Wild Cranberry - Юлия Герина

— Соболь. Дай мне ее личное дело посмотреть.

— Что, никак не сработаетесь?

— Можно и так сказать.

— Сейчас распечатаю, только уничтожить потом не забудь, все же конфиденциальная информация.

— Само собой.

Коршунов несколько раз щелкнул мышкой, и принтер выплюнул так интересующую меня информацию.

Возвратился в приемную и, словно издеваясь над самим собой, не спеша налил чашку кофе, задал пару вопросов Градову и уже после прошел в кабинет.

Сидя в кресле, хмыкнул, вспомнив слегка ошеломленное выражение лица Петра Ивановича, когда я, схватив листы, не прощаясь, как ужаленный выскочил от него. Да и черт с ним! Уверен, что информация про мой нездоровый интерес к Соболь не выйдет за стены его кабинета.

Сделав глоток кофе, взял в руки первый лист. Пульс колотился где-то в горле, уровень адреналина зашкаливал. Когда строчки перестали расплываться перед глазами, прочитал:

Возраст — двадцать семь лет;

Образование — высшее;

Семейное положение — не замужем;

Дети — сын, одиннадцать лет.

Застыв, смотрел на буквы перед собой, пытаясь сложить этот пазл. Не замужем? Что это значит? Развелась со своим сморчком? Но как давно? Или вообще не выходила? Эта мысль почему-то нервировала. Неужели можно было еще тогда все изменить?

Стоп! У нее ребенок… Одиннадцать лет. Но он никак не может быть от сморчка. Да и как вообще он может быть, когда ей лет то всего… Чёрт. Все запуталось еще больше. И вдобавок к этим загадкам, нарисовался рыжий урод из пиццерии…

Дьявол! Мне просто необходимо было успокоиться. Слишком много эмоций вытянул из меня сегодняшний день. Пиццерия, совещание с Кэт, а теперь ещё и это.

Способов расслабиться в моем арсенале осталось не так уж и много. Достал сигару и закурил, стараясь переключиться на рабочие проблемы. Выходило плохо, пока не понял, что все же один, но самый главный плюс в информации, которую я получил, был. Моя Кислинка не замужем.

Вторник выдался тяжёлым, одно совещание сменялось другим. Градов продолжал строчить свои инструкции. Позвонил Коршунов и попросил выделить время для встреч с его кандидатами. В среду у меня все было забито. В четверг, помимо текущих задач, была назначена встреча с Кэт. Поэтому выбрал для отсмотра его инвалидов первую половину пятницы, так как вторую запланировал потратить на поиск подарка для матери. Понимал, что не хорошо тянуть до последнего момента, но так было всегда, из года в год. Это мой вечный косяк, дурная привычка. Попросил Градова прошить все задачи в календаре, а заодно сообщить Кэт, что в четверг я жду её к десяти утра.

Среда, которая поначалу была ничуть не лучше вторника, к обеду вообще начала претендовать на звание самого ужасного дня в текущем году.

Ровно в тринадцать часов в офисе появилась глубоко беременная Вера и, не найдя в своем кабинете Смолина, зашла ко мне.

— Привет!

Подняв глаза от монитора, замер.

— Привет, Черничка! — Я старался, чтобы голос и улыбка были естественными, хотя сам был просто в шоке от ее размеров.

Вера, переваливаясь, как огромная гусыня, подошла ближе, и я не выдержал.

— Вера Павловна, что ж тебя так раздуло? У тебя там слон, что ли?

— Вместо своих дурацких шуточек, лучше скажи, где Олег.

— Олег? Понятия не имею. А что случилось?

— Да ничего особенного. Я у тебя посижу, подожду его, хорошо?

— Да без проблем. — Хотя проблем своим появлением она мне явно добавила. — Проходи, садись на диван. Сейчас чай тебе организую.

— Отлично, давай.

Я сорвался с места и, выйдя в приемную, попросил Градова заварить Вере чай. Возвратился через три минуты, добавив к чаю пару шоколадных конфет из градовской заначки.

Стоило мне переступить порог, как я услышал:

— Ветров, посмотри… Кажется, я рожаю!

Интересно, как я это должен сделать? Обведя взглядом кабинет, нашел Веру около дивана. Она не сидела, а стояла, опираясь на спинку с его обратной стороны, тихо постанывая. И в этот момент до меня дошел весь смысл её «рожаю»…

— Вера, ты зачем сюда приперлась вообще? Что тебе дома не сиделось, а?

— Да откуда я знаю! Олега увидеть захотелось. Думала, вместе пообедаем где-нибудь. — Одной рукой она держалась за поясницу, другой вцепилась в спинку дивана с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Захотелось ей, мать твою!

— Не матерись при ребенке!

— А-а. — Я закатил глаза. — Что делать-то теперь, ты знаешь?

— Олегу звони!

— Может быть, лучше в скорую?

— Звони Олегу, я тебе говорю! Ай. — Она испуганно вскрикнула и опустила взгляд к ногам. Мои глаза последовали за ее взглядом, и мы оба увидели лужу, растекающуюся вокруг ее ног.

— Чёрт! Твою мать! — Дрожащими пальцами схватился за телефон, но от испуга никак не мог найти контакт Смолина.

— Не ругайся, я тебе сказала! Ева все слышит!

— Да твоей Еве сейчас не до меня! Уверен, она в твоём животе матерится не меньше! Мало того, что вылезать заставляют, так ещё ее мать припёрлась в офис вместо роддома! — Последние слова я договаривал, уже слушая в трубке гудки.

— Алло, привет!

— Тебя вообще где носит?

— Как где? Я же тебе утром говорил. На склад уехал. Раскаточные машины с браком пришли. А что…

Я уже не слушал его и, глядя на бледное лицо Веры, заорал в трубку:

— Черничка рожает!

— Как рожает? Ты сам где?

— Я-то на месте, а вот твоя сумасшедшая жена решила разродится у меня кабинете!

— Что? — Секундная пауза, Смолин явно не мог сопоставить полученные факты.

— Короче, она не хочет вызывать скорую. Говорит, будет ждать тебя.

— Твою мать! Дай ей трубу! — Теперь орал он.

— Не ругайся! — проорал я в ответ и подошел к тяжело дышащей Вере. — Возьми, он хочет с тобой поговорить.

— Алло? Да, отошли. Когда-когда, пять минут назад, но уже успели растечься по всему кабинету. Ай-й… — Вера скривилась от боли. Она практически лежала