Проклятие Ночной Ведьмы - Алекс Астер

– К счастью, в кладовке нашлась ткань поплотнее. Я сэкономила несколько часов работы, не пришлось пришивать ко всему шерстяные подкладки… – Она привстала из-за ткацкого станка. – А у вас как дела? Еду нашли?

Энгль ухмыльнулся.

– Много. Правда, она хорошо спрятана.

Они пообедали на мельничной кухне: нашли в ящиках ложки и выскребли из банок кукурузу и прочие овощи. Это хорошо. На одном хлебе им не прожить. Чтобы встретить ведьму во всеоружии, нужно восстановить силы.

Мельда согласилась с предположением, что жители деревни явно встретились с чем-то настолько страшным, что заставило их бежать, бросив всё, даже самое ценное. Впрочем, она была уверена: от чего бы те ни сбежали, сейчас оно уже давно исчезло.

Тор надеялся, что она права.

Взяв коробок спичек, которые Энгль нашёл в буфете, они разожгли очаг, в тепле которого Тор наконец согрелся, а потом поднялись на второй этаж. Каждый нашёл для себя по комнате. В комнате Тора стояли волшебные часы-дракон, которые дышали огнём, когда было пора вставать; должно быть, когда-то они принадлежали мальчику, изображённому на картине.

Хотя он впервые за несколько дней лежал в удобной постели – с покрытыми пылью подушками и покрывалами и даже шерстяным одеялом, – Тор никак не мог уснуть. Мысли метались в голове, словно плохо сконструированный корабль в бурю. Скорее даже не мысли… а страхи.

Тор боялся неудачи.

Именно поэтому он ненавидел свою эмблему лидера и даже не пытался хорошо учиться в школе. Его мама была едва ли не самой лучшей касикой за последнее столетие – как он вообще мог с ней сравниться?

Так что вместо того чтобы пытаться жить по её недостижимым стандартам, Тор убедил себя, что ему не нравится лидерство, и он получил не ту отметку. К сожалению, он начал понимать, что, скорее всего, был не прав.

Может быть, он получил правильную эмблему – но слишком боялся потерпеть неудачу, используя её?

* * *

Возможно, всё дело было в Тенях и в том, как они действовали на сознание, возможно, в чём-то другом, но Тор не мог уснуть ещё несколько часов. Страх превратился в беспокойство, а беспокойство – в чувство вины. То был бесконечный цикл, из-за которого казалось, словно всё тело превратилось в кружащуюся чёрную дыру.

Он не собирался убивать ведьму – а это значит, что нужно как-то убедить её снять проклятие.

Но он даже не представлял себе, как это сделать.

В очередной раз ругая себя за то, что не может уснуть, он услышал скрип. Тихий стон половицы, на которую кто-то наступил.

Он встал и зажёг свечу на прикроватном столике. Если Мельда не спит, может быть, нужно что-то сделать. Он был готов заняться чем угодно, лишь бы не оставаться наедине с мучительными мыслями.

И в самом деле, когда Тор открыл дверь, он увидел Мельду, одетую в ночную рубашку, судя по всему, позаимствованную в одном из комодов. Девочка повернулась к нему, её глаза были широко раскрыты.

– Ты слышал? – прошептала она.

Тор прищурился.

– Это была не ты?

Мельда покачала головой.

Они тихо дошли до комнаты Энгля. Тот раскинулся в кровати, словно серебряный сокол в полёте – ему явно ничего спать не мешало. Тор разбудил его, ткнув пальцем. Раздражённо ворча, Энгль пошёл с ними по коридору, всё ещё полусонный.

В темноте они дошли до середины второго этажа и посмотрели наверх. На самом верхнем этаже ребята увидели огонёк.

Мельда повернулась к мальчикам. Её лицо было очень серьёзным.

– Здесь ещё кто-то есть.

* * *

Они поднялись по спиральной лестнице; Тор крепко держал подсвечник обеими руками на случай, если придётся применять его в качестве оружия. Энгль уже совсем проснулся и прикрывал тыл; его зубы стучали, словно он каждое мгновение ожидал появления призрака.

Мельда шла первой, Тор – за ней. Он шагал как можно тише, просчитывая каждое движение: сначала пятка, потом свод стопы, потом носок, равномерно распределяя вес. А потом Энгль наступил на незакреплённую половицу, и громкий стон дерева разнёсся на всю мельницу.

Тор застыл. Мельда ахнула. Несколько мгновений стояла полная тишина, и Тор успел вздохнуть с облегчением.

А потом по дому разнёсся голос:

– Я знаю, что вы идёте.

Мельда прикусила костяшки пальцев. Тор разрывался между желанием со всех ног выбежать из дома и узнать, кто же к ним обратился.

– Уходим, – сказал Энгль, направляясь к первому этажу.

– Нет, – одновременно ответили Мельда и Тор.

Энгль нахмурился.

Они пошли наверх, даже не пытаясь скрывать своих шагов. Добравшись до двери, из-за которой виднелся свет, Тор взял подсвечник в вытянутую руку, словно меч. Они ворвались внутрь.

В углу комнаты в огромном кресле сидела старуха. Её тело напоминало мешок с костями, завёрнутый в ночную сорочку, её лицо осунулось, словно кожу затянули зыбучие пески.

Волосы напоминали больную белую птицу, которая была не в силах взлететь с головы. Она сидела, согнувшись в три погибели и почти касаясь плечами ушей.

– Кто вы? – спросила Мельда.

Старуха улыбнулась. Большинство зубов у неё выпали, а оставшиеся сгнили.

– Кто я? – спросила в ответ она. – Я хозяйка дома.

Тор вспомнил картину на первом этаже.

– Это вы нарисованы на картине? – спросил он, не скрывая удивления.

Старуха кивнула.

Энгль, который тоже видел красавицу на портрете, скорчил гримасу, словно почувствовал отвратительный запах.

– Как давно её нарисовали?

– Лет пять назад.

Она явно не в себе. Если хозяйка дома – действительно она, этот портрет нарисовали лет пятьдесят назад, никак не пять.

Старуха щёлкнула оставшимися зубами; послышался отвратительный хруст.

– Я чувствую, что вы мне не верите. Давайте я расскажу вам, что произошло. Садитесь.

И ребята послушались.

– Наша деревня не всегда стояла в Тенях. Мы жили недалеко от них, но не в них. Мой муж был самым знаменитым мельником на всём Острове Эмблем. Мы устраивали на мельнице вечеринки, и я носила прекрасные платья из паучьего шёлка.

Тору очень трудно было представить эту маленькую высохшую старуху на балу.

– Моя жизнь была идеальна, – дрожащим голосом сказала она. – А потом…

– Что произошло? – медленно, с теплотой спросила Мельда.

– Однажды солнце померкло. С неба посыпался пепел, словно чёрный снег. Он покрыл всё – наши дома, одежду. Маленькие частички зла. Мы должны были знать, что нас ждёт. Но мы жили хорошо. Никто не хотел уходить. Так что мы остались.