?

– Найти Пайка. Научиться пользоваться дыхательным аппаратом. Не использовать оружие без приказа.

– Сойдет, – кивает Алан и косится на Энглтона. – Неплохой из него выйдет норвежский голубой, а?

– Да он уже через час почувствует, что ему не хватает фьордов, – приподнимает бровь Энглтон.

– Ха! Ха!

Алан смеется, но как-то рвано – будто у него в глотке надрывается сломанный глушитель. Через несколько мгновений к нему возвращается самоконтроль. Он худой, жилистый, напряженный, а выглядит как школьный учитель, который годами резал глотки в далеких краях, а за преподавание взялся, чтобы передать накопленный опыт. Редкий вид, встречается в британских частных школах, которые принимают на вторпереработку собственное пушечное мясо, чтобы воспитать следующее поколение в духе военной службы. И их манерам подражают все остальные обитатели академической карьерной лестницы. «Искусные стрелки» в чистом виде!