Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

– Нравлюсь? – лукаво улыбнулась Владычица.

– Да, – вырвался у Ники мгновенный ответ.

– Пойдем. – Ана подхватила под локоток девушку неожиданно сильной рукой и повлекла за собой вверх по ступеням, мимоходом бросив опешившим от такой нахальной бесцеремонности мужчинам: – Свободны, благородные лоаны.

Дарет упрямо тронулся по пятам за уходящими дамами. Ана чуть повернула голову и изогнула бровь с выражением легкого неудовольствия на прекрасном лице. Что-то вроде: «Я сказала, вы все остаетесь, мы уходим. Что не ясно?» – читалось в ее позе.

Телепатом наемник не был, но причину недовольства Владычицы, разумеется, уловил, однако же не попятился, а подчеркнуто мирно пояснил:

– Я нанятый охранник, Владычица.

Неудовольствие в сапфировых очах Гилианы сменилось легкой насмешкой, и женщина сказала:

– Я пока возьму заботу о безопасности девочки на себя. Ступай к альсорам.

Долее настаивать ни резона, ни практической пользы не было. Дарет отвесил Владычице поклон и уступил. При всем упрямстве и целеустремленности здравым смыслом наемник обладал и понимал необходимость тактического отступления. Если уж альсоры, сыновья Владычицы, отошли, то и ему не зазорно. Вон как за девочку переживали. С чего бы такая забота, неужто все от того, что малышка Видящая?

Гилиана продолжила восхождение по лестнице, с небрежной беспечностью щебеча:

– Ника, да? Так тебя зовут?

– Так, – односложно согласилась девушка.

– Тебе нравится в Альрахане?

– Я еще мало видела. Прилегающие к дворцу кварталы с особняками красивые, и здесь все изящно и величественно одновременно, – дипломатично отозвалась Вероника, умалчивая о том, сколь неприглядной была ее встреча с мостовыми и обитателями менее зажиточной части столицы.

Три широкие лестницы пологими змейками в прихотливой синхронной гармонии стелились к овальному крыльцу-подиуму сквозь упорядоченную декоративность сада. Стриженые газоны, фигурные кусты, клумбы, скамьи, беседки, статуи, фонтаны, качели и дорожки, а если где-то и оставлены причудливые островки «дикой» растительности, то исключительно по воле и с приглядом садовников – все это было интересно, но Ника все равно больше любила обычные леса за городом, куда ездила за белыми грибами, лисичками и опятами.

– Еще успеешь оглядеться, – легко пообещала Владычица, ошибочно истолковав внимательный взгляд девушки.

– Спасибо, – скованно поблагодарила та.

– Ты меня боишься? – неожиданно притормозила и выстрелила вопросом в упор Ана.

– Нет, – рассеянно, едва отзвучал голос Владычицы, выпалила Ника. Ее все еще тянули по ступеням вверх, но смысла спешки девушка уяснить не могла. Возможно, Гилиане просто так захотелось, а она привыкла доверять своим порывам.

Но бояться Владычицу у Вероники не получалось. Нельзя же шарахаться от героини собственных книг, которую знаешь как облупленную, знаешь от имени последнего любовника до иных мельчайших мелочей. Вплоть до того, что Ана любит ночью, если проснулась, погрызть орешки норх, оттого и ворчит сама на себя по утрам, выковыривая синие кусочки из зубов, а все равно ест. И ненавидит открытые платья, потому что когда-то в далекой юности ее пыталась задушить шелковой лентой с вшитой стальной нитью наемная убийца. Не любит, но носит, когда мода обязывает, только всегда набрасывает на плечи пелерину, как призрак защиты.

Ника вздохнула и посмотрела в синие-синие глаза Владычицы, сверкающие неистощимым жизнелюбием, любопытством и, пожалуй, немножко тревогой и растерянностью. Не только Ника не знала, как себя вести с ожившей обложкой со своей книги (правда, ни одному художнику не удавалось нарисовать Ану такой настоящей). От взгляда глаза в глаза родилось понимание мотивов Владычицы.

