Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго - Чарльз Рууд

Вместе с тем среди более чем сотни партий, возникших после 1905 г., были организации, поставившие своей целью защиту устоев этого государства. Речь идет о «черной сотне». Это словосочетание родилось как презрительная кличка, намекавшая одновременно на простонародный («черный») состав и темные дела подобных организаций. Противники «черной сотни» забыли, что в XVII в. этим термином обозначали тяглое посадское население. Черносотенцы XX в. широко использовали эту историческую параллель, называя себя простым русским народом, призванным спасти святую Русь от изменников.

Черносотенцы взяли на вооружение старую формулу «православие, самодержавие, народность», а также использовали отдельные идеи славянофильства. По существу, их политическая программа была повторением государственной доктрины, господствовавшей до осени 1905 г. В русле этой доктрины крайне правые провозглашали русский народ «первенствующим», а православную религию — «господствующей». Нерусское население разделялось на «дружественное» и «враждебное». Критерием служила политическая активность того или иного народа, наличие сепаратизма и т. п.

Идеология черносотенцев была пронизана антисемитизмом, причем в этой области они далеко превзошли официальную политику. Крайне правые предлагали ужесточить антиеврейское законодательство, закрыть евреям доступ к образованию и запретить им заниматься большинством профессий. Эти ограничения должны были возбудить «энергию евреев в деле скорейшего переселения в собственное царство». Антисемитизм, а также использование социальной демагогии, отрицание политических свобод, культ насилия позволили некоторым исследователям проводить параллель между черносотенством и фашизмом. Более обоснованно звучит мнение, что в начале XX в. в России не было основы для фашистского движения. В то же время черносотенцев нельзя считать марионеточной партией, созданной, как любила писать либеральная пресса, на деньги Департамента полиции и игравшей роль филиала охранки. Они имели собственные цели, которые не обязательно совпадали с целями правительства и его полицейских органов. Отношения с «черной сотней» представляют собой особую страницу в истории Департамента полиции.

I

Предшественницей черносотенных союзов обычно называют «Священную дружину», являвшуюся в организационном отношении зеркальным отражением «Народной расправы» Сергея Нечаева, — те же «пятерки», члены («братья») которых знали только друг друга и беспрекословно подчинялись «старшим братьям».

Значительно дольше существовала «Добровольная народная охрана», которая созывалась только в случае приезда в Москву лиц императорской фамилии, чтобы обеспечить их безопасность в древней столице. Иногда их именовали «хоругвеносцами» — по названию самого крупного отдела.

«Добровольная народная охрана» послужила связующим звеном между «Священной дружиной» и монархическими организациями, возникшими в начале XX в. Пожалуй, первой из таких организаций было «Русское собрание». При открытии этой организации в 1900 г. было объявлено, что она будет заниматься вопросами славянской культуры и русского языка. Вскоре «Русское собрание», захваченное бурными волнами общественной жизни, превратилось в дискуссионный клуб консервативного направления, а затем и в политическую организацию. Вместе с тем по численности (1677 человек в пору расцвета) она никогда не смогла подняться до уровня общероссийской партии. В «Русское собрание» входили в основном дворяне-землевладельцы, высокопоставленные чиновники, военные, духовенство. Такими же преимущественно аристократическими по составу и небольшими по численности были «Союз русских людей» и Русская монархическая партия, начавшие свою деятельность в Москве весной 1905 г.

Массовые черносотенные союзы появились осенью того же года. Своим возникновением они были обязаны Манифесту 17 октября 1905 г., даровавшему свободу слова и собраний. Тем не менее черносотенцы утверждали, что 3,5 млн членов их организации выступают за упразднение этого Манифеста. Департамент полиции неоднократно пытался выяснить реальную численность крайне правых. В 1906 г. местным полицейским органам были разосланы анкеты, включавшие вопросы о численности монархических партий.

Выяснилось, что в 22 губерниях Европейской России было 61 450 черносотенцев; аналогичный опрос, проведенный годом позже в 74 губерниях, дал цифру в 253 407 человек. В начале 1908 г. Департамент полиции насчитал 404 550 человек. В рядах черносотенных союзов состояло больше людей, чем во всех политических партиях страны, вместе взятых. Однако надо учитывать, что в монархических организациях практиковалось коллективное членство, когда по инициативе светских или духовных властей в списки вносились целые деревни или улицы в городах. Большинство отделов черносотенных союзов существовало только на бумаге.

Черносотенцы стремились доказать, что их союзы являются не политическими партиями, а сообществом всех православных и русских людей независимо от их общественного положения. Им действительно удалось добиться необычного для политических партий разнообразия социального состава. В черносотенные союзы входили титулованная знать и крестьяне, высокопоставленные чиновники и рабочие. Вместе с тем погоня за массовой базой привела к тому, что члены одних и тех же организаций имели в сущности разные и даже противоположные социальные интересы.

«Черная сотня» представляла собой конгломерат самостоятельных организаций, действовавших в пределах одного региона. Единственной организацией, претендовавшей на роль всероссийской партии, был «Союз русского народа». Постепенно он поглотил большинство региональных союзов и организаций, которые, однако, сохранили значительную автономию, собственные уставы и иногда прежние названия. Подобной организацией было «Общество активной борьбы с революцией». Уступая по своей численности и влиянию многим черносотенным союзам, оно наиболее активно сотрудничало с полицией. Объяснялось это специфическими особенностями «Общества», созданного для противодействия забастовкам на петербургских заводах и вторгшегося в вотчину социал-демократов и эсеров. Присоединившись к «Союзу русского народа» на правах городского отдела, «Общество» в Петербурге и его филиал в Москве фактически являлись независимыми.

В создании «Союза русского народа» в октябре-ноябре 1905 г. косвенное участие принимала тайная полиция. Мысль о необходимости подобного союза была высказана во время встречи членов «Русского собрания» и делегации «хоругвеносцев», приехавших из Москвы, чтобы добиться аудиенции у царя. «Хоругвеносцы» заинтересовали своим предложением членов «Русского собрания» А.И. Дубровина, Б.В. Никольского, В.М. Пуришкевича. Особенное усердие проявил «хоругвеносец» К.К. Полторацкий, о котором приват-доцент Петербургского университета Никольский писал: «Я восхитился им насквозь. Вот, думалось мне, самородок! Вот он, московский мещанин, скромный титан, вот та почва, на которой мы стоим, живем и строим». Между тем приезд делегации делегации «хоругвеносцев» был подготовлен тогдашним товарищем министра внутренних дел Д.Ф. Треневым, а олицетворявший собой народную «почву» Полторацкий был служащим Московской охранки, приставленным к делегации для присмотра.

На Фонтанке внимательно следили за формированием нового политического движения. А.В. Герасимов, который в то время занимал должность начальника Петербургской охранки в чине полковника, вспоминал: «Я как-то в разговоре с Рачковским высказал удивление, почему не делаются попытки создать какую-нибудь открытую организацию, которая активно противодействовала бы вредному влиянию революционеров на народные массы. В ответ на мое замечание Рачковский сообщил мне, что попытки в этом отношении у нас делаются, и обещал познакомить меня с доктором Дубровиным, который взял на себя инициативу создания монархической организации». Знакомство состоялось, но Герасимов довольно скептически отнесся к Дубровину, не подозревая, что тайной полиции еще неоднократно придется иметь с ним дело.

Александр Иванович Дубровин родился в 1855 г. в небогатой дворянской семье. В его жизни до 1905 г.