Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

– Слишком большой риск для окружающих, – поморщился Яблонев. – Кто знает, что может случиться, когда я буду за рулем. Шальной фантом на перекрестке, чья-то аура, мысль о самоубийстве или нечто подобное, и я – участник ДТП.

Звучало разумно. Только, похоже, распространялось это не на всех практикующих.

– Но Леша же водит, – удивленно посмотрела я на Князя. – Он что, всего этого не боится?

– Леша же светлый, – передразнил меня Влад. – К нему подобное не липнет при каждой мало-мальски неосторожной эмоции или слове. Это только темным так везет.

– Хорошо, допустим, но должно же быть что-то в противовес? Темные же в чем-то круче, чем светлые?

Влад посмотрел на меня так, словно я только что сморозила самую нелепую и смешную глупость на свете.

– Агата, – посмотрев по сторонам, как шпион, убеждающийся, что за ним нет слежки, ведьмак поманил меня пальцем. Притянувшись за секретом, обещанным его взглядом, я затаила дыхание, слушая его шепот: – Темные круче во всем. Мы не боимся действовать. Не боимся своих решений. Мы не боимся ни-че-го, а вот светлые трясутся за все и вся.

Черт. Он всегда умудряется найти слова, которые пробирают до мурашек. Или все дело в горячем мятном дыхании, касающемся кожи за ухом?

– Они же стараются, как правильно…

– А кто определяет, как именно правильно? Темные считают, что у каждого своя правда и поступает человек согласно ей относительно себя. Светлые стригут всех под одну нелепую гребенку. Прощение для всех, – отмахнулся Влад. – Для убийцы, насильника, педофила, сумасшедшего, поджегшего свой дом вместе с детьми, девочки, уронивший пакет с водой с балкона на голову прохожему, и работящей матери, отдавившей ногу старушке в больничной очереди. Всем стоит только раскаяться, попросить прощения, и над головой нимб вырастет. Однако существуют вещи, которые не прощаются и не забываются. Их даже смерть не всегда искупить может. Об этом у нас светлые молчат в тряпочку, конечно, правильные наши…

Нельзя сказать, что я была с ним не согласна, но все же это требовало более серьезного обдумывания. Харизма Влада на таких философских тирадах зашкаливала, и, зная это, я постаралась абстрагироваться, чтобы не принимать его точки зрения сразу. Лучше практикующего вообще «свернуть» в другую сторону, не то ДТП случится у водителя автобуса с негодующим ведьмаком в салоне.

– Эй-эй, полегче, Князь, я поняла. – Я взяла Яблонева за руку, стараясь остановить это цунами недовольства. – Все, светлые – фу, темные – зашибись.

Прервавшись на полуслове, он посмотрел на меня:

– «Фу»? Светлые – фу?

– Ну, можно еще «беее», – проблеяла я. – «Игого» выдавать не буду, даже не проси.

Нас не хватило и на одно переглядывание. Откинувшись на спинку, Влад хохотал, скрыв лицо в ладонях. Я смеялась до слез, уткнувшись парню в плечо. Абсолютно плевать, что о нас думают остальные пассажиры, и так ясно, что ничего хорошего.

– Нас сейчас высадят, – всхлипнула я, чуть успокоившись.

– Я бы не советовал этого делать, – обронил Яблонев, отсмеявшись.

Я почему-то ему верила.

– Кстати, где мы вообще? Я тут ни разу не была.

– Пролетарский район, – ответил Влад. – Самое его начало. Еще восемь остановок, минут пятнадцать пешком, и мы на месте.

– Ты живешь в заднице мира, – фыркнула я, не представляя, куда еду и как буду возвращаться домой. Хорошо хоть без пересадок… Влад же посадит меня на автобус обратно?

– Ты ее еще полюбишь, – заявил парень.

Ну да, конечно. Если не поседею от старости к тому моменту, как мы доедем.

– Мы едем уже пятнадцать минут от центра.

– Мы едем всего пятнадцать минут, – сделал ударение Влад. – Поверь, это очень быстро, потому что день и выходной. Как-то раз, когда в декабре намело снега, я ехал до универа два с половиной часа.

– Восторг, – оценила я.

Мы миновали пересечение трамвайных путей, еще пару торговых центров, школу и детский сад, бесконечную череду крохотных магазинчиков, поворот, который Влад обозначил Восточным обводом, гипермаркет с парковкой мест на двести, и поползли дальше, вверх по дороге. Яблонев называл мне остановки, указывал ориентиры и автобусы, которые здесь ходят.

Оплатив проезд в руки водителю, мы вышли на «Почте», и Влад сразу же указал мне на почтовое отделение через дорогу.

– Это улица Кутузова, – назвал ведьмак улицу, на которой мы стояли. – А это Гастелло, – кивок на прилегающую улицу. – Она соединяет Кутузова и Металлургов. В той стороне сплошные квадраты пятиэтажек, здесь – сектор частных домов, несколько ресторанов, ночной клуб и парк. Вход в парк остановкой дальше. Пройдешь его насквозь и выйдешь прямо к моему дому. Или можем по лабиринту поворотов между домами прямо отсюда. Как хочешь?

– Давай лучше через парк, – решила я, не горя желанием запоминать повороты и цвета заборов домов, чтобы в следующий раз не заблудиться. И потом, если мне предстоит бывать здесь часто, то приятнее ходить через парк, это уж точно.

– Так и думал, – хмыкнул Яблонев.

Мы дошли до следующей остановки, соседствующей с цветочным магазином, когда я увидела ограду парка с проходом к деревянным беседкам, принадлежавшим ресторану, находившемуся прямо на его территории. Влад свернул на выложенную плитками дорожку, заходя в парк и уверенно двигаясь между занавешенных толстой пленкой беседок.

– А сюда можно заходить так? – удивилась я.

– Ага. Только это не центральный вход, конечно же. Центральный там, – ведьмак махнул рукой вдоль забора.

Срезав наискосок, мы миновали детскую площадку, где под присмотром мамочек бесновались карапузы в дутых пуховиках-комбинезонах, и наконец-то вышли на утоптанную аллею, посыпанную песком. Влад прибавил скорости, я подстроилась под него, запоминая новую для себя местность и слушая парня. Стая воронья пролетела над нами, оглушительно каркая, словно приветствуя его, и улетела куда-то в глубь парка, едва он поднял на них глаза.

– Это что-то значило?

– Все что-то значит, – ответил Влад, доставая из кармана куртки сигареты с зажигалкой.

– Веришь, что случайности не случайны?

– Знаю, – хмыкнул он. – Вспомни нашу встречу. По-твоему, ты случайно вышла в тот вечер на прогулку, случайно решила пойти именно в парк, случайно побежала за собакой той аллеей и наткнулась на нас? А твоя лучшая подруга случайно оказалась фамильяром одного из практикующих моего круга?

Да, глупо настаивать, что это целый ряд случайностей.

– Так что значила эта стая?

– То, что я дома, – пожал плечами Влад. – Они всегда чувствуют, когда я захожу в парк. Что-нибудь рассказывают или жалуются на людей. Иногда на голубей и воробьев.

Почему-то это рассмешило меня. Представить Яблонева, выслушивающего жалобы ворон, словно психоаналитик в глубоком кресле и с блокнотом… Что-то совершенно ирреальное.