Золушки нашего Двора - Лесса Каури

Пространство вокруг рю Вилля тотчас опустело. Весь покрытый пеплом, абсолютно весь, он сейчас напоминал ствол дерева, а не человека.

– Я всегда отдаю долги, дорогой герцог! – брезгливо наклонилась к нему рю Филонель. – Но за экспериментальный выезд кареты Гильдии механиков я расплатилась только сейчас, в связи с чем прошу меня простить за задержку!

Изящный реверанс, и ее светлость, величественно развернувшись, отправилась в противоположный конец зала, шлейфом собирая за собой взволнованные шепотки, восхищенные вздохи и взгляды.

– Похоже, герцог, вы только что сгорели со стыда! – воскликнул королевский шут. – И даже успели обуглиться!

Под хохот придворных рю Вилль покинул бал. Если его светлость и краснел – милосердный пепел скрыл румянец на его щеках.

* * *

Они столкнулись посреди толпы – красивый мужчина и неприметная женщина с лицом, усыпанным веснушками. С мгновенье смотрели друг на друга, будто не узнавали, а затем она сделала такое движение, будто собиралась убежать, а он схватил ее за руку.

– Фирона!

– Прошу, отпусти меня, Атрон!

Страх метнулся в ее глазах, но она с усилием подняла голову, расправила плечи и заставила себя взглянуть в лицо мужа. Сжимая ее запястье стальными пальцами – наверняка останутся синяки! – он молча смотрел на нее. Молча и жадно. Так жадно, пожалуй, он не смотрел даже в первую брачную ночь, на свадебной ладье, оплаченной из королевской казны, в шикарной каюте, в которой пол был устлан шкурами, а на кровати красовалось белье из тончайшего лималльского шелка.

– Добрых улыбок и теплых объятий тебе, муж мой! – заставила себя вновь заговорить герцогиня рю Воронн. – Отпусти, ты делаешь мне больно!

Он разжал пальцы. Спрятал руки за спину, словно боялся дать им волю. Всего несколько дней прошло с момента последней встречи. С того дня, когда паршивец Яго увел приемную мать из законного дома, от законного брака! Атрон всегда знал, что добром затея Рейвин с усыновлением королевского ублюдка не кончится! Словно в подтверждение этого Пресветлая не дала им с Фироной собственных детей. Однако, несмотря ни на что, рю Воронн был доволен браком. Жена его чтила и обожала, не пыталась устанавливать свои порядки в доме, слушалась беспрекословно, была всегда доступна и боялась в той мере, в какой порядочной женщине следует бояться мужа. Он собирался и из Ягорая вырастить послушное животное, но тот воспитанию не поддавался. Дикий зверек вырос в бешеного зверя! А ведь он, Атрон, дал ему все для безбедного существования и удачливой карьеры дипломата: образование, манеры, знание языков! Пришло время, нашел бы ему подходящую партию… А уж внука бы прибрал к рукам с первого дня жизни, чтобы вырастить истинного рю Воронна! Но что-то пошло не так. И Фирона, его тихая, послушная Фирона, ушла не оглядываясь. Он ждал, что она попросится назад, знал, как тяжело ей дышать без него… Ждал, стоя у окна или кружа по коридорам опустевшего дома и пугая слуг суровым видом. Он ждал ее! А она не пришла.

Что ж… Дипломатия – наука королей, а не королевских ублюдков!

– Я скучаю, Фирона, – мягко сказал он, для нежности было еще слишком рано! – Дом опустел без тебя, слуги растеряны и похожи на брошенных детей!

Герцогиня моргнула. Низкий голос мужа, красивый и властный, обволакивал незнакомыми нотками. Волнение, тоска, растерянность… Неужели Атрону они знакомы?

– Ягорай уже взрослый, – продолжал тот, – нянька ему не нужна! Он ведь оставил тебя одну в своем доме, а сам отправился развлекаться с друзьями? Так?

Фирона отвела взгляд. Яго действительно уехал в тот же день, когда забрал ее от мужа. Уехал, не объяснив причины. Но, судя по его сосредоточенному и замкнутому виду, дело было серьезным. Она знала своего мальчика слишком хорошо! Жаль, не успела познакомиться с той девушкой, что, по словам Ируны, запала ему в сердце!

– Вернись домой, прошу, – тихо сказал Атрон. – Мы делали много ошибок в прошлом, но мы их исправим! Попробуем начать сначала!

Она смотрела на него, не веря! Он сказал «мы».

– Видишь, я прошу тебя! – добавил супруг, обнадеженный выражением ее лица. – Не приказываю, не требую… Прошу!

В глазах герцогини рю Воронн плескалось изумление. После всего, что Атрон делал с ней и Яго все эти годы, после диктата и муштры, после побоев и наказаний он сказал «мы»!

«Мы делали много ошибок в прошлом!»

– Я помню тебя молодым, Атрон, – она устало отошла к стене и села на опустевшую скамью, с которой только что поднялась пара, чтобы пройтись в танце, – помню, как горели твои глаза, когда речь заходила о деле, помню, каким нужным ты чувствовал себя при дворе, ведь ее величество была здесь. Думаю, с ней ты был нежен. Всегда нежен…

Герцог остановился рядом, закрывая ее собой от любопытных глаз. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, словно каждое слово било по обнаженным нервам.

– Все эти годы я пыталась понять, что с тобой произошло? Отчего ты замкнулся в себе, в одиночестве теша свое горе от потери ее величества, а затем и вовсе возненавидел весь мир? Отчего?

– Оттого, что мир отнял ее у меня!

Фирона испуганно вскинула глаза – послышался не голос мужа, но рык раненого зверя.

Атрон смотрел на нее, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.

– Мир заставил меня прорываться наверх в надежде получить ответ «да» от ее отца! Мир подтолкнул старого короля искать сыну невесту! Его законы она не захотела преступить, побывав у алтаря с Редьярдом! Обрекая нас обоих на несчастливое существование!

Герцогиня смотрела на мужа, замечая новые морщины, седину на висках… Она готова была поклоняться каждой его улыбке, лишь бы он улыбался! Но после назначения в Крей-Лималль улыбаться дома он перестал вовсе, источая добродушие и юмор исключительно на посольских приемах и раутах.

– В тебе было столько огня, Атрон! – прошептала она. – А ты сжег им себя самого и попытался на том же алтаре жертвенной любви сжечь и нас с Ягораем! Зачем? Почему нельзя было закрыть дверь туда… куда нет входа!

Несколько мгновений он тяжело дышал, нависая над ней. И Фирона, уже не сомневаясь, что он не сдержится и ударит ее прилюдно, закрыла глаза и прижалась затылком к холодной стене, не желая смотреть на яростную маску, в которую превратилось его лицо.

Спустя время он судорожно выдохнул.

– Мы сможем поговорить об этом дома! Хочешь, уйдем прямо сейчас?

Герцогиня рю Воронн вспомнила распухшее от побоев лицо сына, которого никогда не считала приемным… Ребенок, оставшийся без любви самых близких на свете людей – родителей, напоминал ей ее саму, лишенную любви самого желанного человека в мире – Атрона. Она не смогла защитить его от тирании мужа, в глубине души каждый раз испытывая те же боль и отчаяние, что и мальчик. А он, Ягорай рю Воронн, ее сын, осмелился бросить отцу вызов и вызволить мать из дома, полного унижений и слез. Как бы ее глупое сердце ни рвалось поверить в слова мужа, лживые слова, искусные слова умелого дипломата, беззастенчиво играющего чувствами, не предавать Яго она желала сильнее!