Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго - Чарльз Рууд

ничто не предвещало, что он превратится в одну из самых одиозных фигур на политической сцене России. Несмотря на денежные затруднения, Дубровин закончил Медико-хирургическую академию в Петербурге, служил полковым врачом, затем перешел на работу в детский приют, стал доктором медицины, статским советником. Он имел обширную частную практику и стал довольно состоятельным человеком. В его доме проходили первые собрания «Союза русского народа», на которых он был избран председателем Главного совета этой организации.

Герасимов направил в «Союз русского народа» С.Я. Яковлева, избранного вскоре кандидатом в члены Главного совета. В справке Петербургской охранки говорилось, что «Яковлев состоял сотрудником отделения с 1899 по 1906 г., всегда ревностно исполнял возлагаемые на него поручения и способствовал борьбе с революционным движением; по его указанию в 1906 г. была обнаружена подпольная типография… где печатались нелегальные издания Петербургского комитета партии социалистов-революционеров». Внедрение полицейских агентов в руководящие органы политических партий являлось обычным приемом. Необычным, но вполне естественным для черносотенной организации было то, что Яковлев не скрывал своих занятий от членов «Союза».

Министерство внутренних дел финансировало деятельность черносотенных организаций. Однако размеры субсидий из пятимиллионного секретного фонда остаются невыясненными. Сохранились документы о том, что с января 1913 по апрель 1915 г. Главное управление по делам печати выдало на поддержку черносотенных газет 546,5 тыс. руб. Разумеется, деньги выплачивались и в предшествовавшие годы — и не только на поддержку прессы. В справке Департамента полиции отмечалось, что В.М. Пуришкевичу за 1906–1916 гг. было передано 40,5 тыс. руб., в том числе 7,5 тыс. руб. в 1906 г. Но даже на Фонтанке фиксировалась незначительная часть суммы — все остальные выдачи были безымянными и скрывались за формулировкой «на известное господину министру внутренних дел употребление». Никто не мог в точности сказать, сколько получил тот или иной лидер «черной сотни» из рук министра в его Кабинете.

Хорошо осведомленный журналист И.Ф. Манасевич-Мануйлов показывал: «От Рачковского же я узнал, что Союзу русского народа по докладу председателя Совета министров Горемыкина было выдано 200 тыс. руб.». Один из черносотенцев, И.Ф. Петров, утверждал, что по рекомендации Рачковского И.Л. Горемыкин распорядился передать 50 тыс. руб. Никольскому. Субсидирование продолжалось при П.А. Столыпине. Казначей «Союза русского народа» Е.А. Полубояринова сообщала: «Мне известно, что в 1906–1907 гг. Столыпиным была дана субсидия что-то тысяч полтораста».

Финансирование крайне правых организаций не означало безоговорочной поддержки их деятельности всеми представителями правящей верхушки. Николай II оказывал покровительство черносотенным союзам. Они также имели горячих приверженцев в придворных кругах, центральных ведомствах и среди местной администрации. Вместе с тем даже в весьма консервативных слоях зачастую раздавались предостерегающие голоса. Влиятельный правый публицист князь В.П. Мещерский писал: «Если мы дожили до того, что русский многомиллионный народ должен сконцентрироваться в союз, который себе под охраной городовых присваивает монополию преданности царю и не только толкование его деяний и воли, но навязывание ему своих внушений и вооружается револьверами для убивания всякого, кто, по его мнению, враг порядка, тогда всем порядочным и честным людям остается только кричать “караул”».

Председатель Совета министров граф С.Ю. Витте как автор Манифеста 17 октября считался среди черносотенцев едва ли не виновником всех бед России. Непростые отношения связывали крайне правых с П.A. Столыпиным. Решительные меры, принятые министром внутренних дел для подавления революционного движения, сделали его кумиром «черной сотни». Последующая политика Столыпина несколько охладила эти чувства, а для дубровинцев с их экстремистскими лозунгами он вскоре оказался столь же неприемлемым, как и Витте. В свою очередь Столыпин ориентировался на умеренное крыло «Союза русского народа».

II

В сфере политического сыска взаимодействие между «Союзом русского народа» и Департаментом полиции осуществлялось через черносотенные боевые дружины. Устав «Союза русского народа» не предусматривал создание вооруженных формирований. Тем не менее они имелись по крайней мере в 15 городах. В Петербурге боевая дружина состояла из городской дружины, которой ведал кандидат в члены Главного совета Н.М. Юскевич-Красковский, и четырех районных дружин. Собственными вооруженными силами располагало «Общество активной борьбы с революцией». В августе 1906 г. в Одессе была сформирована «Белая гвардия», чье устройство копировало казачье войско. Гвардия во главе с наказным атаманом делилась на шесть сотен во главе с атаманами и есаулами и имела особую форму одежды.

Одесская «гвардия» была самой многочисленной — 300–500 человек. В других городах дружины насчитывали несколько десятков человек, хотя при необходимости черносотенцы могли выставить несколько сот вооруженных людей. Прием в дружины был обставлен в духе средневекового ритуала. В Петербурге дружинники подписывали лист присяги с изображением черепа, а в Гомеле писали записки о том, что кончают жизнь самоубийством и в смерти своей просят никого не винить. Новичкам объясняли, что в случае предательства их убьют, а записку положат в карман. В «Белую гвардию», как следует из полицейского рапорта, «принимали большей частью молодых, несовершеннолетних учеников гимназий и народных школ». В Дмитровскую дружину в Москве входили студенты привилегированного Катковского лицея. В Петербурге черносотенцы укомплектовали дружины из рабочих. Принимались также перебежчики из других партий.

Однако профессиональный костяк черносотенных боевых дружин составляли обитатели городского дна, зачастую имевшие уголовное прошлое. Их было не так много, но именно они определили облик дружинников «Союза русского народа». В Петербурге печальную репутацию заслужила дружина Невского района под командованием М.П. Зубкова, прозванного Душегубом. Члены городской дружины, но признанию одного из ее руководителей, «совершали всякие налеты, грабежи и разбои часто мирных обывателей, чем вызывали иногда неудовольствие самого даже Красковского, который иногда даже призывал к себе и «колотил по морде».

По воспоминаниям Юскевича-Красковского, дружинники часто выходили из повиновения. Однажды на Пасху пьяные черносотенцы осадили жилище его помощника А. Снесарева: «Они требовали от Снесарева, чтобы он поехал в совет “Союза русского народа” и привез денег на праздники. Толпа угрожала убить его, сжечь дом в случае отказа. Толпа на мои увещевания разошлась, но на другой день дом, где жил Снесарев, был сожжен». Впрочем, Снесарев был не лучше своих буйных подчиненных. Когда его застрелили в стычке с большевиками, среди его имущества «осталось 1600 руб. денег, 8 золотых часов, 15 серебряных, десятка два кошельков и масса каракулевых шапок, тогда как до его «политической» деятельности, по уверениям близко знавших его лиц, он ходил в рваных опорках и вел почти нищенскую жизнь».

Тем не менее местные власти считали возможным доверять таким людям оружие. Более того, когда петербургский отдел «Союза русского народа» пожаловался на сложную процедуру выдачи разрешений на ношение оружия, министр внутренних дел П.Н. Дурново пошел ему навстречу: «установленный порядок собирания сведений заменен был представлением просителями удостоверений от совета Союза, по предъявлении таковых канцелярией градоначальника разрешения выдавались без замедления». В столице черносотенцам