Гилиана сама не знала, как вести себя с Видящей, потому и ринулась общаться столь решительно. Так она всегда поступала с тем, что ее ввергало в замешательство или пугало. Потому Ана и утащила Нику из общества сыновей, потому и начала разговор прямо на лестнице, как говорится, не отходя от кассы.

Девушка с Террона погладила свободной рукой вцепившиеся в ее локоть женские пальцы, улыбнулась и поначалу робко, а потом все смелее и смелее заговорила:

– Не волнуйся, Ана, я не враг и никогда твоим врагом не буду. Я сейчас, может, глупость скажу, но это честная глупость. Наверное, я фиговая писательница, но всех своих героев, о которых писала и которых, как считала, придумала самолично, люблю. Они, то есть вы, мне глубоко симпатичны. Альрахан по-своему прекрасен, но родной мир меня вполне устраивал. Я никогда не хотела жить в вашей сказке, сюда меня вынудили переселиться обстоятельства. Альсоры объяснили, что Террон выживает меня, и, если не уйду, пострадают родные. Вот как-то так. – Ника запнулась на полуслове и судорожно вздохнула. Речь взволновала ее, сердечко стучало часто-часто, а на щеках вновь выступил яркий румянец. – В общем, мне и хорошо, оттого что я могу увидеть Альрахан воочию, и плохо, оттого что не увижу больше тех, кого люблю. Странное состояние. Из-за него я, наверное, чудно себя веду, но это вовсе не потому, что я боюсь кого-то из вас. Совсем напротив, честно.

– Я тебе верю. – Ана улыбнулась девушке в ответ, а потом совершенно неожиданно для нее порывисто привлекла в объятия. – Знаешь, – шепнула Владычица на ушко писательнице, – чтобы вытянуть тебя с Террона, мои сыновья провели опасный ритуал введения в семью. Так что для меня ты почти дочка. Магия порой выкидывает занятные шутки, я ощущаю тебя родной. Пойдем, Ника, поболтаем. Я всегда хотела иметь подругу, а не получалось.

– У вождей не бывает друзей, – сочувственно процитировала девушка, следуя за Гилианой. Та уже не тащила ее, как добычу. Двое шли рука об руку. – Я не очень умею дружить, но готова попробовать.

– Как насчет того, чтобы первым делом выбрать тебе покои поближе к моим? Или к кому-то из альсоров? – Взгляд Аны сверкнул лукавством и откровенной провокацией.

– И они устроят битву на кулачках или кинутся с линейкой мерить, от кого до моих дверей ближе? – прыснула в ладошку Ника.

– Могут? – чуть-чуть удивилась Владычица, секунду-другую подумала и ответила сама себе с проказливым хихиканьем: – Могут. – И протянула: – Давно надо было им сестренку родить.

– А я братика хотела, старшего или младшего, все равно. Но сейчас чувствую себя не сестренкой, а новым мячиком, который отобрали у ребятишек, – задумчиво сообщила девушка.

– Ничего, потерпят р-р-ребятишки, – отрезала Гилиана и обернулась, как сделал бы любой, чтобы просто глянуть на тех, кто являлся предметом разговора.

Насмешка сбежала впопыхах с ее губ. Теперь Владычица смотрела на альсоров как-то иначе и видела, вероятно, тоже что-то особенное.

Довольно далеко внизу лестницы все еще стояли четверо мужчин, которым в приказном порядке запретили следовать за дамами. Глеану ожесточенно драл пятерней вконец распоясавшиеся волосы, на руках проблескивали золотые чешуйки. Инзор притоптывал ногой, а из-под сапога почему-то летели искры, хотя поджигать на камне было нечего. Пепел скрестил руки на груди, а за его спиной трепетали странные серые полотнища крыльев. Внешне беспечно вел себя лишь наемник – привалившись к перилам, он с натуральным восторженным удивлением созерцал альсоров. Как чудо, ну или как эффектный фокус. Иной раз одно от другого не отличишь, а для зрителя не суть важно, если он хочет верить.