Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

зловониями алтаря), «Хочу как ты» (в чужом теле), «Машина времени в джакузи» (в 1980-х).

САМЫЙ РАЗРУШИТЕЛЬНЫЙ ПОХМЕЛЬНЫЙ СЦЕНАРИЙ. «Хэнкок» (супергерой с бодуна учиняет в центре города беспредел стоимостью 9 миллионов долларов); «Крепкий орешек 3: Возмездие» (террорист-психопат бомбит город и портит совершенно спокойное похмелье); «Зомби по имени Шон» (зомби-апокалипсис совпадает с утром воскресенья); «Конец света» (обычный апокалипсис совпадает с похмельем Шварценеггера).

ХУДШЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ АЛКОГОЛИКА НА ЭКРАНЕ. Арнольд Шварценеггер («Конец света»), Сандра Буллок («21 день»).

САМОЕ ПРАВДОПОДОБНОЕ ПОХМЕЛЬЕ. Питер О’Тул («Мой лучший год»), Мэтт Диллон («Фактотум»), Николас Кейдж («Покидая Лас-Вегас»), Джонни Депп («Пираты Карибского моря: Проклятие Черной жемчужины»).

САМЫЕ ДРАМАТИЧНЫЕ ОПОРОЖНЕНИЯ. «Побег из Вегаса» (рвота), «На игле» (понос), «Девичник в Вегасе» (рвота и понос).

ЛУЧШИЙ ПОХМЕЛЬНЫЙ ДИАЛОГ. «Телеведущий» («Просыпаюсь я на полу в доме какой-то японской семьи, а они давай орать»), «Мой лучший год» («Леди становится дурно. Джентльмены просто блюют»), «Крепкий орешек: Возмездие» («Знаешь, Джон, пиво обычно принимают внутрь»), «Железная хватка» («Пока я видела только, как вы пьете виски, храпите, плюетесь, валяетесь в грязи и оплакиваете свое положение. Остальное – пустое бахвальство»).

Наконец, в дополнение к номинантам и номинациям, в нынешнем году мы рады объявить о присуждении пожизненного «Тошнотника». В ряды Джимми Стюарта, Пола Ньюмана и Джессики Лэнг вступает великий Джефф Бриджес, почетно награжденный за свою спотыкающуюся и запинающуюся похмельную манеру в таких классических фильмах, как «Знаменитые братья Бейкеры», «Король-рыбак», «Большой Лебовски», «Железная хватка» и «Сумасшедшее сердце», но, по иронии судьбы, уж точно не за фильм «На следующее утро», в котором он остается удивительно трезвым все экранное время.

Надеемся, что вы присоединитесь к нам на предстоящей церемонии и на следующий день отпроситесь с работы из-за похмелья.

Часть шестая

Похмельные игры

В которой наш герой гоняет с завязанными глазами на джипе по Шотландии, пускает стрелы в штормовой ветер и пытается не пить, а «дегустировать». В эпизодах – солодовых дел мастер Кинсмен, сэр Артур Конан Дойл и легендарный Макс Макги.

Бывают прирожденные атлеты, а бывают прирожденные выпивохи, которым почти не требуется оттачивать мастерство. Но, как хорошо известно знатокам обоих направлений, У. К. Филдс[99] или Уилли Мейс[100] рождаются раз в поколение, и то, если повезет.

Джордж Бишоп[101]

«Шикана!» – орет с пассажирского сиденья мой гид. У него такой сильный акцент, что я едва различаю «право» и «лево» в его исполнении, к тому же я с легкого похмелья и с крепко завязанными глазами, – однако после этого слова я жму по тормозам. Машина скользит по грязи, я поворачиваю голову и вопрошаю темноту: «Шикана? Серьезно?»

Согласно моим скромным познаниям, на кельтском диалекте слово обозначает либо – в узком смысле – четкое указание направления, либо – в широком смысле – череду извивающихся поворотов в гонках. В любом случае от этого знания мало толку не видящему ни зги трясущемуся канадцу, который ведет джип по встречной где-то в шотландском высокогорье.

«Ты стоишь на месте», – говорит шотландец. По крайней мере мне кажется, что он это говорит. Чтобы проверить догадку, я давлю на газ. Чем бы мы ни собрались заняться, моя команда ни за что не проиграет: команда Похмелья против команды Спейсайда, Реалисты против Публицистов.

Если уж на то пошло, обе команды состоят из кучки пьяных журналистов, которые съехались на праздник по случаю 125-й годовщины виски Glenfiddich. Это первоклассная трехдневная вечеринка на винокурнях Спейсайд – суровой и величественной высокогорной родине сортов Grant’s, Glenfiddich и Balvenie. Мы притворяемся, будто нюхаем и пробуем на вкус, хотя на самом-то деле умеем только пить.

И вот сегодня утром нас отдали на растерзание какой-то компании, занимающейся шотландским горным тимбилдингом, – а это значит, что нам предстоит управлять джипом не глядючи и стрелять из лука не умеючи. Еще мы должны были освоить стрельбу по тарелочкам с лазерным наведением (что бы это ни значило), но парень, ответственный за эту часть программы, по пути сюда разбил машину и угодил в больницу. Мы, конечно, переживали за него, однако воздержаться от шуточек по поводу езды с завязанными глазами было нелегко.

Но немецкий кулинарный обозреватель, севший в джип передо мной, едва ли шутил, говоря: «Когда теряешь зрение, остальные чувства обостряются, йа?» Он дал газу, повернул руль, сбавил ход и пополз по высокогорной грязи со скоростью пять километров в час. Как выяснилось, если окна закрыты, а незрячим ты стал секунду назад, остальные чувства не слишком-то выручают.

Мне, напротив, кажется, что я еду довольно быстро – по крайней мере судя по звукам, которые издает Шрек на пассажирском сиденье. Уж с этим-то я справлюсь и с завязанными глазами. Да я на гоночном болиде гонял по трассе с десятью поворотами, находясь в точке наивысшего напряжения между опьянением и похмельем, а ведь сейчас, как выясняется, я чувствую себя относительно неплохо. Разумеется, относительно количества выпитого накануне алкоголя – а его было в избытке.

Когда вам предлагают отведать лучшего в мире старейшего скотча прямо из бочки, вы тоже наверняка хлебнете от души. А если нюхнете, пригубите и выплюнете… – что ж, дай бог Дионис, чтоб черт вас побрал. Короче, этим утром я чувствую себя даже хорошо, хотя меня должно было бы как минимум укачать в машине, пока я в полной темноте кручусь по грязи, а лишенный чувства юмора шотландец плюется в меня неразборчивыми инструкциями.

«Вылезай давай!» – ворчит мой провожатый; по крайней мере, мне так слышится. Я открываю дверь, стягиваю с глаз повязку и обнаруживаю, что мы все еще движемся. Я дергаю ручник, выхожу из машины, захлопываю дверь. Вслед несутся проклятья. Я вдыхаю свежий горный воздух.

В романе Ирвина Уэлша «На игле» – поэтическом исследовании шотландского беспутства – полный надежд Томми ведет друзей в горы, стряхнуть городской морок. У них истинно кельтская благородная цель, однако груз похмелья и удручающие дрязги между собой не позволяют ее достигнуть. В киноадаптации Дэнни Бойла они плетутся в сторону холмов:

– Томми, чувак, это не нормально.

– Это же сама природа. А воздух какой… Ты разве не гордишься тем, что ты шотландец?

– Быть шотландцем – полное дерьмо… Хуже просто некуда. Мы даже не смогли найти себе колонизаторов поприличнее! Нами управляют полные кретины. Дела у нас хуже